Экстаз - Джордан Николь - Страница 10
- Предыдущая
- 10/74
- Следующая
Воспоминание об этом вызвало мучительный стон.
В этот момент раздался стук в дверь. Совсем тихий, еле слышный. Вздрогнув, она обернулась, не зная, отвечать ли на него. Но прежде чем она пришла к решению, дверь отворилась и в комнату вошел мужчина.
Святой Боже! Это был он во плоти — значит, она не придумала его… Высокий, атлетически сложенный, с темными, слегка вьющимися густыми волосами. Один локон спадал на лоб, оттеняя правильные черты смуглого лица: прямой нос, твердые скулы, чувственные губы. Но самым примечательным на этом лице были, пожалуй, глаза — тоже темные, пронзительные, под длинными ресницами. Их взгляд казался пугающе знакомым.
Рейвен вздрогнула. Сходство с придуманным персонажем сновидений было поразительным. Сверхъестественным…
Конечно, при более близком рассмотрении все оказалось не совсем так: к примеру, шрам на левой щеке придавал его лицу зловещее выражение, чего не было у героя ее снов. И в чертах точеного лица не чувствовалось той мягкости, даже нежности, что у пирата…
Мужчина закрыл дверь. Опершись о косяк плечом, он смотрел на Рейвен спокойным, внимательным взглядом.
Она почувствовала, что краснеет. Он это заметил, а также и то, что под наброшенным халатом на ней ничего нет.
Поднявшись со стула и поставив поднос на столик, она запахнула халат у горла и с вызовом взглянула на вошедшего. Нет, окончательно решила она, это не он, не герой ее сновидений. Тот никогда, не смотрел бы на нее так — с затаенной угрозой, стараясь испугать.
— Что вы здесь делаете? — задала она от растерянности нелепый вопрос, от которого еще больше смутилась.
— Мне казалось, что эта спальня принадлежит мне, — сухо ответил он, не считая нужным скрывать иронию.
— Джентльмен не врывается к женщине подобным образом, — с той же растерянностью заявила она.
— Мое гостеприимство, — парировал он в том же ироничном тоне, — свидетельствует, что я могу называться джентльменом.
У него была правильная речь образованного человека, приятный низкий голос. Этот голос звучал у нее в ушах ночью. Одет он был по-домашнему: желтоватый вязаный жилет, белая рубашка, коричневые бриджи, такого же цвета башмаки.
Отойдя от двери, он подошел к Рейвен намеренно близко. Во всяком случае, так ей показалось. Должно быть, занимается спортом, подумала она, глядя на стройное мускулистое тело, уверенную пружинящую походку. От него даже издали веяло жизненной силой, стойкостью.
Тщетно пытаясь побороть чувство смятения, она опять с вызовом произнесла:
— Вам необходимо находиться здесь, когда я не совсем одета?
На что он ответил с той же спокойной насмешливостью:
— Уже, наверное, поздновато думать о правилах приличия после прошедшей ночи. Мне посчастливилось увидеть все ваши прелести, в то время как я пытался умерить лихорадочный жар, охвативший ваше тело.
— То, что вы делали, — язвительно спросила она, — называется попыткой умерить жар?
— То, что я делал, — с упором на «делал» ответил он, — значительно облегчило ваши страдания, мисс Кендрик. Поверьте, что, не вмешайся я, вам пришлось бы значительно хуже.
Рейвен оставалось только недоверчиво усмехнуться, глядя ему прямо в глаза. В бездонные печальные и очень серьезные глаза, каких никогда раньше она не видела у мужчин. Разве только в сновидениях. К своему недовольству, она почувствовала, что снова начинает краснеть. И тогда, махнув рукой на смущение, попыталась спросить его о том, что терзало ее больше всего и для чего она не могла подобрать слова.
— Скажите, а я… вы?..
Больше ничего она выговорить не смогла, но он хорошо понял ее.
— Да, миес, — без обиняков ответил он ей, — вы были возбуждены, агрессивны. Такой вас сделал напиток, который вам насильно влили в рот. И единственное, чем я мог исправить положение, — попытаться умерить ваше возбуждение. Иначе вы могли бы не успокоиться и до сей поры. Но не стоит волковаться: того, что называют близостью, у нас с вами не было, клянусь вам. Не могу утверждать, что вы остались чисты и нетронуты, однако девственность по-прежнему с вами.
