(не)случайная Жена (СИ) - Завгородняя Анна - Страница 16

— Да как вы… — задохнулась от возмущения королева. Ее ладонь взлетела, устремившись к щеке мужа, но Грегор и не думал позволять бить себя. Перехватил руку Клаудии и отшвырнул от себя, да так сильно, что женщина взвизгнула и прижала пострадавшую конечность к груди, засопев возмущенно и гневно.

— Хватит лгать, — не сдержавшись, Грегор наклонился ближе, приблизив лицо к лицу супруги, — просто смотреть противно, еще и руки распускаешь. Забыла, с кем имеешь дело?

— Я не лгу! — она раскраснелась и, возможно, выглядела при этом мило и даже красиво, но королю было тошно смотреть на нее. Он не видел красоты, а лишь лживую женщину, с которой не посчастливилось связать свою жизнь. Впрочем, ненадолго.

— Ты не беременна, — рявкнул он и хотел прибавить несколько весьма красочных эпитетов, но сдержался. Лишь с долей удовольствия проследил, как до возмущенной супруги доходит смысл его слов.

У Клаудии даже лицо вытянулось, а под кожей отчетливо проступили синие вены — проявление страха. Настоящего, не поддельного. «У водных так всегда!» — подумал Грегор и, распрямив спину, перекрестил руки на широкой груди.

«Что? Съела?» — хотел он было спросить, но очень уж не по королевский звучала данная фраза даже в его голове. Не стоило унижаться перед этой особой и вести себя неподобающе.

— Как…не беременна? — весь пыл враз исчез. Королева отшатнулась и стала оседать на пол, только Грегор и не подумал подхватить ее. Осознав, что никто не собирается ее утешать и жалеть, Клаудиа перестала падать. Встала ровно и покачала головой.

— Вы лжете!

— Королевский лекарь, мэстр Рихтер, после осмотра сказал королеве Марии, что вы не беременны, — парировал Грегор, почти получая удовольствие от кислой физиономии молодой королевы. — Так что, сами понимаете, никто не сказал о вас даже одного плохого слова. Вы сами себя подставили! — его голос стал обманчиво мягким. — Итак, кто был в моей постели в ту значимую для каждых молодых супругов, ночь? — и изогнул насмешливо бровь, следя, как забегали глаза Клаудии.

— И больше не стоит лгать. Вы сейчас спокойно расскажете мне правду и, возможно, тогда ваша прелестная голова останется на ваших плечах, как и голова вашего отца. Если же начнете упрямится, мой эмпат, мэстр Клаус поговорит с вами в королевской темнице. И, поверьте, разговаривать с ним вам очень, — он сделал ударение на последнем слове, продолжив после короткой паузы, — очень не понравится. Так или иначе, но я узнаю правду. И только от вас, леди Роттергейн, зависит ваше дальнейшее благополучие.

Она отшатнулась. Развернулась к двери, явно намереваясь бежать. Но вовремя поняла, что это бесполезно. Да и куда теперь деться, когда все открылось?

— Хорошо, — плечи Клаудии опали. Поворачивалась она к Грегору медленно и устало. Словно на ее плечи легла тяжесть всего мира. — Я расскажу, если вы поклянетесь, что не причините мне вреда.

— Дорогая моя, — обманчиво ласково заговорил король и глаза его сверкнули внутренним огнем, — вы не в той ситуации, когда можете ставить условия. Я и так слишком мягок. Будь на моем месте королева Мария, сейчас здесь мы бы беседовали в присутствии мэстра Клауса. И разговор был бы весьма откровенным и коротким. Я же трачу свое время, — он улыбнулся, — а вы не цените!

Клаудиа отпрянула. Именно сейчас в глазах мужчины, с которым она проводила страстные ночи, прозвучало то, что заставило ее поверить: если понадобиться, заставит и даже применит силу, или магию. Впрочем, последнее тоже может быть весьма болезненным, если Грегор распорядится не щадить ее.

— Итак, — король поймал перемену в ее эмоциях. — Рассказывайте. Кто та женщина, которую вы мне подложили в нашу, — он нарочно сделал яркое ударение на последнем слове, будто хотел задеть королеву, — первую брачную ночь. Мне не терпится узнать имя той, кто в действительности носит моего ребенка.

