А отличники сдохли первыми - 2: летние каникулы 3 (СИ) - "R. Renton" - Страница 6

— Никого. Только кошку тут заметил.

— Кошку? Живую?!

— Гуляла тут по балконам. И умчала в подъезд, как только я пошевелился. Потому и жива, что от людей шарахается.

— Толковая, значит... А я с весны ни одного кота не видела... Думала их уже всех сожрали. — Закончив с причёской, Кира достала меч и оселок. — А что если сегодня никого не будет?

— План «Б» стартует только завтра. Время есть. Пользуйся моментом, отдыхай.

— Ничего не делать я умею лучше всего на свете! — Медленно проводя точильным камнем вдоль блестящего лезвия, она то и дело смотрела вдоль клинка, оценивая угол заточки. — А как думаешь, варщики могут прямо собраться и массовый шухер устроить по районам, где крюки свой товар толкают? Типа как какая-нибудь средневековая армия.

— Насколько я могу судить, за последние полгода военное искусство деградировало даже не до средневекового или античного уровня. А до первобытного. Так что вряд ли. Ни у кого из тех, кого я знаю, нет ни организационных навыков, ни достаточного снабжения. Не говоря уж о знании тактики и стратегии.

— А как воевали первобытные люди? Разве не также, как какие-нибудь рыцари там... Ну... Толпа на толпу и всё такое. — Девчонка иллюстрировала свои слова парой изящных взмахов оружием.

— Массовые сражения во все подобные времена редко являлись целью войны. Даже в средние века. Манёвры, грабёж и осады — вот основной состав древних войн. А крупные сражения — просто очень яркие эпизоды, по сравнению с остальной грязью. Поэтому мы знаем в основном о них, а не о десятках разграбленных деревень и караванов. Или сотнях дней, проведённых в походах или осадных лагерях за строительством укреплений и подкопов. Битва — практически сакральное действие. Своего рода, божий суд. Чудовищный риск. Когда никто не знает, чем закончится начатое дело. Поэтому их старались... — Моё внимание привлёк жора, который выбрался из спуска в метро и вполне целенаправленно зашагал в заросли сквера между двумя проезжими частями шоссе. — Старались избегать до последнего...

— Да как же это... Если у меня сильное войско — я наоборот буду гоняться за врагом, чтобы поскорее ему накостылять! — При этих её словах с неба упали первые капли слепого дождика. И Кира торопливо убрала клинок обратно в ножны.

— А он тоже не дурак. И будет от тебя улепётывать... — Присмотревшись в бинокль, я проследил за заражённым, пока тот не скрылся в густых кустах. — Потому что не только слабее, но и быстрее. То есть вы, по сути, большую часть времени будете заниматься теми самыми манёврами, о которых я говорю. Возможно, месяцами. А если ты его всё-таки как-то догонишь с огромным преимуществом в силе, то это будет уже не сражение. Просто бойня.

— Интересно... Ну а что же такого особенного в первобытных войнах?

Прежде чем ответить, я проводил взглядом ещё одного жору, выбравшегося из метро на поверхность. Женщина. Облезлая дамочка тоже целенаправленно зашагала в те же самые кусты.

— Чего там? Варщики? — Всполошилась Кира, пытаясь проследить за направлением моего внезапного интереса.

— Нет... Жоры. Но какие-то странные... Ладно. О чём мы? А! Первобытная война, говоришь... Столкновения там происходят почти всегда около стоянок. То есть около места жительства того или иного племени, там где хранятся припасы. Без долгих манёвров по нейтральной территории. Это либо быстрый набег — в то время, когда противник совершенно не готов к обороне. Либо засада — когда вам тоже не смогут толком ответить. А если есть хоть какая-то вероятность напороться на равный по силе отпор — речь об атаке даже не идёт. Точно так же как ты не будешь думать — провести ли по клинку голым пальцем или пока не стоит. Ты ведь точно знаешь, что порежешься, даже если он не очень острый. И поэтому массовые сражения с равными силами при таких установках почти невозможны. Но мелкие стычки с подавляющим превосходством одной из сторон — очень часты. Примеры, я думаю, ты и сама можешь вспомнить.

— Ну вот когда варщики и шмели со своими с пушками приехали, разве они не пытались устроить сражение? — Крупные капли начали падать чаще, и девчонка натянула воротник военной куртки себе на голову, выглядывая из-под неё, словно зверёк из норы.

