Золотой характер - Ардов Виктор Ефимович - Страница 33

— Остальные пункты положения уточняют детали. Внизу подписи, число. И сейчас я спокоен. За меня Петьку воспитывает моя система. Она действует автоматически: проявил добродетель — получай полтинник, проявил порок — отдай четвертак. Просто и неотразимо.

Собеседник Петиного папы хмурился, бормотал что-то невнятное и отходил прочь.

…Неожиданно Петиного папу пригласил директор школы. Вернулся он домой разгневанный до последней степени. Его гнев еще более усилился, когда он нашел на столе записку сына:

Отец с досады сплюнул. Он достал школьные дневники сына, вытащил положение № 1 и углубился в расчеты. Он ничего не понимал. Судя по документам, система действовала без перебоев. Тем более необъяснимым было сегодняшнее заявление директора.

Оказывается, Петька не только хулиганит, но и окончательно потерял всякое уважение к старшим. Он все время хитрит, обманывает, спекулирует какими-то учебниками. Когда ему говорят о чувстве долга и чести, об уважении к коллективу, о любви к труду, он нагло смеется и спрашивает: «А сколько за это платят?»

Директор говорил, что у Петьки проявляются какие-то, чуждые советскому школьнику, черты шкурничества, стяжания, цинизма. «Директор, конечно, преувеличил, — думал Петин папа. — Хорошо, что я на него прикрикнул и призвал к порядку. Но кое-что, очевидно, я просмотрел. В чем тут дело? Может, за посещение кружков плачу лишнее? Пожалуй, следовало бы ввести специальную графу о советской этике и морали, об обязанностях гражданина нашей Родины? Но как их перевести на рубли и копейки?»

Положение № 1, казавшееся еще вчера таким ясным и безошибочным, становилось все более туманным и непрочным. Петин папа чувствовал себя так, славно он стоит посреди топкой трясины, на пне, который выглядел совсем крепким и свежим, а оказался насквозь прогнившим.

Чем больше он обдумывал создавшееся положение, тем тяжелей становилось у него на душе. В нем росла злость против сына, против директора, против всех этих систем воспитания, которые требуют, от отцов каких-то бесед, какого-то внимания, какой-то чуткости…

Рисунок Л. Сойфертиса

ПЕРЕД ПРОИЗВОДСТВЕННОЙ ПРАКТИКОЙ

— Меня всегда волнует весна…

Как бы на целину не послали!

Весь сыр-бор разгорелся за обедом. И тут же наметились два лагеря. С одной стороны были сам Ломтев, его теща Таисия Павловна и Калинкин.

Всем троим возражала Варя.

Жена Ломтева, Нина Степановна, сохраняла нейтралитет.

— Хватит, довольно спорить! — сказала Таисия Павловна и решительно отодвинула блюдце с компотом. — У меня на этот счет своя точка зрения…

— А вы ее сформулируйте, эту свою точку зрения, — улыбнулась Варя.

— Молчи, Варя, — сказала Нина Степановна, — оставь бабушку в покое.

— А чего мне формулировать? — Таисия Павловна воинственно взглянула на зятя. — Он знает, о чем я говорю.

Ломтев промолчал. «Теща, конечно, права, — подумал он. — Надо бы ее поддержать. Но сейчас, пожалуй, не стоит. Варя за столом. Начнутся реплики, подковырки».

— Что же ты молчишь, папа?

— Погоди, Варвара, послушаем гостя, — сказал Ломтев и подмигнул Калинкину.

— Что я могу сказать? — вздохнув и погладив реденькие усы, Калинкин развел руками. — Лично я поддерживаю Таисию Павловну. Человек должен уметь сделать себе карьеру.

— Карьеру?.. Я даже слова такого не знаю, — заметила Варя и перешла к книжному шкафу. — Придется поискать в словаре.

— Вот-вот, поищи, — усмехнулась Таисия Павловна, — найдешь!

— «Карьера, — прочитала Варя, — успешное продвижение вперед в области служебной и общественной деятельности». Та-ак… Теперь понятно.

— Слава тебе, господи, — облегченно вздохнула Таисия Павловна, — все же поняла!