— Вы никогда на ней не женитесь! — взвизгнула Клаудиа, не узнавая собственный голос. — Она — никто. Не пара королю…

— Говори! — потеряв терпение, мужчина придвинулся ближе. Весь его облик поплыл, и перед Клаудией предстал человек, лицо которого засветилось внутренним огнем. Словно под кожей пробудилось пламя. И даже волосы объял огонь, живой, трепещущий, опасный. Грегор стал значительно выше, раздался в плечах, а лицо его потеряло прежний облик. Вытянулось, ноздри расширились, нижняя губа стала больше, да и сама челюсть выдвинулась вперед. Рот приоткрылся, обнажая острые нечеловеческие клыки.

«Он же не обратится прямо здесь!» — испугалась женщина и пригнулась, невольно покорившись силе огненного. Дракониха внутри нее затрепетала, сжалась, признала старшего и более сильного дракона.

— Го-во-ри, — прорычал получеловек.

И она рассказала.

Почти честно. Почти не скрыв от Грегора ничего. Потому что понимала, что он действительно, не станет шутить с ней. И тогда ни ей, ни ее родным, не сносить головы.

Глава 7

Тиль и сам не понял, почему его зацепила эта служанка. Во дворце таких, как она, было много. Едва ли не каждая вторая, молодая и привлекательная. Были и красивее, что уж скрывать. Но взгляд зацепился на одной. Черноволосой, с быстрым взором и плавными движениями тонкого тела, с этим нежным лицом, и явным внутренним стержнем, скрытым под вынужденной гибкостью перед условиями.

Тогда, в башне почтаря, он увидел ее не в первый раз. До этого уже была мимолетная встреча, когда девушка проходила по коридору, сопровождая свою королеву. Он вспомнил и то, что почти сразу узнал у слуг ее имя.

Лея. Лея Мильберг.

Ее все называли исса, как обычно обращаются к простым молодым девушкам. Но Тилю казалось, что перед ним леди, настоящая, воспитанная, образованная и с чистой кровью благородных предков. Хотя и человек. Вот именно этот факт его немного угнетал, но не помогал выбросить из головы образ королевской горничной.

Столкнувшись с ней в башне, он убедился в том, что его сердце выполняет какие-то странные кульбиты, когда она рядом. Так оно не стучало еще никогда, и принцу стоило невероятных усилий создавать видимость равнодушия.

В ту ночь он проходил мимо, заметив Лею спешившую куда-то с сумкой в руках. Возможно, будь на ее месте другая, он едва ли обратил бы на это внимания. Ну уходит. Ну рассчитали, бывает и такое в огромном дворце, где слуг не пересчитать. Но это была именно она и ноги словно сами понесли Тиля следом. Так они и шли: она впереди, быстрая, словно вольный ветер, а он — за ней, ступая тихо и опасаясь быть замеченным. Понимая, что девушка собирается покинуть дворец, и соответственно, пропадет из его жизни, увы, возможно, навсегда.

А он понимал, что не хочет этого. И когда выдался момент, показался ей. Вышел там, в темноте, на ступени, увидев, как она стоит и ждет экипаж. Возможно, ждет напрасно.

Короткий разговор, ее близость, ее голос, обволакивающий, ласкающий слух, и Тиль потерял ее. Прибыла королевская карета. Одна из самый простых. Обычно в такой, без герба и нелепых лишних украшений, старая королева Мария выбиралась в город, чтобы порой побродить по его улочкам и послушать, что о королевской семье судачат люди. Старая дама любила подобные вещи, считая, что надо знать мнение не только придворных льстецов, но и тех, кто живет за стенами королевских покоев.

Но вот она уехала, подарив ему на прощанье свой пронзительный взгляд. Хлопнула дверца экипажа, свистнул, разрезая воздух, хлыст, и застучали копыта, унося девушку прочь от дворца. А Тиль понял, что не может ее отпустить. Вот просто не может и все тут. Отчего-то было важным узнать, куда она отправится. Он не сомневался, что домой. У такой, как Лея, должна быть хорошая любящая семья. Потому что подобные благородные девушки воспитываются только в любви и понимании.

И он сделал то, что возможно, человек с его положением, делать был не должен.

На конюшне растолкал сонных слуг. Велел немедленно седлать ему жеребца. И, пока конюхи возились, стоял, скрестив руки на груди, и думая о том, почему его зацепила эта женщина. Но ответа найти так и не смог.