А отличники сдохли первыми - 2: летние каникулы 3 (СИ) - "R. Renton" - Страница 55

Среди этих подневольных работников явно не было дерзких лидеров. Никто и не думал спорить. Каждый согласно отошёл вместе с нами за костёр, оставив первого поросёнка на растерзание жадной толпе. И когда она, наконец, снесла хлипкое заграждение, накинувшись на румяное угощение со всех сторон, в глазах пацанов я заметил голодную злость. Отлично. Как раз то, что надо.

— Мочи козлов!!! — Я первым подал пример, треснув камнем по темени одного из жор, подобравшихся к костру в обход препятствия. И он тут же пропал под новыми телами, которые лезли к шашлыку, пропавшему под грудой обожжённых существ. Эти первые «счастливчики», даже сумели вонзить зубы в аппетитное угощение, прежде чем их раздавили задние ряды.

— Ы-А-А-А-А-А-А-А!!! — Пацаны яростно набросились на кучу-малу, отвешивая размашистые удары по ползущим друг на друга жорам. То один, то другой заражённый навсегда замирал, повиснув на телах своих сородичей с проломленной головой или перерубленной шеей.

Восторги публики, долетавшие до нас сзади, тоже стали гораздо громче, чем раньше.

— Фланги! Фланги!!! — Светловолосый ефрейтор первым занялся теми жорами, у которых хватило ума не лезть в общую кучу, а постараться обойти её по периметру. Хотя, скорее всего, запах первого поросёнка, погребённого под горой тел, был уже гораздо слабее, чем мясной аромат, доносившийся от второго костра.

С нашей помощью он ловко зарезал троих наступающих слева от кучи. А с другой стороны спохватившиеся пацаны приземлили ещё пяток.

Но теперь на нас лезли ещё и по центру — проваливаясь между изломанными телами, всё новые и новые жоры пробирались по головам своих павших сородичей, унюхав следующую приманку.

Сшибая их своими палками, пацаны всё-таки тоже были вынуждены попятиться, чтобы не попасть под валящиеся сверху тела. И вскоре мы уже все чувствовали за спиной жар второго костра. А поток ворчащих безумцев только крепчал...

Пятясь, задыхающиеся от усталости подростки уже начали оглядываться. Вскоре каждый начал подозревать, что и вторая приманка всё-таки достанется жорам. И все помнили, что это для них значит...

— Н-на!!! — Первым не выдержал самый мелкий пеон. И попытался заранее избавиться от конкурента, вонзив палку с окровавленными гвоздями в спину одному из товарищей — немного повыше и поплечистей. От неожиданного удара, коренастый пацан подался вперёд. И на нём тут же повисла пара покрытых гипсовой пылью тел, полностью подмяв под себя уже через миг.

— Блоха, тварь ты вонючая!!! — Заметив такой расклад, лохматый паренёк с топориком — тот самый, которому помогла Кира — немедленно покарал коротышку ударом в темя. И, выдергивая топор из головы мелкого пацана, он наподдал ему ногой в бок, толкая под ноги подступающей толпе.

— Прекратить!!! Отходим!!! — Схватив за плечи Киру и ефрейтора, я потянул их назад от разгорающейся междоусобицы. Но уже никто кроме них меня не послушал. Позабыв про жор, чумазые пацаны немедленно сцепились друг с дружкой под восторженный вопль зрителей. И через пару секунд тех из них, что ещё стояли на ногах после неуклюжих обменов тычками и ударами, сбили на землю подпрыгивающие жоры.

Движения заражённых стали не в пример более проворными, чем в начале нашего противостояния. Они уже не ковыляли словно престарелые паралитики, а довольно ловко перепрыгивали через истекающих кровью сородичей, устремившись по головам и телам навстречу новой приманке. И мы еле успели отбежать от них за второй костёр, прежде чем хрипящая толпа затоптала остатки сопротивления и набросилась на следующего поросёнка со всех сторон.

— Где твои-то!? — Кира перевела взгляд на Белого, на миг отвернувшись от ворчащей кучи, разрывающей поджаристую тушку на части. — Пора уже!!!

— Ещё рано! — Отступая к третьему костру, парень тоже не мог оторвать взгляда от развернувшегося пиршества.

— Скоро поздно будет! Нам втроём их уже точно не остановить! — Оглядываясь на строй всадников и пехотинцев, девчонка продолжала медленно пятиться. — Щас от этого даже костей не оставят — и чё дальше?! Обратно в лапы этим вассалам-обоссалам?!

