Нож сновидений - Джордан Роберт - Страница 10
- Предыдущая
- 10/241
- Следующая
Руки Сюрот были заняты – она покрепче затягивала узел на поясе, а иначе не удержалась бы и ударила бы нерадивицу. Сюрот пришлось бы с месяц ходить, потупив глаза, если бы стало известно, что Верховная Леди самолично ударила да’ковале. Определенно, она не обязана давать никаких объяснений собственности, однако как только обучение Лиандрин будет совершенно закончено, у Сюрот больше не будет таких возможностей, чтобы запечатлеть у этой женщины на лице, сколь глубоко она пала.
– Потому что ты задержалась с сообщением о посланце генерала. Потому что ты по-прежнему смеешь называть себя «я», а не «Лиандрин». Потому что посмела посмотреть мне в глаза. – Сюрот не сдержалась, и эти слова просто-таки прошипела. Лиандрин с каждым словом съеживалась все больше и теперь уткнулась взглядом в пол, словно бы это могло уменьшить ее проступок. – Потому что ты обсуждаешь мои приказы, вместо того чтобы им повиноваться. И последнее – последнее, но наиболее важное для тебя – потому что я желаю, чтобы тебе задали взбучку. А теперь беги и перечисли Росале все эти причины, чтобы она хорошенько тебя отстегала.
– Лиандрин слушает и повинуется, Верховная Леди, – прохныкала да’ковале, наконец-то хоть что-то уяснив верно, а потом метнулась к дверям так стремительно, что на бегу потеряла белую туфлю. Слишком перепуганная, чтобы возвращаться за потерей, или даже не заметив ее, – и коли так, то это очень хорошо для нее, – Лиандрин судорожным рывком открыла дверь и вылетела прочь.
Отправив собственность для наказания, Сюрот не должна была испытывать чувства удовлетворения, но никуда не денешься – так оно и было. О да, она испытывала огромное удовлетворение.
Сюрот помедлила несколько мгновений, восстанавливая контроль над дыханием. Появиться со скорбным видом – одно, выйти же взволнованной – совсем другое. Ее вывела из себя Лиандрин, мешали сосредоточиться крайне неприятные воспоминания о ночных кошмарах, страхи о судьбе Туон и еще большие – о собственной участи, но сразу же как лицо в зеркале обрело выражение ничем не поколебленного спокойствия, Сюрот вышла из комнаты вслед за да’ковале.
Переступив порог своей спальни, она оказалась в передней, декорированной в кричаще-безвкусной манере Эбу Дар: голубой потолок с нарисованными облаками, желтые стены и выложенный желтыми и зелеными плитками пол. Сюрот распорядилась убрать прежнюю мебель, но излишнюю броскость декора не сумели приглушить даже ее собственные высокие ширмы с изображениями цветов и птиц, расписанные, за исключением двух, лучшими художниками. Заметив, что наружная дверь оставлена открытой – скорей всего, убежавшей Лиандрин, – Сюрот тихонько зарычала сквозь зубы, но сразу же выбросила мысли о да’ковале из головы и все свое внимание обратила на мужчину, стоявшего в передней и рассматривавшего ширму с изображением корри – громадной пятнистой кошки из Сен Т’джоре. Долговязый, с легкой сединой, в доспехе с сине-желтыми полосами, он плавно повернулся, заслышав тихие шаги Верховной Леди, и опустился на одно колено, хотя и был простолюдином. На шлеме, что он держал под мышкой, красовалось три тонких синих пера. Значит, послание должно быть важным. Разумеется, оно должно быть важным, коли Сюрот побеспокоили в такой час. Для такого случая она разрешит ему поступиться правилами. На сей раз.
– Верховная Леди, я – знаменный генерал Микхел Наджира. Примите приветствия от Капитана-Генерала Галгана. Он получил сообщения из Тарабона.
Несмотря на все самообладание Сюрот, брови ее поползли вверх. Тарабон? В Тарабоне же безопасно, как в самом Шондаре. Машинально она изогнула пальцы, но сообразила, что еще не подыскала замену Алвин. С гонцом ей придется разговаривать самой.
Испытываемое раздражение прорвалось суровостью в голосе Сюрот, и она и не подумала смягчить тон. Склониться на колено – вместо того, чтобы простереться ниц!
– Какие сообщения? Если меня разбудили из-за известий об Аийл, знаменный генерал, то я буду недовольна.
Ее тон ничуть не напугал посланца. Он даже приподнял взгляд, едва ли не встретившись с ней глазами.
