Тайна дома №12 на улице Флоретт (СИ) - Торин Владимир - Страница 47

— Так что, Джейки? — подначила Полли. — Ты тоже думаешь, что она очень умная?

— Мама говорит, что она умная, — раздался голос Джейки, и с затаенной радостью Полли услышала в нем сомнение. — А папа говорит, что мистер Шнаппер намного умнее ее, и он лучше знает, что будет лучше для всех.

— Ты врешь! — гневно воскликнул Уилли. — Папа ничего такого не говорит!

— Ну да, — отозвался брат. — Он при маме этого не говорит, а я сам слышал, как он так сказал самому мистеру Шнапперу. И вообще — я тоже думаю, что мистер Шнаппер умнее, чем эта старая карга!

— Что? — рассвирепел Уилли. — Не смей так говорить! Если бы мама услышала, что ты обзываешь миссис Браун, она бы тебе язык прищемила ящиком комода, как в тот раз, когда ты разбрасывал еду по полу.

Полли уже приготовилась поднести спичку к хворосту готовой вспыхнуть ссоры и последующей за ней драки и вклинилась в разговор мальчишек:

— Так все же миссис Браун здесь всем заправляет? Или констебль Шнаппер?

— Миссис Браун!

— Мистер Шнаппер!

Полли замерла, ожидая, что братья Тирс вот-вот набросятся друг на друга, но они показали ей, как она их недооценила. Мальчишки рассмеялись от того, как забавно вышло — все дети любят, когда отвечают одновременно (одно и то же или разное — неважно).

— Так кто главный в этом доме? — пытаясь скрыть в голосе досаду, спросила Полли.

— Они оба главные, — сказал Джейки.

— Но так ведь не бывает. Кто-то должен быть чуточку главнее.

— Миссис Браун чуточку главнее, — сказал Уилли, и брат не спорил: это была правда. Что ж, Полли и так это понимала: здесь всем заправляет старуха.

— Но мистер Шнаппер ведь тоже знает, как лучше… э-э-э… для всех? — уточнила она.

— Да! — воскликнул Джейки. — Он считает, что мы не должны прятаться, а должны выпустить… Ее…

— Ее? Миссис Браун?

— Нет, — ответил Джейки. — Нашу Праматерь.

Полли почувствовала, как сердце дрогнуло в груди. Наползший на нее ужас сковал язык так, что она не сразу смогла произнести то, что собиралась:

— К-констебль Ш-шнаппер хочет выпустить из дома эту… это…

Она вспомнила изображение растения в ботаническом справочнике из архива, и ей стало по-настоящему дурно. Было жутко представить подобную тварь разгуливающей по улицам города.

— Он говорит, что мы и так долго прятались, — добавил Джейки. — И что это все прочие должны прятаться, а не мы.

— А миссис Браун считает, — встрял Уилли, — что нас до сих пор не прикончили только потому, что пока никто о нас не знает. И мы можем жить, как и прежде: отлавливать глупых мух и не бояться, что к нам придут и попытаются всех вытравить. То, что нас не обнаружили после того, как умер мистер Карниворри, это заслуга миссис Браун. Мама тоже так считает. «Зачем привлекать к себе ненужное внимание!» — так она говорит.

— А мистер Шнаппер говорит, что миссис Браун — старая помешанная дура, — вставил Джейки, — и мы не можем сидеть взаперти и ждать, пока болезнь нас всех здесь же и убьет, как мистера Типпина.

Голоса мальчишек изменились. Полли не сразу это поняла. Они больше не казались тонкими и писклявыми, они звучали хрипло и ломано.

— Как будто он знает, как вылечить болезнь! — презрительно бросил Уилли.

— Как раз таки знает! — ответил его брат. — Он думает, что Праматери просто нужно больше есть. И тогда она вылечится, и мы следом за ней…

— Миссис Браун ни за что не позволит ему разбить футляр! Она злится на него за прошлую попытку…

— Что? Футляр? — удивленно спросила Полли. — Какой еще футляр?

Голоса в темноте смолкли.

— Вы сейчас говорите о Мисс Руби?

Полли не понимала, почему они так резко оборвали разговор.

— Уилли? Джейки?

Никто ей не ответил.

И тут раздался металлический скрежет, от которого кровь стыла в жилах. Словно по камням проволокли ящик с гвоздями или… в стене открыли тяжелую чугунную заслонку.

