Змий (СИ) - "MikhailSkr" - Страница 8

— Ну если только ненадолго, а всё из-за моего уважения к Вам, почтеннейший, — вроде как ему не за что быть ко мне в претензии. Вчера я убил главу враждебного Антонио рода, его наследника и человека, который был оппонентом в противостоянии за место главы гильдии целителей Рима с представителем от рода Борджиа.

И вот сидим мы за столом напротив друг друга, его клевреты сели за соседний стол. Сам же Антонио очень пристально рассматривал моё лицо, будто до этого никогда меня не видел и сейчас искал в нём что-то знакомое.

— Знаете, когда я Вас увидел впервые на очередном приёме, устроенном нашей семьёй, мне Ваша лицо показалось знакомым. А у меня очень хорошая память, и я никогда не забываю лиц тех, с кем был знаком или даже мельком где-то пересекался. Тогда это, конечно, вызвало во мне любопытство, но не более. Были дела и поважнее на тот момент, нежели разбираться в том, где я мог видеть Вас, — сделав паузу и отпив вина из кубка, он продолжил, — А затем Вы неожиданно оказались очень неоднозначной новой фигурой в нашем магическом анклаве Рима. Показали очень разносторонние знания и умения различных магических школ, о которых в Европе или уже забыли, или же которые до сих пор остаются недоступными, оттого что принадлежат иным народам и цивилизациям, что очень трепетно берегут свои знания от чужаков, — а вот теперь с него слетела маска добродушности и в меня впился взгляд матёрого душегуба. Мне же его грозный взгляд был нипочём. Уж если я на него гляну своими истинными глазами, то он тут же своему богу душу отдаст.

— Что Вам говорит имя Салазар Слизерин? — опачки… как интересно. А ведь своих портретов Салазар никому не оставлял, и единственным воспоминанием о его внешности является статуя в Тайной комнате. У персов было не мало способов как наслать проклятья или отыскать человека по его образу, отчего Слизерин не разрешал никому делать своих изображений.

— Один из четверки основателей Хогвартса, тот кто по праву носил Титул Темного Лорда, был силён в алхимии, зельеварении, темной магии, менталистике, — спокойно ответил я, никак не выдавая своего лёгкого удивления.

— В десятом веке мой далёкой предок обретался при дворе Людовика IV и ему довелось повидать там двоих будущих основателей Хогвартса, а именно Годрика Гриффиндора и Салазара Слизерина. Когда имена этих магов в будущем прогремели и обрели славу, мой предок слил свои воспоминания о них в фиал, который находится на почетном месте в нашей библиотеке воспоминаний. Ещё будучи совсем юным магом, я часто любил наведываться в нашу сокровищницу, где хранится омут памяти и значимые воспоминания моих предков. А после того, как до меня дошла весть о смерти главы Медичей от яда очень схожего по признакам с Благославлением Сета, рецепт которого до сих пор остаётся неизвестным для Европейских зельеваров и охраняется как зеница Ока персидскими магами, я понял кто Вы такой. Салалазар Слизерин! — проскользнула у него самодовольная ухмылка. Ну ей богу, словно дитя малое.

— И чему же Вы так рады Антонио? — мне правда было любопытно, ну вот узнал он, что я «Салазар Слизерин», Темный Лорд, Чёрное поветрие и Жнец Католиков, как его ещё прозвали в Европе.

— Так значит это правда Вы! — откинулся он на спинку лавки, на которой сидел. Ладно, пора заканчивать этот разговор и отправляться домой.

— Было интересно Вас послушать, а теперь, перед тем как я продолжу своё путешествие, послушайте и Вы меня, — скинул я иллюзию, что прикрывала мои глаза, и теперь на главу Рода Борджиа смотрели глаза Королевского Василиска, всю таверну накрыл защитный купол, который скроет всё здесь творящееся и отвлечет внимание, отваживая возможных посетителей, а телохранители Антонио и все кто находился в таверне, кроме нас двоих, потеряли сознание. Выпустив свою силу, отчего Борджиа покрылся холодным потом и побледнел, я продолжил, — Вы и все Ваши люди живы только потому, что я достаточно миролюбивый человек, какая бы молва обо мне не гуляла. Да, я имею право на имя Салазар Слизерин, но я оставил его в прошлом и для рода Борджиа будет лучше, если Салазар Слизерин останется мертвым персонажем исторических хроник. Мы же не хотим, что бы на одну из священных сорока семей патрициев Рима стало меньше? Не хотим ведь, мальчик мой? — решил похулиганить я и, вспомнив Крестного отца, по-отечески похлопал по щеке пришибленного моей силой Антонио.

