Назови меня по имени, или Укротить миллионера (СИ) - Олешкевич Надежда "AlicKa" - Страница 2

— Я тебе звонила, — отмахнулась Юля и тоже поднялась. — Чей-то номер заблокировали.

— Как? — встрепенулась я и начала искать по карманам свой мобильный.

— Ладно, пойду, а то у меня еще много дел. Ты тут пока знакомься, разбирайся, что да как. Денег я тебе на телефон кинула, поэтому звони. Если нужна будет помощь, то обязательно устроим, — похлопала меня по плечу сестренка и спешно направилась к двери, понимая, что сейчас меня на эту авантюру не уговорить.

— Ты на кухне пакетик забыла, — сложила я руки на груди, тоже выйдя за ней в коридор. — А еще одно пьяное тело.

— Да, пакетик для тебя, — сказала Юля и попросту сбежала из моей квартиры.

Замечательно! Не хватало мне проблем на голову, так еще одна свалилась. Я щелкнула замок входной двери и обернулась, тут же наткнувшись взглядом на свой телефон. Как сестра вообще допустила мысль, что я соглашусь на подобную авантюру?

— Дурдом!

Глянув на часы, я набрала стакан воды и пошла в зал, чтобы разбудить миллионера. Пришло время выпроводить его из моей квартиры. Но стоило зайти в комнату, как он проснулся сам: долго кряхтел, стонал, прижимал пальцы к виску.

— О, водичка, — прохрипел он и протянул в моем направлении руку.

Правда, я не сдвинулась с места. Да, хотела помочь человеку, но почему-то занервничала, внутренне сжалась, начала выдумывать себе оправдания. Что он обо мне подумает? Проснулся в чужой квартире, на чужом диване, попав сюда непонятно как.

— Держите, Роман Павлович, — негромко заговорила я, протягивая ему стакан.

— Георгиевич, — сказал он, прищурив один глаз.

— Что?

— Не Павлович. Ходоров Роман Георгиевич, — назвался он полным именем, и раздался звон разбиваемого стекла.

Я не сразу поняла, что выронила стакан. Пребывая в некой прострации, посмотрела на мокрую лужу на полу, подняла глаза на миллионера и ошарашено моргнула. Это же он!

— Не могла бы ты… потише, — поморщился гад, вновь упав на диван.

Словно сквозь вату я слышала его постанывания. Видела, как он морщится от дикой боли в голове, и отчетливо понимала, что этого мало. Нужно пошуметь, чтобы стало еще хуже. Пусть корчится, вопит, молит о пощаде!

Резко втянув воздух, я опомнилась.

— Пойду за тряпкой, — выпалила и в мгновение ока спряталась в ванной.

Меня трясло от понимания, кто именно сейчас лежал на моем диване. Желание подать этому мужчине воды, помочь справиться с похмельем, а также рассказать все о заговоре его отца и моей сестры растворились белой каплей краски в море. Я вытерла взмокший лоб. Было страшно вновь возвращаться в зал, но в то же время хотелось скорее попасть туда и специально пошуметь погромче.

«Я согласна», — без особых раздумий отправила сообщение Юле и посмотрела на свое отражение. Да, это безумие! Однако другого такого шанса у меня не будет.

Я проснулся от громкого хлопка. Не совсем понял, что происходит, но тихое бормотание вынудило меня открыть глаза, которые я тут же прикрыл из-за яркого света.

— Дурдом! — произнес кто-то женским голосом и удалился, шаркая по полу тапками. И делал это настолько шумно, что меня передернуло.

Неужели ко мне снова заявилась Лиза?

Запах выпечки, совсем нетипичный для моего дома, дал понять, что нет. Тогда где я, собственно? Попытался встать, но тяжелая голова упала обратно на подушку. Вздохнул, собрался с силами и кое-как поднялся. Из-за смены положения вмиг застучало в висках. Странно. Вроде выпил всего ничего.

