Божья коровка 2 (СИ) - Дроздов Анатолий Федорович - Страница 55

Не успели усадить за стол первую гостью, как явились Магомаев и Кобзон. Пришли вдвоем, как видно, перед этим созвонились. Магомаев нес шампанское, Кобзон — коньяк. Поздоровались, обнялись, Борис представил Веру. Увидав Муслима, она на миг остолбенела. Сам Магомаев к ним пришел! Муслим, заметив, улыбнулся и галантно поклонился девушке, сказав цветистый комплимент. Восточный человек…

Скоро компания сидела за столом. Сначала выпили за встречу, затем за дружбу, очередь дошла до женщин. Витиеватый тост за них с жаром произнес Муслим. Затем Борис принес из кухни курицу и плов.

— М-м! — оценила Григорьянц, распробовав. — Кто готовил? Вера?

— Борис, — сказала девушка. — Меня не допустил. Сказал, готовить мясо положено мужчине.

— Правильно, — сказал Муслим. — Очень вкусно получилось. Не знал, что ты еще повар, — посмотрел он на Бориса. — Не человек, а сборище талантов. Есть песни новые?

— И я б послушал, — поспешил Кобзон.

— Нету, — Борис развел руками. — И, скорей всего, не скоро будут.

— Почему? — спросил Кобзон.

— Работа, наверное, не позволит.

— Дворником? — спросила Григорьянц. — Забудь. Хочешь, я найду тебе хорошую работу? У меня в редакции, к примеру.

— Уже нашли, — сказал Борис, встал и достал из шкафа удостоверение. Вручил его сначала Григорьянц.

— Вот это да! — воскликнула редактор, рассмотрев документ. — Инструктор ЦК КПСС!

Глаза певцов и Веры поползли на лоб.

— Как ты туда попал? — спросила Григорьянц.

— Андропов пригласил, — сказал Борис. — Сегодня. Прислал за мной машину, поговорили, он и предложил. Я согласился.

— И чем займешься?

— Культурой. Андропов решил навести порядок. Таланты поддержать, а бездарей лишить кормушки. Грядут большие перемены, я буду в них участвовать. Работы много предстоит, потому и с песнями… — Борис развел руками. — Но я не огорчен. Мне интересно в этом поучаствовать. Вот так, друзья. Рассчитываю на вашу помощь. В музыкальной сфере я не большой специалист. Предлагайте, что нужно изменить.

— Гонорары для солистов! — поспешил Кобзон. — Артисту высшей категории сегодня платят от 13 до 19 рублей за выступление с концертом. И эту категорию еще попробуй получить! За выступление в ДК колхоза и на стадионе ставка одинаковая. А ведь большой концерт выматывает многократно больше, чем малый, камерный. Пусть платят нам, как драматургам, — процент от сборов за билеты.

— Согласен, — поддержал его Муслим.

— Займусь, — кивнул Борис. — Что еще?..

Застолье превратилось в совещание. Певцы и Григорьянц, наперебой чего-то предлагали, спорили, не соглашаясь с предложением друг друга. Борис их слушал, кивал и задавал вопросы.

…Вера слушала и млела. Она представить не могла, что ей когда-нибудь придется сидеть в такой компании. И что ее Борис так запросто будет говорить со знаменитостями, и, что более того, они ему внимают, как старшему товарищу. А ведь любимому всего-то двадцать с небольшим. Но он, считай, заведует всей музыкой в стране. Возможно, что не только ею. Какой он замечательный! Хотя она его и без того любила…

В дверь позвонили.

— Я открою, — сказала Вера, встала и отправилась в прихожую.

Борис хотел направиться за нею следом — вдруг кто-то из начальства по культуре прибыл, но передумал. Пусть Вера встретит и проводит. Еще недавно знать его не знали, теперь же вздумали лизнуть…

За дверью перед Верой оказалась Ольга. В нарядном платье, лодочках на шпильке, слегка накрашенная и с прической. Вера это мигом рассмотрела. Выйдя на площадку, она прикрыла за собою дверь.

— Здравствуйте, — сказала Ольга. — Мне нужно поговорить с Борисом. Он дома?

— Он занят, — сообщила Вера. — К нему пришли друзья, они беседуют.

— А вы кто будете? — спросила Ольга. — Погодите, я вас узнала. Он вам букет вручал перед выступлением в мединституте. Вы, вроде, санитарка?

— Студентка медицинского, — возразила Вера. — Я была санитаркой. Ухаживала за Борисом, когда он в госпитале у нас лежал. На ноги его ставила. Когда он угодил в опалу и вынужден был работать дворником, приходила помогать ему мести дворы. А вы что сделали? Бросили его?

