Русская басня - Степанов Николай Леонидович - Страница 39
- Предыдущая
- 39/134
- Следующая
Изменить размер шрифта:
39
СОЛОВЕЙ И ЧИЖ
Был дом,
Где под окном
И чиж и соловей висели
И пели.
Лишь только соловей, бывало, запоет,
Сын маленький отцу проходу не дает.
Все птичку показать к нему он приступает,
Которая так хорошо поет.
Отец, обеих сняв, мальчишке подает.
«Ну, говорит, узнай, мой свет,
Которая тебя так много забавляет?»
Тотчас на чижика мальчишка указал:
«Вот, батюшка, она»,— сказал,
И всячески чижа мальчишка выхваляет:
«Какие перушки! Куды как он пригож!
Затем ведь у него и голос так хорош!»
Вот как мальчишка рассуждает.
Да полно, и в житействе тож
О людях многие по виду заключают:
Кто наряжен богато и пригож,
Того и умным почитают.
ЛОШАДЬ С ВОЗОМ
Когда б приманчивость людьми не управляла,
К чему б тогда годился свет?
Куда б и не идти, теперь иной идет:
Приманчивость ведет.
А эта мысль мне вот с чего припала.
Я видел, лошадь воз с каменьями везет,
И очень лошадь уж пристала.
Воз сена впереди идет;
То, чтоб до сена ей добраться,
Она, хоть через мочь, везти и надседаться,
И так вперед все шла да шла,
Пока воз с камнями до места довезла.
ЛОШАДЬ И ОСЕЛ
Добро, которое мы делаем другим,
Добром же служит нам самим,
И в нýжде надобно друг другу
Всегда оказывать услугу.
Случилось Лошади в дороге быть с Ослом;
И Лошадь шла порожняком,
А на Осле поклажи столько было,
Что бедного совсем под нею задавило.
«Нет мочи, говорит, я, право, упаду,
До места не дойду».
И просит Лошадь он, чтоб сделать одолженье
Хоть часть поклажи снять с него.
«Тебе не стоит ничего,
А мне б ты сделала большое облегченье»,—
Он Лошади сказал.
«Вот, чтоб я с ношею ослиною таскалась!» —
Сказавши, Лошадь отказалась.
Осел потуда шел, пока под ношей пал.
И Лошадь тут узнала,
Что ношу разделить напрасно отказала,
Когда ее одна
С ослиной кожей несть была принуждена.
СТРЯПЧИЙ И ВОРЫ
Какой-то стряпчий был всем стряпчим образец.
Такой делец,
Что стряпческими он ухватками своими
Пред всеми стряпчими другими
Взяв первенство, к себе всех ѝстцев приманил;
И, словом, так проворен был,
Что часто им и тот оправдан оставался,
Который сам суду в вине своей признался
И суд которого на казнь уж осудил.
В покраже двух воров поймали,
И должно по суду воров за то казнить;
А это воры знали.
Однако как они о стряпчем тож слыхали,
Что, если за кого возьмется он ходить,
Бояться нечего, то стряпчего сыскали,
Сулят ему, что за душей,
Из краденых и денег и вещей,
Лишь только б их оправить,
А пуще бы всего от смерти их избавить.
Ведь тяжко умирать, как есть кому чем жить!
Надеясь от воров подарки получить,
Стал стряпчий за воров ходить,
И выходил, что их на волю отпустили,
Всех вообще судей заставя разуметь,
Что их напрасно обвинили:
Вот каково старателя иметь!
Как скоро их освободили,
В дом стряпчего снесли они, что посулили.
Благодарят
И впредь дарить его сулят.
Как это все происходило,
Что стряпчий от воров подарки принимал
И с ними в радости на счет их пировал,
Уж на дворе не рано было;
И стал гостей он унимать
Остаться переночевать;
А гости будто бы сперва не соглашались,
Однако ночевать остались.
Лишь только в доме улеглись,
За промысл гости принялись:
Не только что свои подарки воротили,
Еще и стряпчего пожитки расщечили,
Потом до сонного дошли и самого
И в барышах ему бока отколотили,
Оставя чуть живым его.
Кто плутнями живет и плутням потакает,
От них и погибает.
СТРЕКОЗА
Все лето Стрекоза в то только и жила,
Что пела;
А как зима пришла,
Так хлеба ничего в запасе не имела.
И просит Муравья: «Помилуй, Муравей,
Не дай пропасть мне в крайности моей:
Нет хлеба ни зерна, и как мне быть, не знаю.
Не можешь ли меня хоть чем-нибудь ссудить,
Чтоб уж хоть кое-как до лета мне дожить?
А лето как придет, я, право, обещаю
Тебе все вдвое заплатить».
«Да как же целое ты лето
Ничем не запаслась?» — ей Муравей на это
«Так, виновата в том; да что уж, не взыщи;
Я запастися все хотела,
Да лето целое пропела».
«Пропела? Хорошо! поди ж теперь свищи».
Но это только в поученье
Ей Муравей сказал,
А сам на прокормленье
Из жалости ей хлеба дал.
39
- Предыдущая
- 39/134
- Следующая
Перейти на страницу:
