Дезертлэнд (СИ) - "Anthony Saimski" - Страница 1

Транспортный шаттл, оставляя за собой столб густого дыма работающих двигателей, стремительно уменьшался в размерах, практически растворяясь в голубом мареве полуденного неба.

— Нет, сука, нет! — закричал Игорь, будто его хриплый вопль способен был остановить отбывающий транспорт. — Будь ты проклят, паскуда!

Обессиленный мужчина всем телом навалился на ржавую решетку и буквально вывалился следом за ней под палящие лучи беспощадного солнца. Тяжёлый разряжённый промышленный конденсатор с глухим звуком упал на горячий песок подобно последнему глухому удару сердца, в котором еще теплилась надежда успеть выбраться из этой западни. Перчатки электрика из толстой резины с резким шлепком ударились о каменную стену входа в шахту.

— Нет! Нет! — продолжал кричать он, упав на колени и вцепившись грязными пальцами в волосы, перемазанные кровью. — Вернитесь, нет! Суки, чтоб вы сдохли все, твари!

Игорь кричал так долго и сильно, что полностью сорвал голос. Вместо слов с его губ стали слетать бессвязные стоны. Голосовые связки больше не могли формировать звук, и громкие проклятья и отборный мат переросли в хриплое шипение полностью отчаявшегося человека. Он упал на горячий песок, больше не в силах бороться с приступом кашля.

Внутри него всё оборвалось, словно кто-то невидимый обрезал ту самую нить надежды, за которую он вытаскивал себя из непроглядной тьмы нижних ярусов шахты. Он до последнего верил в то, что успеет выбраться. Успеет добежать до первого попавшегося транспорта, который будет на ходу. Успеет пролететь те самые двадцать километров, отделявшие его от посадочной площадки. Он был уверен, что стоит только экипажу шаттла заметить пыльный след, направляющийся в их сторону, как они сразу же остановят процедуру взлета, и он будет спасен.

Но всему этому было не суждено случиться. Он слишком много времени провел, приходя в себя и буквально проламываясь сквозь все закрытые перегородки.

— Да как же так, — прохрипел он, скребя пальцами белесую пыль, — как же так? Я же здесь. Суки…

На глазах наворачивались слёзы, смешиваясь с засохшей кровью от множества рассечений и ссадин. В горле пульсировал огромный ком боли и отчаянья. Заплывшими глазами Игорь с ужасом и тоской смотрел на дымный след, вертикально перечеркивающий небо, словно это был топор палача, обрывающий его жизнь. Этот белесый небесный шрам сейчас стал самым настоящим приговором, предрекающим неизбежную смерть в полнейшем одиночестве на этом, всеми чертями забытом планетоиде.

Игорь толком не осознавал, как долго он пролежал на песке в таком состоянии. Сквозь закрытые веки он видел лишь плывущие яркие круги и пятна, а сознание туманилось от многочисленных ударов по голове. И, несмотря на свою достаточно спортивную юность и даже участие в городских соревнованиях по боксу, противостоять сразу нескольким противникам, да еще воспользовавшимся фактором внезапности, он не смог. Нервная система достигла допустимого пика напряжения, а потом словно раздался звук лопнувшей струны, и всё прекратилось. На мгновение мужчина подумал, что умер. Но ощущение нестерпимого жара, проходящего сквозь одежду, говорило о том, что это не так.

Игорь с трудом поднялся на колени и медленно заполз под небольшой навес, образованный пластом горной породы над входом в шахту. На грубой каменистой поверхности осталось множество мелких борозд, напоминающих о том, с каким трудом в эту породу вкручивалась буровая установка.

Сорванная ржавая решетка валялась здесь же на песке. Одна петля была расплавлена разрядом промышленного конденсатора. Игорь отсутствующим взглядом смотрел на ее растекшиеся края, которые уже успели остыть и перестали дымиться. Большая табличка из листового железа, покрытая свежей белой краской, словно издевалась над ним, усмехаясь рядом больших, аккуратно выведенных черных букв: «Бессрочная консервация. Июль 2088. Ответственный участка: Фомин В.Я. УДСТР. 48-036».

