Рейдеры - Алексеев Михаил Егорович - Страница 30

Кто-то, у кого еще осталось что-то из техники двадцать первого века, фотографировал их. От окраин города до лагеря было с полкилометра. Поэтому, когда их колонна дошла, их уже встречал начальник конвоя.

– Что случилось? – спросил он, подойдя к десятнику, при этом активно отмахиваясь от кружащихся мух.

Группа остановилась, основная масса дошедших тут же обессиленно села, некоторые даже легли, несмотря на еще изрядно припекавшее солнце. На ногах остались лишь латники. Погибших, которых Александр приказал вынести с поля боя, положили в ряд.

– Сержант мотострелков доложил, что не дождался вас. Пытался найти вас на технике, но заблудился плюс очень уж там тесно для брони.

– При отходе после выполнения задания попали в засаду, – отрапортовал тот.

– Потери?

– Среди наших нет. Один легкораненый. Ординарец Леона. А вот… среди тех, кто пошел с нами, – есть.

– У тебя с рукой что? – начальник указал на перебинтованную кисть Александра.

– Копьем зацепили. Страшного ничего нет – кожу содрали в основном. Продезинфицировали и укололи, как полагается.

– К доктору в любом случае. Вместе с ординарцем Леона.

– Обязательно!

– Понятно! Выговор тебе за отказ взять радиостанцию.

– Есть выговор! Только причину вы и сами знаете.

– Знаю! И не считаю ее абсолютно обоснованной. Радиста могли взять и с собой.

– Я не мог ему гарантировать полную безопасность. Повторю – не все, кто вышел с нами в обратный путь, – дошли. Вон они лежат.

– Ты и такой вариант считал маловероятным. Говорил, что все займет максимум полчаса.

– Обстоятельства изменились. Дочь Леона была продана другому человеку, и пришлось идти туда.

– Ладно! Хорошо все, что хорошо кончается. Вы живы, и это для меня главное. Блин! Мухи, которых вы привели с собой, скоро меня сожрут. Давайте раздевайтесь прямо здесь и приводите себя в порядок. К кораблям в этом виде даже не приближайтесь! Да! Хоть я тебя понимаю, но доложить князю я должен.

– Это понятно. Владимир Викторович! – Романов перешел с уставного языка на дружеский. Все же их – пришельцев – было не так много, и все друг друга знали. – Тут такое дело, вот эти люди, как бы сказать…

– «Мы в ответе за тех, кого приручили?» Ну что ж, не нами это придумано. Чего хочешь?

– Можно мы шефствовать над ними будем, и желательно, чтобы они к нам поближе были? Мы за них кровь, к счастью чужую, пролили, да и они жизней своих не жалели.

– Хорошо! Я распоряжусь, вы их по всем процедурам тогда сами проведете. И разместим их с вами на одном корабле. Всё! Ну, тебя! И пахнете вы мерзко. Я ушел.

– Владимир Викторович! Нам бы переодеться! – вспомнил Александр уже вдогонку.

– Хорошо! Отправь человека – пусть покажет, где что лежит, я выделю людей, принесут.

И начальник конвоя ушел, продолжая отмахиваться от прилипчивых мух.

– Так! Десяток! Останавливаемся здесь. Всем снять латы. Далее! Бегом мыться и чистить доспехи и оружие. Леон и Досифей, ко мне!

Десяток, с помощью добровольных помощников, уже начал разоблачаться.

Подошли вызванные Леон и Досифей.

– Леон! Переводи своему оруженосцу. Досифей! Сейчас идешь на катер в наше расположение. Из рюкзаков достаешь одежду. Любую, лишь бы можно было переодеться. Начальник конвоя пообещал выделить людей, они должны ждать тебя у катера, вот с их помощью несешь это сюда. Нам нужно переодеться и привести себя в порядок. Понял?

Леон добросовестно перевел задачу Досифею.

И тут же добавил от себя:

– Командир, давай я с ним схожу. Проще будет.

– Ну, если не трудно, давай.

– Мне теперь ничего не трудно, – улыбнулся тот в ответ и, хлопнув оруженосца по плечу, двинулся к кораблям.

И действительно минут через двадцать они вернулись с рюкзаками, набитыми спортивными штанами и футболками. Справились сами – помощь матросов не понадобилась. К этому моменту весь десяток уже был в поддоспешниках. Разобрав сменку и собрав в охапку латы, десяток двинулся к палатке, служившей баней. С освобожденными рабами остались Александр, Леон и Досифей. К этому моменту их группе принесли воду, и люди, передавая друг другу пластиковые бутылки, утоляли жажду.

Уже рассветало, когда караван тронулся на север, вверх по Волге. Леонтий, обняв жену и держа на руках самую младшую дочь, смотрел на исчезающий в дымке тумана город. Город, в котором и он, и его семья познали боль и горе. Город, в котором началась их новая жизнь.