— Нееет… — с трудом сглатывая ком в горле, смог мне всё-таки ответить Борджиа.

— Ну вот и прекрасно! Ладно, пора мне Святозару Змиеву, скромному мастеру целителю отправляться дальше. И на будущее, Антонио, я не шутил, и не дай тебе твой христианский бог, чтобы у меня нашелся повод сюда вернуться. Прощай, — встал я из-за стола и покинул эту таверну, а вместе с ним и этот славный город.

Пора отправляться дальше. В мире ещё столько интересного!

Следующей страной в моей путешествии стала Венеция. Ещё будучи обычным человек, в прошлой жизни, я хотел побывать в этом городе, но прекрасно понимал, что не мне с моими доходами мечтать о поездке в этот занимательный город. И вот моя невыполнимая из прошлой жизни мечта сбылась, я в городе где вместо дорог каналы, а вместо такси гондолы.

Вот только когда я здесь оказался и прожил в этом городе несколько дней, всё очарование о нём улетучилось. Почему? Так запах! У меня сейчас очень чуткое обоняние, причём чую я запах как носом, так и собственным языком, спасибо моему змеиному наследию. Здесь вся канализация спускается в каналы и нет золотарей, а вода в этих каналах чуть ли не стоячая, и если в них есть хоть какое-то течение, то очень слабое. Вдыхать же запахи испражнений всех близлежащих домов, то ещё удовольствие.

Так же сюда я прибыл не только из-за своей мечты, а по приглашению главы семьи Бадоэр. Франческо, как звали главу одного из сильнейших домов Венеции, был сквибом, как и множество его предков (последний маг в их роде рождался пять веков назад). Приглашал же меня Франческо к себе в надежде, что мне удастся помочь его девятилетней дочери, которая уже год как была больна неизвестной болезнью и все целители, которых приглашал Франческо для её излечения, не смогли ни помочь, ни понять, в чём собственно её проблема. Ребенок с каждым днём становился всё слабее. У неё случался частый жар, отсутствовал аппетит и была постоянная апатия.

Когда он ко мне прибыл два месяца назад в Рим, после того, как до него дошли слухи о «молодом» даровании, которое уже достигло звания целителя и пользуется нестандартной школой магии в своей практике, он ухватился за меня, как за соломинку, ведь всё остальные заслуженные целители лишь разводили руками после обследования его дочери. Дочь его уже к тому моменту с трудом сама вставала с постели и часы её сна в сутках неуклонно увеличивались. Франческо безумно любил свою дочь и очень боялся, что однажды она просто не проснётся.

И вот я в Венеции, в гостях у Франческо, в доме семьи Бадоэр, сейчас находился в комнате малышки, которая в данный момент спала, и был занят её диагностикой. Это не заняло у меня много времени, но вот полученные результаты вызвали во мне лютый гнев и желание убивать. То, что хотели сделать с девочкой, было чудовищным преступлением, и я лично займусь поиском исполнительницы этого и сожру её сердце! Клокотала во мне моя суть Нага.

В момент своей ярости я не уследил за сокрытием своей ауры и сейчас, находящийся со мной вместе в комнате, Франческо был бледен от давления моего Яки. Мою жажду убийства можно было потрогать руками, столь велико было намерение убивать, отчего она проявилось в материальном мире, сделав воздух вязким и липким.

Но я быстро взял её под контроль, обуздав свой гнев.

— Франческо, я смогу помочь твоей дочери и поздравляю тебя, — криво я ему улыбнулся, но моя улыбка была больше похожа на оскал хищника, который почувствовал запах крови и встал на след.

— В-в-в… смы…сле…Что Вы имеете ввиду?! — быстро же он отправился от моей жажды убийства и, перестав заикаться, смог задать свой вопрос.