Рыжий 2 (СИ) - "Alex Berest" - Страница 46

«Бамс» — прилетел очередной подзатыльник от бабули.

— Ах ты, поскудник. Весь в отца. Яблоко от яблони. А я, еще и сомневалась, дура. Мол, не мой внук, подменили его. А, не, мой, весь в моего сыночка, @лядуна.

Я сидел на диване с покорно опущенной головой и терпел все эти подзатыльники и ругательства. Олька тоже с кулаков начинала, сейчас, вон, испуганной мышкой сидит в уголочке и смотрит за процессом моего воспитания. Бабуля тоже сейчас выдохнется и к слезам перейдёт. Ничего, за одного битого — двух небитых дают.

После сделанного мной предложения и полученного от Сидоровой согласия стать моей женой, нам предстоял нелёгкий и для меня опасный путь к легализации нашей семьи. Я решил начать этот процесс с моей бабули. В моём понимании она — лицо заинтересованное, как в правнуке или в правнучке, так и в моей свободе — мало ли как поступят предки Оли.

Ну вот, такого я от неё ещё не слышал — «урод вонючий». Хотя нет, где-то слышал, но не от бабушки. Блин, да где же? «Урод вонючий, козёл немытый, всю жизнь мою погубил, ах ты паскуда» — всплыло внезапно в памяти и я, как наяву, мысленно увидел древний, но в этом мире ещё не снятый клип группы Би-2 — «Моя любовь», о нелегкой судьбе и жизни семьи Мухиных, которые тоже ждут ребёнка:

У героев стынет кровь

Разбиваются и вновь

Идут ко дну

Идут ко дну

Успокоит океан

И разделит по волнам

Свою вину

Свою вину

Кон-кончится пленка

Ты, ты ждешь ребенка от меня

Моя любовь, моя любовь…

От столь ясной картины из прошлого будущего аж немного потеплело на груди, но я решительно мотнул головой прогоняя это видение, сейчас не тот момент чтобы предаваться ностальгии.

Из-за моего внезапного манёвра головой бабушка промахнулась в отвешивании мне очередного подзатыльника и, не ожидая от меня такой подлости, потеряла равновесие и начала заваливаться в мою сторону. Я её аккуратно поймал и, усадив на диван, прижал к своему плечу, где она, наконец, и заплакала. С другой стороны ко мне метнулась Оля и, прижавшись к второму плечу, тоже пустила слезу. Вот так я и сидел, обливаемый слезами с двух сторон.

Наконец, запас слез у них иссяк, и они смогли нормально соображать.

— Ну и что нам теперь делать? — слабым голосом спросила бабуля.

— Жить. Ждать мой день рожденья, — и видя вскинувшееся в негодовании лицо бабушки, которая, видимо, подумало про — «кто про что, а вшивый — о бане», поднес свой указательный палец к губам, призывая к молчанию. — Ведь только с семнадцати лет нас распишут, а ты сможешь мне официально разрешить жениться. И лучше всего это сделать после экзаменов.

— Почему? — не поняла Сидорова.

— Мы с тобой спокойно сдадим их, получим аттестаты, расскажем и уговорим твоих предков, а потом, тихо и мирно, без свадьбы, распишемся в ЗАГСе.

— А я мечтала о свадьбе, платье, фате, ресторане и кортеже машин, — печально вздохнула Оля.

— Устроим, — пообещал я. — Но попозже. Сначала школу закончим, распишемся, я в армию схожу, а ты заочно или очно закончишь наше медицинское училище.

— В армию? Ты меня бросишь с ребёнком? Ведь можно наверное как-то откупиться от неё, — возмутилась, пока ещё Сидорова.

— Не, девонька. Всё правильно. Мужчина должен отслужить в армии, — неожиданно пришла мне на помощь бабуля. — Ты смотри, Женька, только не сбеги от нас в Германии.

На самом деле, я это и планировал в уже далёком восемьдесят четвёртом году. Поднакопить резервов, купить место в группе советских войск и дать дёру. Тогда меня ничего не держало. Всё вокруг было чужим. Но за прошедшие годы я привязался к месту своего жительства и к своей новой родственнице. И не просто привязался, а полюбил. Иначе не переживал бы за её здоровье, как за своё. Обзавёлся движимостью и недвижимостью.