Полли прищурилась, пытаясь увидеть хоть что-нибудь. Но лучше бы она этого не делала. Темнота перед ней шевелилась.

— Мальчики? — выдавила Полли. Но мальчиков в подвале больше не было. Зато был тот, кого они впустили…

Полли успела заметить, как что-то ворвалось в круг света и перевернуло керосиновую лампу.

Кругом воцарилась кромешная тьма.

Полли закричала.

Звякнул колокольчик над дверью. Те, кто был в лавке плотоядных растений мистера Финикуса, этого не заметили — стоявшая у стойки дама с болеющей росянкой целиком и полностью похитила внимание цветочника.

— Ой, ну вы только подумайте, мистер Финикус… — говорила она, — к слову, знавала я одну мадам Финикус из Сонн — не ваша родственница, случайно? Нет? Не отрицайте, я уверена, что все же родственница, только дальняя. Всех дальних родственников и не упомнишь! Ну, так сказала моя троюродная кузина Поппи, делая вид, что не знает меня, когда мы встретились в лавке господина Торбилля, — она у меня такая шутница… Так вот, мистер Финикус, как вы, должно быть, помните, я вам рассказывала, что, кроме моего Берти, — она кивнула на поникшую росянку в горшке, — у меня больше никого нет, и его страдания для меня невыносимы. Что прикажете мне делать, если он зачахнет? Выбросить его на помойку и купить себе нового друга? Я, знаете ли, не из таких!

Лицо мистера Финикуса в данный момент можно было смело принять за иллюстрацию к определению «жертва обстоятельств». Судя по его натянутой вежливой улыбке и ледяному блеску в глазах, он во всех подробностях представлял себя сейчас в виде одной из собственных мухоловок, отгрызающих голову утомительной и болтливой мадам.

— Я могу посоветовать вам парочку неплохих экземпляров — прямиком из Кейкута, — сказал он. — Есть даже одна говорящая дионея адалиа — у вас будет, с кем обсудить всех ваших кузин, миссис Кидни.

Посетительница меж тем явно не замечала вызванного ею недовольства и продолжала ворковать, наплетая и накручивая разнообразные, никак не относящиеся к причине ее появления подробности, словно нить на клубок. И клубок этот уже разросся до таких размеров, что вот-вот грозил раздавить несчастного лавочника.

Слушая мадам, мистер Финикус мог лишь тяжко вздыхать и коситься на часы, висящие над стойкой.

Миссис Кидни сделала паузу и набрала в легкие воздух, чтобы продолжить историю своих жизненных треволнений, но цветочник с ловкостью вклинился:

— Вы использовали мух, как я вам говорил?

— Конечно! Но они не помогают! Я следовала всем вашим инструкциям. Моя кузина Фелиция говорит, что я очень дотошная. Но она та еще врушка, ей не стоит верить. Да и милый Берти ей никогда не нравился. Знаете, мистер Финикус, мой покойный супруг, мистер Кидни, ей тоже никогда не нравился. Фелиции вообще мало, кто нравится. Она любит устраивать козни, ворчать и сплетничать и каждый день присылает мне письмо с длинным списком всех, кто ее раздражает. Она… как это называется? Мизертроп…

— Мизантроп! — лязгнули от двери.

Миссис Кидни обернулась. К стойке подошли высокий джентльмен в черном цилиндре, при антитуманном зонте и саквояже и мальчик с нечесаными волосами и — как некультурно! — с руками в карманах.

Доктор Доу хмуро добавил:

— И, боюсь, ваша кузина, мадам, вовсе не мизантроп, а простая склочница.

Миссис Кидни оскорбленно ахнула. Джаспер хмыкнул. А доктор Доу повернулся к цветочнику:

— Профессор Грант, — требовательно сказал он, сверля мистера Финикуса взглядом, от которого у последнего тут же неприятно закололо в сердце. — Где он?

Хозяин лавки испуганно моргнул.

— Что? Боюсь, я не…

— Мы знаем, что он здесь, — прервал его доктор Доу. — Это полицейское дело.

Миссис Кидни схватила со стойки горшок с растением и поспешила к выходу. Все, что имело малейшее отношение к полиции, у нее неразрывно ассоциировалось с одной из ее нелюбимых троюродных кузин, Глореттой. Глоретта обладала вздорным, хитрым и коварным нравом, а еще она была женой констебля. Миссис Кидни боялась, что Глоретта как-то прознает, что она встряла в полицейское дело, и напишет ей.