— Меня заставили, — смутилась Ольга.

— Любили бы — не бросили, — сказала Вера. — Для вас он столько сделал! До встречи с ним кем вы были? Обычной журналисткой, которую в «Известия» пристроил папа. С ним же написали книгу, в Союз писателей вас приняли. На премию Ленинского комсомола выдвинули. Он песни посвящал вам, пел их по телевизору. Но вы его предали… Убирайся! Здесь тебе не рады.

— Ты откуда знаешь? — возмутилась Ольга.

— Борис сказал. Как думаешь, почему я здесь? Разве не понятно?

Ольга всхлипнула и, повернувшись, убежала к лестнице. «Прилетела, сучка! — ругнулась Вера про себя. — От папочки узнала, что Борис теперь работает в ЦК. С таким-то можно жить. Да только хрен тебе! Его я не отдам!» Поработав в военном госпитале, Вера набралась от пациентов всяческих словечек. Вслух их не говорила, неприлично девушке, но мысли ведь никто не слышит…

Она вернулась в зал к гостям.

— Кто там приходил? — спросил Борис.

— Соседка, соли попросить, — сообщила Вера.

— Дала?

— Да, — она кивнула. — Отсыпала с запасом…

Вечером 9 марта 1994 года в ресторане «Советский» Москвы проходило торжественное мероприятие — праздновали 60-летие первого космонавта планеты, дважды Героя Советского Союза, генерал-лейтенанта Юрия Алексеевича Гагарина. Юбиляр, поседевший и полысевший, слегка раздавшийся в ширину, но не растративший своего космического обаяния, встречал гостей у входа в зал с накрытыми столами. Здоровался с ними, с некоторыми обнимался и приглашал занимать места. К ним гостей отводили дежурившие за его спиной официанты. В генеральском мундире, с двумя Звездами Героя и многочисленными орденскими планками под ними юбиляр выглядел представительно и празднично.

Гостей пришло много: космонавты и прочие друзья именинника, артисты и музыканты. Желающих поздравить Юрия Алексеевича набралось столько, что даже такой ресторан, как «Советский», не смог всех вместить. Пришлось сократить список. В правительстве максимально учли пожелания юбиляра (банкет проходил за счет государства), но и там развели руками:

— Юрий Алексеевич, не на улице же столы ставить! Для вас ничего не жалко, но сейчас же март, холодно. Да и как это будет выглядеть?

Но зато из числа артистов в ресторан попали знаменитости первой величины: Магомаев, Кобзон, Антонов, Анциферова, барды Окуджава и Высоцкий, вокально-инструментальные ансамбли «Синяя птица» и «Песняры». Они прибыли с инструментами, поскольку собирались петь для юбиляра. Сценарий вечера сочинили в Останкино, а еще его решили показать в записи по Центральному телевидению. Пусть страна увидит, как чествуют первого космонавта СССР. Да еще такой набор медийных персон! Все приникнут к экранам телевизоров, улицы в городах опустеют.

Поток приглашенных иссяк, и Гагарин растерянно затоптался на месте. Тут к нему подошел молодой мужчина в штатском и что-то сказал вполголоса. Юрий Алексеевич кивнул и направился к эстраде, у которой застыла Ангелина Вовк с микрофоном в руках — сегодня она вела вечер.

— Начинайте, Ангелина Михайловна, — сообщил ей Гагарин.

— Не приедет? — спросила популярная ведущая.

— Будет позже, — успокоил ее юбиляр. — Задерживается на работе. Просил начинать без него.

Вовк кивнула и поднялась на эстраду.

— Дорогие друзья! — объявила в микрофон. — Мы собрались сегодня здесь, в этом зале, по замечательному поводу…

Разговор Вовк с Гагариным не остался незамеченным гостями. Многие догадались, о чем говорил первый космонавт с ведущей. На вечере ожидалось присутствие Председателя Президиума Верховного Совета СССР и Генерального секретаря ЦК КПСС в одном лице. С юбиляром глава государства дружил, поэтому слух, что он непременно будет, ходил в узких кругах. Те же, кто знал генерального лично, а такие в зале имелись, разглядели за одним из столиков его семью: женщину лет сорока и двух сыновей. Старший был одет в мундир курсанта военного училища, младший — суворовца. Оба сына генерального выбрали стезю офицера. Имелась у него и дочь, но ее в зале не наблюдалась — маленькая еще.