Плюс друзья и моя любимая девушка. И как вишенка на торте, ребёнок. Мой ребёнок. Тот о котором я так мечтал в прошлой жизни. И, может быть ради него, меня сюда и закинуло? Так что, куда я с этой подводной лодки денусь? Схожу в армию, отвезу накопленное беспошлинно через границу, припрячу, может чего подзаработаю и обязательно вернусь.

— Дядя Паша проболтался? — понял я.

— Ага, вчера, по пьяни.

— В Германию? А ближе ничего нет? Вон, под Азовом, в Кулешовке, какие-то военные есть, — проявила свою обеспокоенность, и Оля, видимо, приняв тот факт, что я всё равно уйду в армию.

— Нет, Оленька, — опять вмешалась бабушка, я даже рта не успел открыть. — Пусть едет в Германию. Там спокойно. А то здесь, сейчас, могут и в какую-нибудь горячую точку заслать.

— Ясно, — согласилась со словами бабули Оля. — Жень? А что ты говорил про медицинское училище? Я же в институт хотела.

— Можешь и в институт поступить. Только трудно тебе будет в Ростов мотаться беременной и после родов. Проще в наше училище на фармацевта* поступить. Там год и десять месяцев учиться. И рядом всё. Школу закончим, пойдешь на водительские курсы, а потом и машину тебе купим.

— Мне? Машину?

— Тебе, тебе. Я же в армию уйду. Кто вас возить будет? Кто из вас на мотоцикл сядет? А тебе легче будет по городу передвигаться. На учёбу, в аптеку, в поликлинику.

— Ба, ты можешь найти не болтливого гинеколога? — спросил я у неё уже после ухода Оли домой. — Что бы осмотрел Олю и подтвердил всё это, то, что мы здесь сами напроверяли.

— Ох. Найду. А то, и правда, может просто длительная задержка, а твоя химия вообще что-то другое показывает.

…..

Мою днюху не отмечали. Так, просто посидели, попили чаю с бабушкой и Олей. И разошлись по домам. Правда, предупреждённый об отмене торжества, вечером заглянул ко мне Жмур и подарил книгу Валентина Пикуля** «Богатство»

Во дворце пионеров Владимир Владимирович потихоньку осваивался в директорском кресле. На городской турслёт мы с Олей конечно хотели попасть, но нас, ввиду приближающихся выпускных экзаменов в школе, просто не допустили до этого мероприятия. Но даже и без нас наши подросшие подопечные снова заняли первое место по городу.

А я, кстати, предварительно договорился с нашим бывшим тренером, что до призыва в армию поработаю во дворце на полставки. Правда, фиктивно, мне пойдёт запись в трудовую книжку, а ему — мои деньги.

Самым первым экзаменом у нас была физкультура. С моей-то подготовкой практику я сдал на отлично, впрочем, как и теорию. Очень сильно переживал за Олю. Но она, к моей радости, вполне спокойно справилась.

Первого июня мы со всеми выпускниками одиннадцатых классов Советского Союза писали сочинение, первый письменный экзамен. Писали мы его в столовой, она же актовый зал. Туда, заранее, ученики десятых и восьмых классов перенесли необходимое количество парт и стульев. В прошлом году кто-то из родителей учащихся девятой школы написал жалобу в ГорОНО об избирательной помощи учителей ученикам во время экзаменов. И в этом году та жалоба аукнулась всем школам.

Нам зачитали темы сочинения: «Герои нашего времени», «Революционный героизм в стихах Маяковского» и «Русская природа». И время пошло. На подготовке к экзаменам мы частенько писали сочинения из похожих тем. И за выделенные пять часов, я, и все мои одноклассники, вполне уложились.

Вторым письменным была математика. Её уже сдавали спокойно, по отдельным классам и без представителей из управления образования.

А затем, посыпались устные экзамены: иностранный, физика, химия и литература. Особо не напрягаясь, сдал все на хорошо и отлично. Слава министерству образования, что Ольгу не пришлось буквально протаскивать по экзаменам, перед каждым индивидуально успокаивать и настраивать. И всё из-за того, что это дурёха проболталась о «случившимся» своей старшей сестричке.

Я не учел факт появления помолвочного кольца на безымянном пальце её левой руки, сам же дурак и рассказал про западные традиции. И если её предки не заметили украшение в силу занятости по работе, а одноклассницы из-за экзаменов. То Тамара сразу углядела золотой ободок колечка с красным камешком. Ну и не слезла с младшей сестры, пока та, под «страшным секретом», не выболтала всё.