— Нет. Это был набег. Рейд на беззащитного против их оружия противника. Как они думали, по крайней мере. Просто мы успели заметить их раньше и подготовились.

— Хм... Ну вообще да... — Задумчиво потерев подбородок, девчонка согласно кивнула собственным мыслям внутри своей норы. — И ещё когда Чих со своими ограбил точку крюков в Водниках — они тоже, наверное, были намного сильнее.

— Вот-вот. То же самое со складом метиламина. Когда охрана просто сбежала. Ну а засаду мы с тобой уже не в первый раз сами устраиваем... Фокус в том, что главным врагом первобытного человека всегда была, прежде всего, сама природа.... Хм... — Из метро вышла целая компания. Около десятка жор неторопливо побрели в сквер, шлёпая размочаленной обувью по мокрому асфальту. — Что они там почуяли...

— Где? Дай посмотреть!

— Да вон и так видно. Возле подземки. Уже целая толпа оттуда вон в те кусты полезла.

— И правда... — Молодое зрение Киры позволяло ей достаточно хорошо рассмотреть заражённых без бинокля. — Может это... Тлю свою пасут?

— В Новопеределкино? Далековато здесь от их центральных плантаций. Хотя у деревьев ветки с южной стороны обычно длиннее... В тех кустах на рассвете какой-то жора шипел. Не слышала?

— Не... Я уж почти привыкла, что они всё время по утрам орут.

— Он не орал. Именно шипел... Как те, на яхте... Наверное ночной застрял и не смог укрыться от солнца. О, обратно пош...

— Хы! Зырь, тащат кого-то! — Снизу меня перебил звонкий ломающийся голос, и мы с Кирой мгновенно замолчали и рефлекторно пригнулись.

— Блядь, тихо ты! Ну их нахер... Странные какие-то... И чё-то много...

— Зырьте, пацаны, да там же мент! Пошли обыщем! Может у него ствол есть! Или наручники...

— Нахер тебе наручники?

— Ну хуй знает, пусть будут... Да хотя бы баб пристёгивать! А то есть дерзкие мокрицы. Из новых... Да пошли насуём этим уродам, чё зассали-то!? А потом в эту ветеринарку полезем. Там вон, походу в натуре и не было ещё никого!

— Вот урод... — Чуть слышно выдохнула Кира после слов про «мокриц».

Отсюда было видно, что среди заражённых, выбравшихся из кустов обратно, действительно ковылял сутулый мужчина в чёрной униформе. Даже кепку до сих пор не потерял. Вместе с ещё пятью особями он нёс к спуску на станцию чьё-то тело. Если у него и правда всё ещё есть оружие на поясе, это может стать проблемой...

Подкравшись к парапету на краю крыши, мы осторожно выглянули вниз на тротуар.

Шестёрка пацанов в защитных комбинезонах быстро переходила шоссе, намереваясь с ходу настучать несчастным жорам по головам и пошарить по их карманам. Пятеро в грязно-белом. И один в жёлтом. Складмен. Тот, кто отвечает за снабжение курьеров, хранит запас товара и делает из оптовой партии множество мелких пакетиков. Следующий шаг на пути к секрету лаборатории Хайзенберга.

— Пацаны, пацаны! А вдруг там Шутник! Ну их нахер, а?

— Заткнись, блядь! Ты чё?! Не знаешь, что нельзя его по имени звать?!

— Да вы успоко-о-ойтесь, ебанаты... Вы же слышали вчера этого лошару. Он щас в Саларьево. Вместе с Катаной.

Повернувшись ко мне, Кира наморщила лоб и произнесла одними губами:

— Катаной?!

В ответ я только пожал плечами. Вот тебе и прозвище.

— И чё делать будем? Может, я их опять внутрь заманю?

— Слишком их много. Сиди тут, приготовься стрелять. — Я снял арбалет с плеча и положил рядом с ней. После того, как по дороге сюда мы посетили пару моих схронов, кассета снова была полностью заряжена болтами с охотничьими наконечниками. — Целься в того, кто будет ближе всего ко мне, но ещё на ногах. Жёлтого не задень.

— А ты чё хочешь делать?

— Сольюсь с толпой. — Накинув капюшон своей серой кенгурухи, я указал на тех жор, что ещё возились в кустах. И затем пригнулся и пополз к лестнице, стараясь не издавать лишних звуков. К счастью, нарастающий шум дождя всё больше маскировал любые шорохи и шаги.