В его власти - Джордан Николь - Страница 32
- Предыдущая
- 32/61
- Следующая
— Но это в том случае, если я действительно очарована. На этот раз рассмеялся Найл.
— Ты ранила мою гордость, и это надолго.
— Ненадолго. Стоит тебе соблазнить очередную самку, и все пройдет.
— Но я хочу только тебя.
— И кто сейчас врет напропалую? — Сабрина нервно мяла ткань юбки. — Я… я не та женщина, которая могла бы доставить тебе удовольствие.
Выражение его лица вдруг стало серьезным.
— Ты можешь, и ты будешь доставлять мне удовольствие всеми возможными способами. Иди сюда, Сабрина. — Видя, что она напряженно застыла, он похлопал рукой по матрасу. — Я никогда не считал тебя смирной девочкой. Но может быть, мы, горцы, слишком темпераментны и ты просто не можешь принять вызов?
Расчет его оказался верен. Сабрина резко встала, полная решимости доказать ему, что он ошибается. Она, конечно, не могла изменить данную ей Богом заурядную внешность, но характером была далеко не мышь.
Однако когда Найл откинул одеяло, обнажив перед ней свою наготу, Сабрина остановилась в нерешительности. На фоне простыней тело его казалось отлитым из бронзы.
Она хотела отвести взгляд и не могла, но тут заметила шрам на правом бедре.
— Ты ранен, — с сочувствием пробормотала она. Найл скривил губы и буркнул:
— Так, неприятная случайность. Рана заживает. Даже не думай менять тему, мышка. Делай, что тебе велят, и иди ко мне.
Возбуждение, страх, желание переполняли Сабрину. Когда она подошла ближе, Найл схватил ее за запястье и усадил рядом с собой.
— Тебе действительно не понравились мои поцелуи? К горлу подступил комок, и она не смогла ответить.
— А мне очень понравилось с тобой целоваться, — пробормотал он.
— Ты просто исполнял супружеский долг.
— Ты ведь всерьез не веришь в то, что мужчина будет целовать женщину так, как я тебя целовал, только из чувства долга?
— Да…
— В самом деле, — пробормотал Найл себе под нос. — Ей еще учиться и учиться.
— Ты не можешь убедить меня в том, что прошлая ночь не стала для тебя разочарованием. Уверена, ты предпочитаешь опытных женщин.
Найл как-то странно посмотрел на нее.
— Ты недооцениваешь себя, девочка. У тебя потрясающий темперамент. Счастлив тот мужчина, которому удастся испытать его на себе.
Он слегка оттянул ворот ее платья.
— Он сдавливает грудь, моя сладкая. И вообще, это платье тебе не идет.
Она поморщилась:
— Ты только и знаешь, что критиковать мои наряды.
— Да, мне не нравятся твои пуританские платья. Это не твой стиль — к тому же ты носишь их с таким видом, словно платье — это твой щит. Но женщине наряды нужны не для этого. Вырез должен быть глубже, чтобы приоткрыть грудь. Вот так.
Он осторожно потянул за лиф тугого корсажа. Сабрина затаила дыхание, когда он высвободил ее груди из-под корсета, и инстинктивно вскинула руки, чтобы прикрыть их.
— Нет, девочка. Стыдливости между нами не должно быть. Ты моя жена, Сабрина. Тебе еще предстоит избавиться от скованности, но однажды ты сама с удовольствием покажешь мне самые потайные уголки твоего восхитительного тела.
Он пожирал ее взглядом.
— Ты искушаешь куда сильнее, чем можешь себе представить, малышка.
В его взгляде было что-то теплое и возбуждающее и, конечно, лестное, но она не доверяла этому ловеласу. Найл мог смотреть так на любую женщину. Этот талант он культивировал в себе годами — прятать любые чувства, кроме желания.
— О, мне куда больше нравится это чарующее неглиже, — пробормотал он хрипловатым от страсти голосом. Он коснулся ее волос и выпустил на грудь каштановый локон. — Мне нравится, когда ты распускаешь волосы и шелковистые локоны ласкают твою грудь…
Соски ее трепетали под его взглядом, она чувствовала, как они отвердели. Одним пальцем он коснулся ее соска в том месте, где она чувствовала тугое покалывание. Он знал, насколько чувствительно это место. Слишком хорошо знал.
Сабрина резко втянула в себя воздух, и тогда он сомкнул пальцы и стал ласкать тугой бутон.