Ее щеки сделались пунцовыми, что ей весьма шло. Не в силах выносить его взгляда, она резко отвернулась.
— Не нужно этого лицедейства, мисс Кендрик, — сказал он с легким презрением в голосе. — Вам оно не идет.
Его тон заставил ее так же резко повернуться к нему.
— Что вы имеете в виду? — крикнула она.
В прежнем тоне он ответил:
— Ваши поползновения выдать себя за абсолютно невинную жертву не слишком убедительны. Да, вы сохранили девственность, но вряд ли можно вас назвать невинной в полном смысле этого слова. И вы не заставите меня поверить, что никогда в жизни не находились на одном ложе с мужчиной.
Рейвен была в полной растерянности. Что он такое говорит, этот человек? К тому же таким уверенным тоном? Откуда такие дикие мысли? Вот уж кто наверняка испорчен до мозга костей! А что касается ее… Господи, ни разу, кроме как во сне, она не была в интимном контакте с мужчиной. Всегда на приличном расстоянии — не ближе, чем сейчас с ним. Все ее так называемые знания, весь ее «опыт» почерпнуты из книг, из того, что могла слышать от других.
— Мне безразлично, сэр, — сказала она гневно, — верите вы мне или нет. И я не собираюсь ни в чем убеждать вас. Или переубеждать…
Что он так уставился на нее? Этот чертов пристальный взгляд!
Внезапно она ощутила слабость, голова закружилась. Она опустилась в кресло и обхватила руками голову.
Словно издалека, она услышала его встревоженный голос, спрашивающий о самочувствии. Это ее безмерно удивило: кое-что человеческое и ему не чуждо. Но все равно простить обвинения, которые он ей посмел предъявить, она не могла.
— Конечно, — сказала она со всем сарказмом, на какой была способна, — конечно, я разыгрываю перед вами роль невинной девицы, а на самом деле просто дня не живу, чтобы кто-нибудь не похитил меня, не избил, не напичкал наркотиками!
Он подошел ближе, осторожно поднял пальцем ее подбородок и пристально посмотрел в лицо. Однако ничего не произнес.
— Вы спросили сейчас, как я себя чувствую, — нетвердым голосом произнесла Рейвен. — А как я могу себя чувствовать после того, что ваш брат мне устроил? Сначала ударил по голове пистолетом так, что я потеряла сознание. Потом связал, вынудил выпить какую-то гадость… — Она вытянула руки. — Посмотрите, какие шрамы! Он зверски обошелся со мной! И это все я заслужила, по-вашему?
В ее голосе зазвучали слезы.
Гримаса раздражения, непонятно в чей адрес, передернула рот Келла. Потом он сказал:
— Я сожалею, что мой брат так поступил с вами, мисс Кендрик. Это непростительно. Но вы тоже не безупречно вели себя, когда ради забавы играли в чувства с молодыми, неоперившимися франтами, соблазняя их.
Рейвен с изумлением уставилась на него.
— Что за чушь вы несете! Я никого в жизни не соблазняла! Тем более вашего брата. Самое худшее, что я предлагала и в чем действительно виновата, — дружбу.
— Насколько мне известно, вы обливали его презрением за его ирландский выговор и незнатное происхождение. И в конце концов отвергли его.
— Я отклонила его настойчивые ухаживания, это верно. Потом сказала ему, что уже дала согласие на брак с другим. Что здесь плохого?
Он холодно и недоверчиво смотрел на нее.
— Но вы велели слугам прогнать его от порога вашего дома и избить до полусмерти!
— Я ничего подобного не делала! Однажды вечером, когда я гуляла в Воксхолл-гарденз, где должна была встретиться с друзьями, ваш брат пришел туда пьяный и начал грубо приставать ко мне. Пожилой слуга, который сопровождал меня, еле урезонил его, и мы с трудом избежали скандала.
— А потом все-таки приказали слугам избить его и кинуть на улице!
— Этого не было, говорю я вам! Хотите знать больше, я вам скажу. После того случая в саду, через несколько дней, во время гулянья в парке ваш брат, тоже безобразно пьяный, начал тащить меня в кусты, порвал платье и…
- Предыдущая
- 10/74
- Следующая