Пацан тоже оглянулся, покачал головой и пробормотал уже еле слышно:

— Неужели его здесь нет...

— Да кого его-то?!

Ефрейтор отступил ещё на шаг выставив пику в сторону твари, которая уже отвлеклась от пожирания второго поросёнка. И уже было открыл рот для ответа, как вдруг вечернее небо разорвал протяжный вопль, перекрывший своей силой не только его слова, но и возню вокруг приманки вместе с криками зрителей:

— М-М-В-В-А-А-А-А-А-А-А-А-А-Р-Г-Х!!!

Этот раскатистый рёв, исходящий откуда-то со стороны белой горы, не был похож на те хриплые визги, которые мы уже слышали ранее возле Коммунарки. И, конечно же, не имел ничего общего с пронзительным шипением ночных жор.

Полный звериной ярости рык был похож на человеческий. Но лёгким и гортани, способным на такие децибелы, позавидовал бы любой оперный певец. И кроме вполне людского тембра, в ревущем звуке слышалась неподдельная звериная ярость. Воображение тут же нарисовало картину, на которой здоровенный медведь защищает добычу от стаи волков, обнажив в протяжном рёве длинные клыки и брызгая слюной с подрагивающих губ.

Но в то же время я готов был поклясться, что почувствовал в этом вопле ещё кое-что очень знакомое... Чувствовал настоящую боль и отчаяние. Боль человека, безвозвратно потерявшего самое дорогое. Потерявшего вместе с этим смысл своего существования. И теперь готового нести эту боль любому, кто отважится встать у него на пути.

Когда вопль оборвался, вокруг повисла абсолютная тишина. Затихли даже жоры, на несколько секунд совершенно позабыв о своей аппетитной добыче.

— Он здесь... — Чуть слышно выдохнул Белый и, оглянувшись на меня, расплылся в хищной улыбке.

Прежде чем я успел что либо сказать, вокруг нас снова разразилась буря.

Жоры — все как один — вдруг подняли глотки к небу и протяжно завыли, словно отвечая на этот кошмарный зов.

Позади нас протяжно заржали лошади.

Оглянувшись, я заметил, как юный монарх спешно разворачивает своего коня. Привлекая внимание телохранителей короткими спешными приказами, он поймал мой взгляд и, прежде чем скрыться за спинами вассалов, указал в нашу сторону латной перчаткой.

Опустив копья и забрала, его свита немедленно двинулась к нам навстречу. Пришпорив коней, всадники перешли с шага на рысь.

Но уже в следующее мгновение по их стальным и пластиковым доспехам ударил целый дождь стрел и болтов, вылетевших откуда-то из густых посадок по сторонам от нас. Некоторые снаряды ранили не только людей, но и животных. И напуганные неожиданной болью лошади затормозили и взвились на дыбы, а их хозяева с трудом пытались удержаться в сёдлах.

Залп накрыл и пеших воинов, поднявших щиты и копья по обе стороны от кавалькады.

Однако несколько всадников продолжали разгоняться прямо на нас, почти не пострадав от выстрелов невидимой засады мятежников. Наверное, они их даже не заметили и, само собой, не услышали за воем толпы жор.

Вскинув пику, ефрейтор прыгнул вперёд, отчаянно выставив свое оружие, которое никак не могло помочь против тонн живого веса, готового растоптать жалкое препятствие.

Расстояние между уцелевшими рыцарями и нами быстро сокращалось. Блестящие концы копий неслись вперёд, нацелившись нам в корпус. Кира съёжилась и, подавшись назад, инстинктивно закрыла голову руками. Я обнял её и...

Визг! Вой! Ржание! Стук, грохот и рвущаяся на части плоть...

Но перед этим я почувствовал по сторонам от меня лёгкие толчки. Десятки ловких теней проскочили мимо, аккуратно огибая мой силуэт, сжавшуюся в моих объятиях девчонку и пацана, сгорбившегося перед нами в защитной стойке.

С проворством, которому позавидовали бы иные кошки, жоры метнулись навстречу всадникам и врезались в них плотной толпой в нескольких метрах от нас, заставив животных ошалеть от ужаса. Нанизавшиеся на копья тела продолжали упрямо ползти по древкам вперёд, стремясь остановить движение кавалеристов, завалить их живым мясом, повиснуть на уздечках и сёдлах и заполонить всё пространство кучей переломанных и раздавленных копытами тел.