Божья коровка 2 (СИ) - Дроздов Анатолий Федорович - Страница 29

— Какой автомобиль водили на границе? — спросил майор.

— Весь транспорт, который был, — сказал Борис. — От «козлика» до бэтээра.

И не соврал — почти. Как офицер-мотострелок, он в прошлой жизни управлял любыми транспортными средствами, стоявшими на вооружении роты. Имел и свой автомобиль. Пусть в этой жизни сесть за руль не довелось, но навыки восстановить — проблема небольшая.

— Понятно, — закивал майор. — Давайте фотографии.

Готовые права им принесли спустя пяток минут. Водительское удостоверение оказалось красной книжечкой, походившей на билет члена ВЛКСМ. Название — на русском и французском языках снаружи и внутри. Отмеченные категории транспорта — от А до С.[52]

— Достаточно? — спросил майор. — Или желаете добавить категорию? Но в этом случае придется сдать экзамен по вождению. К водителям автобусов и грузовых автомобилей требования выше.

— Не нужно, — поспешил Борис. — Водителем работать я не собираюсь. Только личный транспорт.

— Теперь о нем, — сказал майор. — Нас попросили оказать содействие в выборе и постановке на учет автомобиля. Займемся этим завтра. Вас устроит?

— Вполне, — кивнул охреневший от такого сервиса Борис. — В какое время?

— Приезжайте к девяти. Я выделю сотрудника. Захватите деньги. «Москвич-412» стоит 4936 рублей.

Из ГАИ Борис отправился в сберкассу, где снял со счета пять тысяч. Их еле в кассе наскребли — большие деньги в СССР. Назавтра старший лейтенант ГАИ на служебной «Волге» отвез их в минский центр АЗЛК. Что он там сказал начальству, Борис не знал, но вскоре на площадку им выгнали четыре «Москвича» в разных расцветках.

— Выбирайте! — предложил директор центра, который лично вышел к покупателю-герою. — За все четыре я ручаюсь. Проверили, исправили огрехи сборки. Садитесь и езжайте на любом.

— Какой понравился? — спросил Борис у Ольги.

— Вот этот, красный, — показала девушка.

— Гранатовый, — уточнил директор. — Хороший цвет, красивый. Идемте оформлять?..

«Москвич» в ГАИ отогнал водитель центра, Борис сесть за руль пока что не рискнул. В ГАИ оформили техпаспорт, дали номера, их даже прикрутил к автомобилю все тот же старший лейтенант. Он же помог освоиться с вождением машины. Борис признался: за рулем такого «пепелаца» он не сидел ни разу (что было правдой), старший лейтенант предложил попробовать. Покатались по площадке, проехали по улице. Руль у машины оказался туговат, но Борис освоился.

— Нормально, — оценил гаишник. — На улице не растеряетесь.

— Спасибо, — поблагодарил Борис.

— Не стоит, — улыбнулся офицер. — Мне приятно помогать Герою. Читал о вас в газете. Не обижайтесь на милицию, у нас не все такие, как те, которые слепили дело. Они, скорее, исключение. И еще совет. Автомобиль у дома не держите — колеса могут снять, а дворники — тем более. Гараж найдите.

Борис прислушался и попросил помощи у Алексеевны. Для начала показал директору «Москвич». Посидев в автомобиле и поцокав языком, она поздравила его с покупкой и позвала дядю Мишу, с которым Борис работал до призыва на границу. Тот сел в машину, и они отправились в деревню Зеленый Луг за пустырем от улицы Седых. Здесь дядя Миша свел Бориса с пенсионеркой Тимофеевной, проживавшей в частном доме. За червонец в месяц она обязалась присмотреть за автомобилем. Его Борис загнал во двор пенсионерки.

— Я дома постоянно, — сообщила Тимофеевна. — Если в магазин пойду или на огород, так собака во дворе. Чужого не подпустит.

Лохматый, страхолюдной внешности барбос басовито гавкнул, подтвердив слова хозяйки. На гостей он глянул, будто выбирая, куда вцепиться, в ногу или сразу в горло. Борис поежился, подумав, что без хозяйки автомобиль забрать не выйдет. Ладно, это ненадолго.