— Подождите, бабушка, — Варя выдержала паузу. — Вы сегодня говорили, что для того, чтобы добиться успехов, обязательно нужны личные связи, поддержка начальства, знакомство и все такое прочее, да?

— Да, — с вызовом сказала Таисия Павловна, — да, да, да!

— Хорошо, — склонила голову Варя, и по тому, с какой покорностью она это сделала, можно было подумать, что она готова уступить в споре. — Позвольте привести пример. Сегодня утром за Волгой были соревнования по прыжкам с трамплина на лыжах…

— Нам про твои прыжки слушать неинтересно. — Таисия Павловна демонстративно отвернулась.

— Не перебивайте оратора, — сказал Калинкин. — Мы вас слушаем, Варя.

— Так вот. Первое место занял Виктор Самохин, наш студент. Он прыгнул на сорок семь метров! Понимаете вы это?

— Не понимаю, Варя, — вмешалась Нина Степановна, — какое это имеет отношение…

— Подожди, мама! — Варя подняла руку. — Самохин добился успеха, может быть немного погодя он даже станет чемпионом. И этот свой успех он завоевал сам. Он занимался, работал с тренером, овладевал мастерством. Пожалуйста, — Варя обернулась к Калинкину, — я молу вас познакомить с тренером, с председателем городского комитета, нам окажет личное содействие секретарь обкома. По линии связей и знакомств все будет в порядке. Вам останутся сущие пустяки: надеть лыжи, подняться на трамплин и прыгнуть.

Ломтев невольно улыбнулся. «Хоть пример-то не совсем подходящий, но Калинкин, видать, растерялся. Молчит».

— При чем тут трамплин? — обиженно сказал Калинкин. — С этого вашего трамплина кто кидается? Отчаянные люди, которым терять нечего. Лично мне не то что прыгать, смотреть на этот трамплин страшно. Но я, однако, полагаю, что, если бы этот ваш… как его?.. Самохин не умел бы прыгать, вряд ли бы он полез на такую верхотуру.

Варя хлопнула в ладоши.

— Все!.. Что и требовалось доказать! Нужны личные данные — талант, настойчивость, умение.

— Только мы, Варя, о другом умении речь ведем, — добавила Таисия Павловна. — Не понять тебе этого.

«Ага, второй эшелон подоспел! — отметил про себя Ломтев, с интересом взглянув на тещу. — Послушаем!»

— Вот именно, — ободренный поддержкой Таисии Павловны, начал Калинкин, — о другом речь идет. Позвольте, я тоже пример приведу. Возьмем Степина. Кем он прошлый год был? Рядовым работником. А на сегодняшний день он кто? Почти что, руководитель. Заместитель начальника отдела. А как он этого добился? Нашел ход к управляющему, к товарищу Басову Ивану Андреевичу. На рыбалку с ним поездил, то, се, пятое, десятое — и пожалуйста.

— Он что, подхалим? — спросила Варя.

— При чем тут «подхалим»? Человек сумел найти подход к начальству и в результате, как говорится, сделал карьеру.

— А работник он плохой, да?

— Почему?.. Вообще работник он неплохой.

— А это, между прочим, тоже не последнее дело, — заключила Варя.

Калинкин в поисках защиты посмотрел на Ломтева, и тот понял, что пора вмешаться.

— Вот что, Варвара, — строго сказал он, — хватит! Довольно! Ты, конечно, очень умная и все такое прочее. Но ты… это самое… все же пойди отдохни после обеда.

Варя поклонилась. Она одержала победу в споре и повеселела.

— «Слушаюсь, батюшка. Повинуюсь отцовской воле». Островский. Полное собрание сочинений. Том пятый. Страница десятая.

Варя вышла. Таисия Павловна покачала головой:

— Девчонка! Жизненного опыта ни вот столечко, а все высказывается.

Вскоре Ломтев пошел провожать Калинкина. По доброте они говорили о разном, неизменно возвращаясь к тому, о чем спорили нынче за обеденным столом.

— Я тебе вот что скажу, Алексей Лукич, — наставительно произнес на прощание Калинкин, — не обижайся. То, что дочка твоя говорила, наплевать и забыть. Найдешь подход к Басову — такой прыжок сделаешь, что тому прыгуну и не снился.