– Отец! А я смогу стать таким же воином, как и ты? – Старшего сына, стоявшего рядом, волновали другие вопросы.

– Сможешь. Только сначала ты будешь учиться.

– Да! Я буду учиться бить врагов.

– Нет, сначала ты будешь учить язык. Вы все будете учить язык. А потом ты будешь учиться в школе. И только после этого ты сможешь стать воином. Или не воином. Наступит время – сам решишь. Там, куда мы плывем, – очень много интересных занятий. Кстати, а где Елена? Я ее после ужина не видел.

– Сказала – пойдет смотреть дромон, – ответила уже успокоившаяся, приведшая себя в порядок и сразу помолодевшая жена.

– Это не дромон. Это называется пароход, – поправил ее Леон.

К ним подошел Досифей.

– Леонтий, можно с тобой поговорить?

– Говори.

– Я хотел бы поговорить с тобой наедине.

Леонтий поцеловал дочь и опустил ее на палубу.

– Айола, идите спать. Место вы знаете. Я подойду попозже. Заодно и Елену найду.

Жена взяла за руки младших и промолвила:

– Леонтий, не задерживайся. А то мне холодно будет спать без тебя. Мне уже холодно.

И она провела рукой по своей стриженной налысо голове.

– Хорошо, любимая. Я быстро.

Посмотрев вслед семье, Леонтий повернулся к Досифею.

– Ну, что случилось?

– Леонтий, а как мне свою семью забрать сюда? Я ведь понимаю, что меня теперь не скоро отпустят?

– Не скоро.

– Вот! Я посмотрел, как живут в княжестве. Никто не голодает. Всем находится дело. Ты вот свою семью нашел, и они будут жить с тобой. Я тоже хочу. Мои ведь долго без меня не проживут. Тоже либо нищими станут, либо рабами. Ну, или моя жена найдет другого мужа. Мы ведь наверняка числимся уже мертвыми.

– Друг мой, я ничего обещать тебе не могу. Не в моей власти это. Ты все понимаешь. Мне просто повезло, как это ни горько признавать, что моя семья оказалась в Хамлидже. А вот если бы она осталась в Амасье, то вряд ли бы мы встретились.

– И все же, Леонтий! Может, есть какой-то способ решить этот вопрос?

– Может, и есть. С десятником нужно поговорить. Он человек умный, знаком лично с князем и его ближниками. Может, что и подскажет. Он спит?

– Нет. Куда-то ушел. Говорили, на нос судна.

– Ну, пошли, найдем его.

Они шли по палубе, часто переступая через лежащих на матрасах людей. Этот день и ночь вымотали всех – и тех, кто сейчас возвращался домой, и тех, кто плыл к новому месту жизни.

Александра они действительно нашли на носу парохода. Только Леонтий не решился подойти, отложив просьбу Досифея на другое время. Рядом с Александром стояла его дочь. Маленькая рядом с ним, она поднимала голову, заглядывая ему в лицо, и улыбалась, что-то говоря. А десятник, наоборот, склонялся к ней, отвечая.

«Как они разговаривают? Александр точно не знает ромейского, а моя дочь никогда не слышала русского, – удивился Леонтий. – Хотя для сердца язык не нужен».

На носу чувствовался свежий ветер. Дочь подняла руки и застегнула пуговицу на груди десятника. Александр что-то сказал ей и положил перебинтованную руку на плечо девушки, обняв ее.

Леонтий вздохнул, улыбнулся и пошел обратно, к семье.

Наконец, похоже, волхвы определились. Все эти дни с последней встречи они, разделившись на группы, исследовали местность в окрестностях Вязьмы в поисках подходящих под святилище мест. Активное участие в этих экспедициях приняли и «академики», включая и бывшего одноклассника Сашку Андреева. Надо сказать, после выздоровления он Фомичеву не докучал. Интерес прошлой жизни – поиск загадочных мест планеты – сошел на нет. Что было вполне объяснимо – они все как раз находились в одном из них. И в среде ученой элиты княжества шли споры – где именно, в каком мире они находятся – в прошлом или в параллельном? Аргументы были у приверженцев обеих гипотез, и эти споры могли продолжаться вечность, а жизнь в итоге конечна. Поэтому Александр, как и все коллеги, преподавал в учебных заведениях и по мере возможности и желания наслаждался здоровьем и отсутствием болячек. Но человек привыкает ко всему, а к хорошему так еще и быстро. Поэтому эти походы и стали какой-то отдушиной для него, потому что, в отличие от коллег – историка и лингвиста, – за пределами Вязьмы он ранее практически не был. К Фомичеву они пришли одной группой – волхвы и ученые. Что было крайне удобно. Потому как понять в качестве объяснения волхвов фразы «два дня пути от устья Быстрени или один день от истока Вазузы» о местоположении выбранного места он не мог. Александр, как представитель наиболее точной из имеющихся наук, просто подошел с картой к столу Фомичева и, развернув ее, ткнул пальцем.