Сотвори себе мир - Абдуллаев Чингиз Акифович - Страница 25
- Предыдущая
- 25/25
– Уходите по балкону, – предлагает Нина, – с этой стороны свободный номер.
Серджио почти сразу исчезает на балконе, а Нина идет открывать дверь.
– Что случилось? – спрашивает она удивленно.
– Этот подлец у вас, – кричит Джина, – Митчелл мне все рассказал! Где он?
– Кто? – очень натурально удивляется Нина, и в этот момент сзади, в коридоре, появляется вышедший из другого номера Серджио. Влюбленные женщины всегда немного дуры. Он зовет Джину, и она, повернувшись, видит своего мужа. На их горячую встречу Нина уже не желает смотреть. Она просто закрывает дверь. Потом говорит, обращаясь ко мне:
– Вы слышали? Ей рассказал Митчелл. Ему нужно, чтобы я оставалась одна. Хотя, по-моему, это не он. Убивал другой человек. Он был со мной на корте, когда убили Монбрена.
– Кто?
– Я думаю, мы скоро узнаем.
– У вас красивые ноги, – говорю я из-за занавески.
– Спасибо, я думала, вы хотя бы отвернетесь.
– Я же не идиот.
– Или дадите ему пощечину.
– Я пока не ваш муж.
Честное слово, она засмеялась. Потом сказала:
– Ладно, Богданов, я вижу, вы не отвяжетесь. Если все пройдет нормально, вы получите одну ночь в качестве утешительного приза. Но только одну ночь. Договорились?
Я выскочил из-за занавески.
– Можно я сбегаю?
– Куда? – удивилась она.
– Нанесу тысячу пощечин Серджио.
– Идите на место, – махнула Миронова рукой.
Она потушила свет и легла на кровать. Луна светила достаточно ярко, и я даже разглядел, что она была в шелковом белье.
– Вы меня слышите? – спросила тихо она.
– Конечно.
– Знаете, в чем ваша ошибка? Вы слишком мужчина. У вас это превалирует. И часто мешает выполнению ваших профессиональных обязанностей.
– Что вы имеете в виду?
– Увидите.
Потом мы молчали. Минут через сорок с балкона послышался шум. В номер осторожно вошел незнакомец. По его гибким и плавным движениям я понял, кто передо мной. Это был «ликвидатор». Незнакомец подошел к кровати, где замерла Миронова, и поднял свой пистолет. Он забыл, что другой «ликвидатор» стоял у него за спиной. Затянув на его шее леску, я душил это сопротивляющееся тело до тех пор, пока оно не обмякло. И только тогда я опустил руки. К моему удивлению, «ликвидатор» оказался не столь крепок, как я предполагал. Нина зажгла свет. Я взглянул на убитого.
– Патриция, – утвердительно сказала Миронова.
Я поднял на нее изумленный взгляд.
– Да. Но откуда вы знали?
– Нужно будет избавиться от тела, – показала на несчастную Миронова, – тогда можно будет списать оба убийства на нее.
– Но почему именно она?
– Вас подвела мужская самоуверенность. Вы думали, что, после того как она вышла из бассейна, она сразу поднялась к себе, ожидая такого мужчину, как вы. А вместо этого она вошла к Монбрену и убила его. И только затем поднялась к себе, обеспечив с вашей помощью абсолютное алиби.
Я вспомнил про экстаз Патриции и подумал, что он мог быть частично вызван этим убийством, и вынужден был согласиться.
– Потом, – безжалостно продолжала Миронова, – вы рассказали ей, что Кнебель видел ее в прошлом году. Сначала она отрицала, но потом согласилась, поняв выгоду такого вторичного появления. Но в баре за столом Кнебель при мне вдруг сказал ей, что он, наверно, ошибся. И она никогда здесь не бывала раньше. Эти слова оказались роковыми для бедняги. Она ведь сидела рядом с ним.
Я молчал. Миронова умела думать. А я умел убивать. Это были, очевидно, разные вещи, и поэтому нас послали вместе.
– Теперь я знаю, «кто есть кто», – спокойно произнесла Миронова. – Убираем экзальтированную пару итальянцев, отбрасываем бабника Мелендеса и его пышную любовницу Мойру. Остаются двое – Самюэль Митчелл и Давид Келли. Один из них – герр Халлер, а другой – сотрудник ЦРУ. По-моему, все ясно.
– А где посредник? – пробормотал я, ничего не соображая.
– Это же очевидно, – улыбнулась Миронова, – первым должен был умереть посредник. Видимо, пославшие Патрицию люди знали, кто будет посредником. И участь Гектора Монбрена была решена задолго до приезда сюда. Я думаю, мы уже можем позвонить мистеру Халлеру и пригласить его к нам.
– Кому? – я все еще ничего не понимал.
– Монбрен всегда был рядом с Давидом Келли. И в последний день его жизни они гуляли вместе. Я сомневалась, думала, что Келли – сотрудник ЦРУ. Но когда Джина закричала, что ее послал Митчелл, все стало ясно. Самюэль Митчелл пошел к ней и сообщил, где находится ее муж, чтобы помешать нашей возможной встрече. Он боялся, что Халлером окажется один из нас, и хотел дать нам возможность встретиться с ним.
– Это слова, – сказал я недовольно, – какие доказательства?
Миронова улыбнулась.
– Все мужчины одинаковы, – сказала она с явным сожалением. – Я как-то читала такую притчу. Если жена звонит и спрашивает у друга мужа, был ли ее муж у него сегодня вечером, то приятель восторженно кричит, что он только что от них вышел, защищая своего друга. В ответ жена замечает, что муж уже три часа сидит дома.
– Ну и что?
– А когда звонит муж и спрашивает у подруги жены, где находится его супруга, та, удивляясь, говорит, что уже год не видела своей подруги, хотя жена в это время сидит у нее на кухне.
– Я ничего не понимаю. При чем тут это?
– Я согласна, что женщины стервы, – улыбнулась Миронова, – но мужчины – неисправимые индюки. Из-за своей глупой солидарности они всегда готовы прикрыть друг друга. Если бы Джине сообщила о нашей встрече женщина, я бы все поняла, но когда к ней поспешил Митчелл... Вам нужно другое доказательство?
– И что я должен делать?
– Звонить мистеру Келли. Он же герр Халлер. Кстати, настоящее его имя Гюнтер Оверат.
Я так и сделал. И она оказалась права. Герр Оверат провел в нашем номере почти всю ночь. К рассвету мы знали, что задание выполнено, списки агентуры будут куплены нашей разведкой. Самюэль Митчелл опоздал. Впрочем, так ему и надо. Нельзя мешать другому мужчине, обо всем рассказывая его жене. Это совсем не по-мужски.
- Предыдущая
- 25/25