Игорь подтянул к себе ноги и с горечью посмотрел на высокое чистое небо. Дымный след последнего отбывшего шаттла уже начинал растворяться в горячем воздухе планетоида. Но это его мало интересовало. С замиранием сердца, словно это был какой-то идиотский сон, человек вглядывался в выгоревший небосвод.

Внезапно, насколько хватало взгляда, по поверхности всей огромной сферы пробежала сетка ветвистых желтых молний, словно обволакивая этот проклятый шарик раскалённого песка и камней.

— Нет… — просипел Игорь, уронив голову себе в руки. — Да как же так? Что же вы за твари…

Спустя несколько десятков секунд с небес опустился насыщенный гул, отозвавшийся глухим резонансом в грудной клетке. Даже мелкий песок пришел в движение, сформировав причудливые узоры вокруг грязных ботинок Игоря.

— Ну всё, пиздец… — прохрипел он, не поднимая головы.

Всё это означало лишь одно — гравитационный синхронизатор времени и пространства был отключен командой отбывающего корабля. Игорь сам никогда не наблюдал этого явления. Впрочем, уникальность момента сейчас практически не волновала.

Он остался один.

И с этой секунды даже не знал, жив ли он или уже умер для своих друзей и знакомых, оставшихся дома.

Внезапно в опустевшую голову пришла мысль. Он почему-то вспомнил о своих родителях. Возможно, уже в эту секунду они состарились на несколько лет. А может быть, наоборот, для них ничего не изменилось, а вот он уже давно умер от старости. К сожалению, он так и не запомнил временную разницу между этим миром и его родным. Просто у него не было необходимости даже размышлять над этим, пока гравитационный стабилизатор находился на орбите и работал как надо.

Игорь прислушался к своим ощущениям. Он должен был хоть что-то почувствовать, впрочем, и сам не понимал, что именно. Может быть, отчаянье или боль тоски по родным. Но вместо этого где-то в глубине души шевельнулся червячок бессильной злобы.

Отец, один чёрт, никогда его не ценил, а мать больше заботили антидепрессанты. А он… Он был нужен лишь как источник непрерывного потока наличных средств, так необходимых на эти самые таблетки. Он даже не помнил, когда последний раз удалось искренне пообщаться со своими стариками без отцовского морализаторства и непрерывных материнских жалоб на то, как всё плохо.

— Обойдетесь и без меня, — тихо прохрипел он. — У вас есть Антон, любимый сын. Так что не пропадете. Братишка же большой человек. Торгует. Не то что я — чёртов инженер где-то в заднице вселенной. К чёрту вас!

Сказав это, Игорь внезапно почувствовал что-то очень похожее на эмоциональное расслабление. Словно кто-то снял с души тяжёлый камень, который лежал там последние двадцать или больше лет. Есть он или нет — теперь это было абсолютно неважно. Никто больше не прибудет на этот планетоид. Он остался здесь навсегда. Это была не та мысль, с которой он мог свыкнуться за одно мгновение. Это даже невозможно было осмыслить.

Игорь тяжело поднялся на ноги. Что бы ни происходило вокруг, он не мог позволить себе сидеть без дела. Голова гудела. Засохшие брызги крови темными пятнами красовались на засаленной оранжево-синей спецовке. Тяжёлые рабочие ботинки на шнуровке были покрыты слоем мазута с прилипшим мусором. Игорь осторожно коснулся раны на голове в том месте, куда пришелся первый внезапный удар обрезком арматуры.

— Отлично сдал последнюю смену, — он пошатнулся и ощупал заплывшее лицо. — Глеб, скотина, лучше бы просто убил…

Но Игорь прекрасно понимал, что это было бы слишком просто. Недостаточно многозначительная месть — убить просто так. А вот избить до полусмерти и бросить в бессознательном состоянии в одной из темных штолен — намного более изощренный способ. Особенно хорошо, когда никто не удосужится сверить список взошедших на борт с количеством людей на челноке, когда все просто «поверят» твоему слову, не желая с тобой связываться.

— Прекрасное решение, сволочь, — тихо хмыкнул мужчина. — Я бы так не сделал. Фомин, сука, тоже его боишься? Может, хоть по прибытию заметишь неладное? Хотя, никто корабль за одним инженером не развернет. Да если даже так, синхронизатор всё равно отключен. Может, я уже состарюсь к тому времени. Если вообще продержусь столько.