Возвращение экспедиционного корпуса (СИ) - Лопатин Георгий - Страница 28

Потянулись женщины. Немного, всего около трех десятков, некоторые были с детьми, видимо тех, кто остались без мужей во время беспорядков или изначально оказались во Франции одни. Ну и в плане знатности те, что попроще. Потом с некоторой заминкой подтянулось еще человек пятнадцать. Видимо что-то поняли и приняли.

— А нам как быть?!!

— Без понятия. Мне много мнящий о себе балласт не нужен. Можете возвращаться в тюрьму, не думаю, что французы вас осудят. Счастливо оставаться. Честь имею.

— Вы подлец! У вас нет чести! — кричали ему из толпы и сыпали проклятиями.

Но на проклятия и крики Михаил уже не обращал внимание. Он начал отдавать приказы на возвращение.

Ко обеду вернулись к составам, пообедали, полевые кухни дымили на платформах. Потом еще несколько часов перераспределяли новичков, отдав в санитарном поезде один вагон для женщин.

Федоров тут же потребовал себе самолет.

— Буду теперь вашей разведкой, товарищ полковник!

— Дело хорошее, Виктор Георгиевич, даже нужное, — согласился Михаил. — Только один вы весь день летать все-таки не сможете, потому надо еще хотя бы пару-тройку человек отобрать.

— С этим проблем нет!

Так что воздушный казак, оседлав один из выгруженных целых «ньюпортов» тут же взмыл в небо. Но прежде чем полететь на разведку, кинулся на французского разведчика и отогнал попытавшись навязать ему бой, но тот бой не принял и сбежал.

— Вот ведь неугомонный, — улыбнулся Климов.

Немного пообщавшись с этим Воздушным казаком Вердена, выяснил, что кредо Федорова — атака, всегда атака в любых ситуациях. Он действительно никогда не отступал, атакуя даже превосходящие силы противника.

24

Огромный караван почти из двух десятков составов двигался ужасающе медленно. И путь который в нормальной обстановке поезд проходит часа за три, караван затрачивал сутки. Все дело в сложности обслуживания паровозов. Ему ведь нужно не только уголь, но и вода, а с водой как раз и возникала проблема, на все составы запасов водяной цистерны в пункте обеспечения не хватало и приходилось ждать, пока насосы накачают необходимый объем. Да и собственно караванная скорость едва превышала пешеходную дабы избежать столкновений.

Растягиваться Климов не хотел. Хоть воздушная разведка сняла часть страхов Михаила, теперь можно было не бояться внезапного нападения, но все равно случись какая неприятность и ее лучше встречать всеми силами.

До Труа караван поездов добрался только вечером десятого октября. Там же Михаил разжился свежей прессой и конечно первым делом заинтересовался, как обстоят дела у немчиков. Наступают еще или встали?

— Ну ни хрена себе! — воскликнул он, прочитав одну из статей.

Если верить статье, а не верить ей причин не было, газета принадлежала социалистам и им вроде как незачем сглаживать острые углы, скорее наоборот добавят негатива топя политических противников, то выходило, что немцы за десять дней прорвались к Сомме и вышли по ее правому берегу до самого моря. В статье утверждалось, что в образовавшемся мешке оказалось больше полумиллиона солдат союзников. Более того, так же утверждалось, что за эти десять дней союзники потеряли убитыми, ранеными и пленными еще около полумиллиона солдат. Фактически половина армии союзников выведена из игры.

Климов очень надеялся на успех немцев, но в глубине души не верил, что у них получится, что-то по-настоящему грандиозное, несмотря на отличные стартовые условия. Он думал, что англы и франки при поддержке американцев смогут их остановить, силы все-таки примерно равные, скорее даже у союзников имеется серьезное превосходство в той же артиллерии.

— Но в чем причина такого успеха?

Михаил стал лихорадочно перебирать газеты в том числе и старые. И в конце концов нашел ответ. Все дело оказалось в действиях РОДа, а именно фактическом уничтожении ВВС союзников. И это стало тем камнем, что резко перевесило чашу весов.