Автомобиль принес им с Ольгой дополнительные развлечения. Они скатались к Минскому морю, где искупались и позагорали. Причем, «Москвич» он подогнал почти к самой воде. Никто не возражал, за экологией здесь не следили — на пляже было еще несколько машин. В «Москвиче» они переоделись и отправились купаться.

…Но все когда-нибудь кончается. Ольге позвонил отец. Сказал, что мать вернулась из санатория и хочет видеть дочь.

— Придется ехать, — пригорюнилась подруга. — Мать не отстанет. А какую мораль мне вычитает — и подумать страшно.

— Хочешь, мы поедем вместе? — предложил Борис. — Я за тебя вступлюсь. Скажу, что мы поженимся.

— Не надо! — замахала руками Ольга. — Крику будет больше. Сама скажу. Пусть успокоится. Приедешь поступать, тогда и познакомлю.

— Отцу о книге расскажи.

— Непременно, — пообещала Ольга.

На том и порешили. Борис проводил любимую в аэропорт, посадил на самолет и грустный вернулся домой. А на следующий день ему принесли телеграмму:

«Уважаемый Борис Михайлович. Вам надлежит 19 августа 1969 года к 10 часам дня прибыть в Президиум Верховный Совет СССР (14-й корпус Кремля) для вручения вам государственной награды — ордена Красного Знамени. Проезд в Москву и проживание в гостинице — за счет Верховного Совета. Подробности по телефону…»

И чего ее вчера не принесли?..

Скандал в семье не улучшает настроения. Нил Семенович, хряпнув сотку коньяка, ушел в свой кабинет, где и сидел, уныло глядя в стену. Работать не хотелось, читать тем более. Он знал, супруга будет недовольна тем, что сотворила Ольга, но, чтобы так орать на дочку… Даже блядью обозвала. Ольга разрыдалась и убежала к себе в комнату. Таисия переключилась на супруга. В чем только не корила мужа! Дескать, дочку распустил, ей стоило ненадолго отлучиться в санаторий, как та пошла по мужикам… Достала! Ковалев, не выдержав, так рявкнул, что супруга побледнела и убежала в спальню — стенать и громко плакать, что она умела с великим мастерством.

В том, что с женой ему не повезло, Нил Семенович прекрасно знал. Все случилось исподволь. Красивая и скромная девчонка из простой семьи, в которую он некогда влюбился, с годами начала меняться. Должность мужа, дававшая существенные льготы, на супругу повлияла радикально. Сначала появилась домработница — готовить и стирать самой Таисия посчитала неприличным. Потом она решила, что трудиться рядовой учительницей в школе негоже для жены партийного начальника. Ковалев пристроил ее в отдел образования Москвы, где Таисия Петровна возглавляла сектор. Но работать напряженно супруга не хотела, поэтому не вылезала из больничных, которые ей в ЦКБ[53] давали без вопросов. О своем здоровье Таисия Петровна пеклась с огромным рвением, доводя до белого каления врачей и медсестер. Ежегодно отдыхала в санаториях, где посещала процедуры, которые ей прописали, и другие, которые сама считала нужными принять. Супруга изменилась внешне. Красивая и стройная девчонка превратилась в паучка с большим брюшком и с тоненькими ручками и ножками. Еще она любила поскандалить. Никакого чувства к супруге Нил Семенович давно не испытывал и с радостью развелся бы, но это негативно отразится на карьере. Не любят в партии разводов коммунистов…

В дверь постучали.

— Да, — буркнул Ковалев, поморщившись. Жена пришла плакаться и упрекать его в бездушии? Но это оказалась Ольга.

— Хочу поговорить, — сказала, закрывая двери за собой.

— Проходи, садись, — кивнул ей Ковалев. Тоже будет жаловаться? Как будто было мало…

Но Ольга заговорила о другом.

— Знаешь, папа, — начала, сев на диван. — В Минске Борис меня спросил, чем я хочу заняться, когда вернусь в Москву.

— И что ответила? — хмыкнул Ковалев.

— Учиться на журфаке. А он и говорит: «Зачем тебе дневное отделение? Тебя берут в «Известия», иди туда работать. А на журфаке переведись в заочники».

— Это можно, — пожал плечами Ковалев. — Но для чего? «Известия» не убегут.

— Чтобы было время. Он предложил мне написать о подвиге героев, защищавших плацдарм на берегу Цемесской бухты у Новороссийска, захваченного немцами в 1942-м. И не статью, а книгу.