Шайтан-звезда - Трускиновская Далия Мейеровна - Страница 53

– Я поеду и погляжу, что там такое, клянусь Аллахом! – Алид, радуясь тому, что первым уловил загадочную угрозу, резко выпрямился в седле.

– Я поеду с тобой, о дитя, – Джеван-курд, сказав это, переглянулся с Хабруром, и тот кивнул. – Ибо, если там ловушка, то я ее опознаю скорее, чем ты.

– О Джудар, о Селим! – Хабрур протянул руку, и двое айаров выехали вперед. – Отправляйтесь с Джеваном. И ты, о Ахмед, тоже поезжай. А мы подождем здесь.

Алид ударил коня стременами и понесся к потоку первым.

Джеван-курд, несколько недовольный такой отвагой, достал лук и, на скаку добывая из деревянного колчана бесперую стрелу, поскакал следом.

Несколько айаров тоже наложили стрелы на тетивы луков и замерли, ожидая неприятностей.

Алид, первым достигший берега потока, вдруг замахал рукой, подавая кому-то знак, и повернул коня, и помчался навстречу Джевану-курду с сопровождавшими его всадниками.

– Что это он кричит? – в тревоге спросил Хабрур. – Ради Аллаха, может кто-нибудь разобрать?

Но первым понял, о чем речь, сам аль-Кассар.

– Хвала Аллаху! – воскликнул он и помчался к потоку, с ревом летевшему из ущелья.

Джейран приподнялась в седле, пытаясь понять, что там происходит. И она подумала – а не тот ли это поток, в который она чуть не вывалилась из скользкой трубы?

Вдруг она увидела, что Джеван-курд останавливает коня, и целится из лука, и спускает стрелу. А также услышала торжествующий вопль Алида. После чего пятеро всадников, подъехав к тому месту, где начиналось узкое, как от удара огромным топором, ущелье, соскочили с коней и принялись снимать с седел свернутые кольцами конские путы, изготовленные из войлока с пальмовым лыком.

Очевидно, они собирались вызволить кого-то из бурлящей воды.

И они кинули одновременно несколько петель, и одна, принадлежащая Селиму, а может, и Джудару, угодила в цель, и все они, ухватившись за веревку, принялись ее тянуть, извлекая из потока того, кого, по всей видимости, спасли. Но Джейран не могла понять, для чего им понадобился выстрел из лука.

Аль-Кассар же, приблизившись к берегу, остановил жеребца, обернулся и махнул рукой своему отряду, как бы призывая его следовать за собой.

– Едем, во имя Аллаха! – приказал Хабрур.

Отряд пустил коней рысью, и Джейран, покачиваясь в седле сразу же за Хабруром, видела, что на берегу потока происходят странные вещи.

Алид, соскочив с коня, полез для чего-то вверх по склону. Аль-Кассар, сделав то же самое, сорвал с себя белоснежную джуббу и, держа ее обеими руками, ждал на берегу. И он обнял того, кого вынули из воды, одновременно кутая его в джуббу, обнял с такой пылкостью, что у более искушенной женщины, чем Джейран, она могла бы вызвать ревность.

– О Аллах, этого не может быть! – воскликнул вдруг Хабрур. – Как он попал сюда?

Джейран вгляделась в лицо спасенного – и тоже удивилась, как мог попасть в эти края человек великанского роста и с черным лицом. Разумеется, чернокожие рабы имелись в каждом городе, где она побывала, но не станет же гордый аль-Кассар обнимать раба, словно родного брата!

– Велик Аллах! – единым голосом ответил Хабруру весь отряд. – Аль-Мунзир – с нами! Хвала Аллаху – вот кто прекратит наши бедствия!

И сразу же все заторопились к берегу, и погнали коней что есть духу, и обступили великана, и обнимали его, и целовали.

Алид тем временем отыскал на склоне спрятанную одежду Джабира аль-Мунзира и привел его коня.

Очевидно, аль-Кассар и аль-Мунзир успели рассказать друг другу что-то очень важное, поскольку, когда и Джейран подъехала к берегу, Джеван-курд указал на нее пальцем.

– Вот эта женщина, которую мы спасли от ее похитителей! – сказал он чернокожему великану. – Спрашивай ее, о чем желаешь! А ты, о женщина, сойди на землю, чтобы нам не задирать головы.

Аль-Мунзир, все еще завернутый в джуббу аль-Кассара, подождал, пока Джейран слезет с лошади и оправит на себе изар.

