Курс на юг - Батыршин Борис - Страница 44

Вот, к примеру, альбом зарисовок, сделанных миссионером-католиком Ипполитом Русселем на Рапа-Нуи, затерянном в Тихом океане острове, берега которого усеяны огромными каменными статуями. Несчетные века смотрят эти истуканы на подступающие волны, словно в тщетной попытке остановить их вечный бег. Остров, полный загадок и тайн, которые еще предстоит разгадать будущим исследователям.

В последнее время Иван Федорович не раз представлял, как выйдет в отставку по окончании этой войны, как бросит военную службу, что перуанскую, что русскую – довольно уже, исполнил долг, как требует этого присяга! – и с головой уйдет в археологию. А что? Приобретет в Кальяо особнячок, может, и не столь роскошный, как этот, но адмиральская пенсия, которую сулил президент Перу, позволяет устроиться более чем прилично. Перевезет из слякотного Петербурга жену. Ирине Александровне пойдет на пользу здешний мягкий климат – глядишь, и здоровье поправит, а то и понесет, если Бог даст…

А сам Иван Федорович займется организацией научной экспедиции, хотя бы на остров Рапа-Нуи, или Пасхи, как назвал его какой-то голландский мореплаватель. Выпишет из Московского и Берлинского университетов энтузиастов-историков, мечтающих раскрывать загадки древних цивилизаций… Конечно, все это потребует немалых средств, которых у университетских властей наверняка нет, но можно ведь будет поискать меценатов, благотворителей, открыть подписку?

Он насмешливо покачал головой. Вот в самом деле, размечтался, развел маниловщину: «…А хорошо было бы, если бы вдруг от дома провести подземный ход или чрез пруд выстроить каменный мост, на котором бы были по обеим сторонам лавки…»

Нет, мечты – это, конечно, неплохо, но чтобы они стали реальностью, сначала надо выиграть вой ну. «Войну за гуано»… Так ее уже успели обозвать репортеры. Иван Федорович невесело усмехнулся, представив, как отвечает на вопрос, за заслуги в какой кампании он удостоился столь высокого чина. А ответишь – куда глаза деть от позорища?..

На крыльце брякнул дверной молоток – раз, другой, третий. Иван Федорович взглянул на часы. Десять тридцать пополудни. Все верно, на этот час назначено лейтенанту Гальвесу. Решительно, об отдыхе можно только мечтать…

Он поставил книгу обратно на полку, поплотнее запахнул старый персидский халат, привезенный с собой из России.

– Зови в столовую, приму там, – велел он вестовому, явившемуся с докладом о посетителе к сеньору адмиралу. – И распорядись, чтобы кофе подали, что ли…

– …выйдете за волнолом и будете ходить длинными галсами, поперек внешнего рейда, – объяснял Повалишин. – Если встретите неприятеля, пускайте сигнальные ракеты, а дальше – по обстановке. Главное, чтобы на броненосцах успели подготовиться к отражению минной атаки.

Конечно, не дело адмирала инструктировать лейтенанта, как нести патрульную службу. Но на перуанском флоте многое, если не все, делается через пень-колоду. Лучше недоспать пару часов, чем просыпаться под взрывы мин под днищами твоих кораблей.

Гальвес наклонился к карте, выпрямился.

– А как же сети? Вы же распорядились поставить противоминные сети и на «Атауальпе», и на «Манко Капаке», и на других кораблях!

Узнав, что в перуанском флоте понятия не имеют о таких полезных в современной морской войне приспособлениях, Повалишин немедленно отправил боцмана в сопровождении полудюжины матросов изымать сети у рыбаков. Полотнища сшили, прицепили к нижнему краю чугунные ядра, наскоро оснастили корабли выстрелами, на которых сети выносились подальше от борта, – и пожалуйста, вот вам импровизированная противоминная защита! Конечно, рыбацкие сети тонкие, и прорезать их можно обычным матросским ножом, но это все же лучше, чем ничего.

– Сети сетями, а бдительность никто не отменял, – ответил он. – Запомните, лейтенант: сначала сигнальная ракета, потом поворачиваете и идете к блокшиву. Если за вами погонятся – отлично, подведете преследователей под их огонь. Если отвернут и пойдут прочь, преследуете сами, время от времени обозначая свою позицию ракетами. Все ясно?

– Да, сеньор адмирал! – Гальвес чуть каблуками не щелкнул от усердия.

– То-то! Кстати, как там у вас мой Пивоваров?