Немцы нежданно негаданно получив господство в воздухе, воспользовались этим обстоятельством на всю катушку. Хоть авиация фрицев и оставляла желать лучшего по количеству машин, но этого все же хватило, чтобы обрушиться с неба ястребами на французскую артиллерию уничтожая пушки сотнями и склады боеприпасов. Много пушек оказалось захвачено, ибо артиллеристы разбежались не готовые сражаться с врагом лицом к лицу, да и оборонительные позиции по большому счету отсутствовали, не обороняться ведь готовились, а наступать.

Бомбили так же подъезжавшие составы и как итог полностью парализовали подвоз свежих сил и боеприпасов с продовольствием. Оставшись без боеприпасов и пищи под ураганным огнем немецкой артиллерии союзники не выдержали и начали отступать в какой-то момент побежав.

Тут ведь еще какое дело, немцы захватили довольно приличный парк английских и французских танков, а так же некоторое количество тягачей, и теперь использовали всю эту машинерию против них самих.

Англы с франками оказались прижаты к морю между Кале и Дюнкерком и тут началась масштабная спасательная операция, как во время Второй мировой войны. Солдат вывозили на всем, что могло плавать. Вот только «паровозик Вилли» в отличие от Гитлера не стал останавливаться в полушаге от победы и продолжил накатывать с неумолимостью парового катка. Германский император понимал, что чем меньше войск союзникам удастся эвакуировать, тем меньше их вернется во Францию где-нибудь западнее, так что активно смешивал не желающих сдаваться с землей.

В дополнение ко всему разгорелось сражение на море. Английский флот пытался за счет своей многочисленной и крупнокалиберной корабельной артиллерии отогнать немцев от берега, а этому в свою очередь мешал германский флот, больше все-таки подводный, что активно топил, все что можно потопить. К морскому сражению подключилась авиация, роняя на переполненные корабли бомбы… В общем было «весело».

— Да уж…

Потери немцев в этом наступлении не обозначались, понятно, что весьма немалые, но что-то говорило Михаилу, что они все-таки в разы меньше, чем у союзников, тысяч сто пятьдесят-двести, это с учетом раненых.

Забавно было читать статьи с прогнозами. О том, что союзники потерпели очередное, на этот раз поистине катастрофическое поражение никто не сомневался и теперь пытались понять, к чем это все приведет.

Радикальные издания требовали свержения Леона Блюма и заключения мира на любых условиях. Особенную настойчивость в этом проявляла партийная газета ФРФ «Фронтовик», на что Михаил только хмыкнул, понял, что граф Игнатьев продолжает свою работу.

Что до результатов битвы, то на море разыгрался шторм, обычное дело в это время и операцию по эвакуации пришлось свернуть. Флот тоже больше не мог поддерживать своим огнем и всех скопившихся на побережье солдат союзников немцы пленили. При этом сделали финт ушами, сказав, что сами голодаем и если хотите, чтобы ваши граждане и подданные не подохли с голоду, то присылайте на их кормежку продовольствие, в тройном размере от нормы…

Еще одним следствием поражения стало то, что значительная часть французских солдат остававшаяся лояльными прежнему правительству начало со страшной силой дезертировать и переходить на сторону социалистического правительства. Но там и агитация свое дело делало…

Под давлением общественности, Париж натурально встал на дыбы, началась всеобщая забастовка, улицы заполнил протестующий народ, Леон Блюм запросил у Германии перемирия, ну и надо думать, что и мира, начав закидывать удочку о предварительных условиях.

У англичан начались первые проблемы в Ирландии — полыхнуло очередное восстание, да и в самой метрополии после того, как стал ясен зашкаливающий уровень потерь в этой «Битве за мир» начались не шуточные волнения. Наверняка немцы тут тоже отметились.

— Ну что же, будем считать, что за Севастополь вы мне ответили, — криво усмехнулся Михаил.