За окном все еще была ночь. Прошла только пара часов? Я похлопал по карманам в поисках телефона, но не нашел его. А более пристальное изучение комнаты навело на мысль об ограблении. Какая-то дыра, ей-богу! Нет, все было прилично, чисто, аккуратно, и кое-что, например, шкаф на всю стену, претендовало на звание винтажа, но я был более чем уверен, что стоило это копейки. Да и телевизор, на котором можно на глаз рассчитать пиксели, указывал на скромное финансовое положение хозяина квартиры. Впрочем, я мало что сейчас мог оценить. Мне бы освежиться чем-нибудь…

— О, водичка! — прохрипел я, заметив стоящую у дверей девушку. В ее руках был стакан, наверняка предназначенный мне. Вот только она не спешила меня угощать — застыла, уставившись на мое лицо. Нет, я, конечно, хорош собой и достоин только восхищения, но нельзя ли побыстрее? Тут человек умирает.

— Держите, Роман Павлович.

— Георгиевич, — поправил ее и, прищурив глаз из-за проклятого освещения, попытался разглядеть служанку получше.

— Что?

Мало того, что мутная, двоится и сливается с дверью, так еще и глухая.

— Не Павлович, — начал говорить ей по слогам. — Ходоров Роман Георгиевич.

Звон разбитого стекла застал меня врасплох. Я громко застонал. Да что ж такое! Надо сказать Галине, чтобы уволила неумеху, а то скоро без посуды останемся. А… Точно. Я же не дома.

— Не могла бы ты… — попытался встать, получилось, — потише.

Из-за внезапного головокружения свалился обратно на диван. Тот жалобно скрипнул и чудом не развалился.

— Пойду за тряпкой, — выпалила девушка и выбежала из комнаты, снова противно прошаркав тапками.

Неужели нельзя купить комнатную обувь помягче? Или так сложно ходить босиком?

Пока она где-то шлялась, я сделал вторую попытку подняться, на этот раз удержавшись на ногах. Надо было с первого захода скинуть пиджак. Он тяготил. Я вообще не понимал, как некоторые ходят в нем сутками, семь раз в неделю, снимая разве что во время отпуска.

Настенные часы совковского дизайна показывали девять.

— Не понял.

— Что ты не понял? — спросила девушка елейный голосом. Таким нежным и томным, как говорят мои курочки перед тем, как ублажить по полной программе. Неужели я по пьяни снял дешевку?

— Твои часы ходят правильно?

— Да.

Она склонилась и начала собирать осколки в пакет. Я же заметил смартфон на тумбочке, подошел и посмотрел на число. Твою ж…

— Рома, положи телефон на место. Неприлично копаться в личных вещах другого человека.

— Я же сказал, Роман Георгиевич. Или мы уже переспали?

Девчонка выронила кусок стекла и зашипела.

— Черт! — приложила палец к губам, зажмурилась.

А я, уже вполне придя в себя, украдкой изучил внешность, которая была совершенно не в моем вкусе. Девушка выглядела слишком простой: свободная синяя рубашка, спортивные штаны и какое-то безобразие на голове, напомнившее мне про японский музей Унко, где в полной мере раскрывается табуированная тема приличного общества. В довесок у нее были оттопыренные ушки и какие-то невозможно большие глаза. Да, кому-то она показалась бы милой, но точно не богиней. А спал я исключительно с последними.

Девчонка тем временем вынесла осколки, вернулась и протерла тряпкой ковер.

— Завтра вынесу на улицу просушить. Ты чего столбом стоишь? — ее тыканье вызвало недоумение. — Сходи в ванную, приведи себя в порядок. Я соображу тебе чего-нибудь поесть. Голодный?

— Назови свое имя.

— Ром, ты пока на третий этаж полз, головой ступеньки считал?

— Что я делал?

— Не делал, а сделал! — она прошла мимо меня и уже громче продолжила возмущаться из коридора: — Ты собственную сестру, что ли, забыл? И сколько на этот раз выпил? Только не говори, что опять не помнишь.

— Стоп! — прошептал я. — Какую сестру?

В кухне загремели плошки и кастрюли. Потом послышалась ругань и огорченный вздох. Через пару мгновений в комнату снова заглянуло нечто, назвавшееся моей сестрой. Так-так… Это игры такие, что ли?

— Есть макароны и тушеная курятина. Будешь?

Слово «курятина» сразу вызвало неприятные ассоциации.

— А чего-нибудь получше не найдется?

— На «получше» надо заработать. А пока что ты палец о палец не ударил, — девчонка задумалась, прищурившись так, словно в ее мыслях вертится какая-нибудь пакость. — Ладно, сварю горох.

— Го… Что?!

— Горох, Рома, горох. Иди умойся! Я пока достану маринованные помидорчики. Тебе же нужно чем-то опохмелиться?