По прибытии в Кальяо на минный катер, как и обещал Повалишин, поставили картечницу Норденфельда с пятью параллельно расположенными стволами. Один экземпляр этого чудо-оружия нашелся в военно-морском арсенале, откуда его никто не хотел брать – не было людей, умеющих обращаться с этой редкостной для перуанского флота системой. Пришлось Повалишину командировать с «Тупака Амару» артиллерийского кондуктора Пивоварова, имевшего дело с картечницами Норденфельда еще в Российском императорском флоте.

– Отличный служака, сеньор адмирал! – бодро отозвался Гальвес. – И артиллерист знающий: меня обучил обращению с незнакомым оружием, а заодно натаскивает понемногу по русскому языку. Вы же упоминали о стажировке в русском флоте после войны, вот я и решил подготовиться заранее…

– Это Пивоваров-то натаскивает в языке? – Повалишин не сумел скрыть ухмылки. – Оно конечно, для корабельной службы его наука в самый раз, но если окажетесь в приличном обществе – на берегу, скажем, или за пароходным табльдотом, с дамами, – от души не рекомендую прибегать к его урокам. Не поймут-с…

На самом деле Ивану Федоровичу было приятно это слышать. Вот и еще одна ниточка, которая протянется между далекой северной Россией и этой страной. Пока таких ниточек, считай, нет, но ведь лиха беда начало! А паренек храбр, этого не отнять, и моряк отличный. Без него наверняка не было бы недавнего успеха в стычке с чилийскими корветами, по меркам Российского флота он волне заслужил крест. В Перу пока с орденами туго, ну да ничего, что-нибудь придумаем…

Мелодично звякнули высокие, в виде готической башенки, часы. Повалишин обернулся.

– Полночь, батенька, вам пора. Ко второй склянке ваш катер должен выйти в море. И вот еще что…

Он задумался.

– Пожалуй, отправлюсь-ка я с вами. Сна все равно ни в одном глазу. Высадите меня на блокшиве, а дальше уж сами.

И кликнул вестового, попросив приготовить повседневный, без добавлений в виде сабли и треуголки, мундир. По ночному времени можно обойтись без этих опостылевших атрибутов адмиральского чина.

Июль 1879 г.

Англия. Лондон. «The Daily Telegraph»

«…эскадра вице-адмирала Джона Хэя одержала блестящую победу! В конце упорного пятичасового боя броненосец “Кольбер”, на котором держал флаг французский адмирал Курбэ, был отправлен на дно таранным ударом “Беллерофона”, после чего самодвижущимися минами, выпущенными со шлюпа “Дидо”, был серьезно поврежден систершип “Кольбера”, броненосец “Тридент”.

Адмирал Курбэ погиб вместе со своим флагманом; прочие корабли неприятельской эскадры, сильно потрепанные огнем орудий Королевского флота, вышли из боя и отступили в Кайенну. После чего эскадра сэра Джона Хэя установила морскую блокаду столицы Французской Гвианы с целью воспрепятствовать подвозу войск для вторжения в наши колонии по суше. Британские корабли получили лишь незначительные повреждения; сообщается о двадцати трех убитых и около пятидесяти раненых. Большая часть этих жертв приходится на шлюп “Дидо”, сильно пострадавший во время отчаянной минной атаки на “Тридент”.

С прискорбием сообщаем, что в списке погибших три офицера Королевского флота: мичман Джон Мортимер, лейтенант Сэмюэль Мэллони и командир “Дидо” лейтенант-коммандер Чарльз Уорвик, второй баронет Уорвикский, третий сын старейшего члена Палаты лордов престарелого графа Френсиса Уорвика».

Декабрь 1879 г.

Северо-Американские Соединенные Штаты.

Калифорния. «Сан-Франциско Кроникл»

«Броненосная эскадра адмирала Бутакова покинула Сан-Франциско и двинулась вдоль побережья континента на юг. Имеются достоверные сведения, что русские собираются нанести визит в колумбийский порт Нуэстра-Сеньора-де-ла-Асунсьон-де-Панама. Напомним, что в столице республики Колумбия Боготе уже около месяца идут переговоры о прокладке русско-франко-американским консорциумом через перешеек судоходного канала. Если этот амбициозный во всех отношениях проект будет реализован, он, несомненно, изменит всю картину мировой морской торговли и окажет сильнейшее влияние на политическую картину в центрально-американском регионе, а ведь все, происходящее там, затрагивает и жизненные интересы Соединенных Штатов!..»