– Не об Аийл, Верховная Леди, – спокойно промолвил он. – Капитан-Генерал Галган желает сам вам все рассказать, так что вы услышите обо всем точно и в подробностях.
На миг у Сюрот перехватило дыхание. Или же Наджира просто не хочет излагать ей содержание тех сообщений, или же ему приказали так поступить, в любом случае его слова не предвещали ничего хорошего.
– Проводите, – приказала она, потом величаво покинула комнату, не дожидаясь офицера и изо всех сил стараясь не замечать пару Стражей Последнего Часа, статуями замерших в коридоре по обе стороны двери. От «чести», что ее охраняют эти воины в красно-зеленых доспехах, у Сюрот по спине мурашки побежали. После исчезновения Туон она старалась вообще на них не смотреть.
Вдоль коридора тянулись ряды золоченых высоких светильников, пламя которых дрожало в заблудившихся сквозняках. Огненным язычкам вторили качающиеся в слабых воздушных токах гобелены с изображениями кораблей и морских волн. В коридоре никого не было, не считая несколько дворцовых ливрейных слуг, торопящихся в столь ранний час по каким-то неотложным делам. И почему-то они сочли, что ее достаточно приветствовать низкими поклонами и реверансами. И всегда они смотрели прямо на нее! Наверное, стоит переговорить с Бесланом? Но нет – новый король Алтары теперь был ровней Сюрот, во всяком случае по закону, впрочем, она сомневалась, что он заставит своих слуг вести себя надлежащим образом. Сюрот шла и смотрела прямо перед собой – таким образом ей не придется замечать, как ее оскорбляют слуги.
Наджира, быстро нагнав ее, зашагал рядом, его сапоги звучно стучали по чересчур ярким синим плитам пола. По правде говоря, провожатый ей был ни к чему. Она знала, где нужно искать Галгана.
Некогда комната была танцевальной залой – квадратное помещение тридцать на тридцать шагов, где пол выложен зелеными плитками, а на расписном потолке среди облаков и волн самым прихотливым образом резвились причудливые рыбы и птицы. И теперь о первоначальном предназначении комнаты напоминал только потолок. Вдоль бледно-красных стен стояли светильники с отражающими свет пламени экранами, висели полки, заставленные переплетенными в кожаные обложки сообщениями и докладами. Писцы в коричневых одеждах сновали по проходам между длинными, заваленными картами столами. Юная девушка в офицерском звании подлейтенанта, на чьем красно-желтом шлеме не было ни одного пера, пробежала мимо Сюрот, ни единым движением не продемонстрировав намерения пасть перед нею ниц. Писцы же попросту пятились прочь, уступая дорогу Верховной Леди. Слишком много воли дал Галган своим подчиненным. Генерал утверждал, будто излишние церемонии «в неподходящее время» – так он об этом отзывался – не идут на пользу делу и плохо сказываются на эффективности; сама же Сюрот называла подобное наглостью.
Лунал Галган – высокий мужчина в красном халате, богато расшитом птицами с яркими перьями, его снежно-белые волосы, выстриженные гребнем, на затылке были заплетены в тугую, но неаккуратную косичку, свисавшую чуть ниже плеч, – стоял у стола почти в центре комнаты. Его окружала группа других офицеров высокого ранга, некоторые из них были в кирасах, другие – в халатах и выглядели почти столь же растрепанными, что и Сюрот. Похоже, не к ней первой Галган отправил посыльного. Сюрот не без труда сумела сдержаться, не позволив гневу отразиться на лице. Галган приплыл вместе с Туон и Возвращением, и таким образом Сюрот мало знала о нем, не считая того, что его предки были в числе первых, кто выступил в поддержку Лютейра Пейндрага, и что Галган заслужил репутацию умелого солдата и хорошего полководца. Что ж, репутация иногда вполне соответствовала действительности. Ей же он не нравился исключительно сам по себе.
При приближении Верховной Леди Галган повернулся и церемонно возложил ладони ей на плечи, поцеловал в обе щеки, так что она была вынуждена ответить ему на приветствие, в то же время стараясь не кривить нос от сильного мускусного аромата, которому тот отдавал предпочтение. Лицо Галгана оставалось спокойным, хотя точно судить не позволяли морщины, но Сюрот показалось, что она уловила тень тревоги в его голубых глазах. Многие стоявшие позади него мужчины и женщины, принадлежавшие, главным образом, к низшим Благородным и простолюдинам, не скрывали хмурой озабоченности.
- Предыдущая
- 10/241
- Следующая