— Моя красавица мышка…
— Я… я не красавица. Взгляды их встретились.
Найл покачал головой. Она была убеждена в том, что некрасива, что он не может ее желать. Как же она ошибалась! Этот озорной блеск в глазах делал ее интригующей. Она была очаровательна в гневе. Дух неповиновения вдыхал жизнь в ее черты, делал розовее кожу, что придавало ей особую привлекательность. Когда страсть озаряла ее черты, она становилась почти неотразимой…
Найл улыбнулся своим мыслям. Он докажет ей, что она не права, заставит поверить, насколько сильно он ее хочет.
— Ты необычайно хороша, — прошептал он, лаская ее. — Никогда не встречал таких загадочных женщин.
Эти слова, нежные, как шелк, обволакивали Сабрину, словно кокон. Сердце ее заныло от боли. Перед ней был негодяй, который просто решил ее обольстить, и она чувство вала себя бессильной перед ним.
— Твое тело создано для наслаждений.
Сабрина закрыла глаза, чувствуя, что он берет над ней верх. Она не могла преодолеть растущее в ней желание.
— Сколько в тебе страсти! Она покачала головой:
— Найл…
— Мне нравится, как звучит мое имя в твоих устах. Посмотри на меня, любовь моя!
Глаза его были как горящие угли в свете свечей, а голос — бархатистый шепот.
— Как ты красива!..
Он поглаживал ее соски, и с каждым прикосновением Сабрина чувствовала, как тяжелеет ее тело, как растет в нем напряжение, требующее немедленной разрядки.
Наслаждение словно стрелой пронзило ее, когда он стал ласкать ее сосок языком. Она застонала.
Сабрина попыталась отстраниться, однако Найл крепко обнял ее, увлек за собой, и оба покатились по постели. Она, раскинув руки и ноги, оказалась под ним, посреди подушек.
— Лежи! — приказал он. Одним движением он задрал ее юбки до самой талии.
Сабрина подумала, что он собирается взять ее, даже не сняв с нее одежды.
Но вместо этого он стал медленно ласкать шелковистую кожу внутренней поверхности ее бедер. Сабрина вскрикнула:
— Найл!.. Прошу тебя…
Он переместился ниже и опустил голову. Дрожь охватила ее, когда его щетина коснулась нежной кожи между ее ногами. Когда она дернулась в ответ, он нежно сжал в ладонях ее бедра.
— Лежи смирно. Дай мне попробовать твой мед. Она затаила дыхание и не двигалась, пока он ласкал ее.
Он нащупал губами средоточие ее желания, дрожащий пульсирующий бутон, и лизнул его языком, почувствовав скользкую влажность. Ее упругое тело сочилось желанием. Один толчок, и она будет извиваться под ним, готовая взорваться. Но он хотел показать ей другую сторону ее страстной природы, хотел снять все барьеры стыдливости и сдержанности.
Не обращая внимания на протестующее восклицание, он раскрыл ее, раздвинув ее губы пальцами.
— Ты как цветок, Сабрина, нежный и необычайно сладкий.
Все тело ее содрогнулось от предвкушения ласки, когда его губы сомкнулись вокруг нее. Он целовал ее бережно, словно потягивал нектар. Она стонала от наслаждения, вцепившись ему в плечи, но он продолжал дразнить ее, испытывать ее, ласкать нежные складки ее плоти, снова нашел восставший бутон ее желания. Она почувствовала, как его язык входит в нее, и взорвалась.
— О Боже, нет! — стонала она дрожа.
— Да, — настаивал Найл. — Я хочу, чтобы ты извивалась, чтобы твое дыхание стало быстрым и жарким. Чтобы ты обезумела от страсти и от моих ласк.
Ей некуда было скрыться от этой сладкой пытки, да и не хотелось никуда бежать. Каждое движение его языка приближало ее к небесам. Он продолжал пить ее нектар, и когда его язык снова вошел внутрь ее, она хрипло застонала.
— Вот оно! — торжествующе произнес, он. — Я хочу слышать каждый твой вздох, каждый стон…
Она изгибалась, извивалась, подставляя себя его губам. Рыдания душили ее. Сабрина мотала головой, разрываясь от невыносимого наслаждения.
— Я больше не могу…
— Можешь!..
Она изогнулась, подставляя себя ему, и задрожала.
— Дрожи для меня, моя сладкая. Стони для меня. Подари мне твою страсть.
- Предыдущая
- 32/61
- Следующая