– Ты рассказала, что разбойники похитили тебя и привезли в эти горы, о женщина, – сказал он. – Одного из разбойников только что застрелил мой друг Джеван. Вон его тело, оно застряло между каменных зубов посреди потока, где мы чуть не прикончили друг друга. Подойди, погляди и скажи – знаком он тебе?

– Клянусь Аллахом, я вовремя спустил тетиву! – похвастался курд. – И я впервые видел, чтобы люди, которых вот-вот погубит поток, еще и сами пытались погубить друг друга!

– Жаль, что ты не видел нашего сражения, пока мы не свалились в воду, о Джеван! – отвечал Джабир. – И жаль, что его индийский кистень пошел на дно вместе с дубинкой. Я никогда раньше не видел такого оружия. Индийские куттары у меня есть, и лук-ситхак с лезвиями на концах, и сабля-шамшер, но двойной кистень с тяжелыми кольцами вместо шаров я видел впервые!

Джейран подошла к берегу и увидела в глубине ущелья тело, застрявшее между двумя каменными клыками. Но лица она разглядеть не смогла.

– Мне кажется, я никогда не видела этого человека, о господин, – сказала она, вернувшись.

– Может быть, ты слышала, как эти люди называют друг друга? – продолжал допытываться аль-Мунзир. – Не было ли среди них Ибрахима?

Джейран задумалась, припоминая, и вдруг действительно вспомнила! Это был один из тех, что сбросили в поток еще живого человека.

– Ты вспомнила, о женщина! – вдруг воскликнул чернокожий. – Ты знаешь его, но почему же ты молчишь об этом? О Хабрур, кто ее допрашивал? Она знает больше, чем говорит, клянусь Аллахом!

– Разве я не говорил, что она будет лгать? – вмешался Алид.

– Ты испугал ее, о аль-Мунзир, – отвечал Хабрур. – Сейчас она успокоится и все тебе скажет. А ты дай решить это дело старшим, о дитя. Ведь не ты у нас пока называешься Предупреждающим, и не ты привык угадывать опасность по малейшим признакам, и не твое мнение будет решающим для нашего господина, да хранит его Аллах!

Аль-Кассар подошел к Джейран.

– Не обижай эту девушку, о брат, – сказал он.

– Когда это я обижал девушек? – удивился аль-Мунзир. – Но с этим ущельем и с этими горами связаны страшные вещи. Я шел по следу похищенной Абризы, пока не попал сюда. И я уверен, что Абризу прячут там, в горах!

Тут Джейран действительно испугалась.

Аль-Кассар вздохнул и опустил голову.

– Аллах отвернулся от нас, – прошептал он. – Сколько бедствий принес я Абризе…

– Расскажи, как все это было, о Джабир, – негромко обратился к чернокожему Хабрур. – И расскажи наконец подробно. Как это ни горько, а правду мы знать должны. Впрочем, даже хорошо, что мы узнали про Абризу только теперь. Посмотри на своего брата, посмотри, что он с собой сделал… В довершение всех бед взял себе имя проклятого разбойника, от которого только и осталось, что эта золотая маска…

– Я не знаю, кто ее похитил и зачем это сделали, – отвечал аль-Мунзир, кивком давая Хабруру понять, что он уразумел слова о состоянии аль-Кассара. – Я только шел по следу, и расспрашивал людей, и делал выводы. И оказалось, что Абриза в тот день была в хаммаме, и забыла там свои браслеты, и банщица по имени Джейран принесла их, и осталась в доме, и подсыпала всем нам в питье бандж, и впустила в дом похитителей!

– Банщица по имени Джейран? – переспросил аль-Кассар, делая к ним шаг, и невольно повернулся к той, что носила это проклятое Аллахом имя!

Джейран попятилась.

И все поняли, что это могло означать.

– Ступай-ка сюда, о женщина! – рявкнул Джеван-курд. – О аль-Мунзир, ты видел ту, что принесла браслеты? Мог бы ты ее узнать?

– Если будет на то воля Аллаха, – сказал чернокожий великан. – Она вошла к нам во двор, и завела беседу с Абризой, и в конце концов скинула изар, не обращая на меня внимания, как не обращают внимания на черных рабов. Но я отвернулся, ибо неприлично таращиться на лица женщин, тебе не принадлежащих.

Джеван устремился было к Джейран, но последние слова аль-Мунзира остановили его. Он что-то недовольно буркнул в усы, но не отступил, а остался рядом с девушкой.