Брак по расчету - Джордан Николь - Страница 35
- Предыдущая
- 35/67
- Следующая
— Весь день? — Она снова вспыхнула. — Они знают, что мы… что ты…
— Может, и так, — усмехнулся он. — И скорее всего чертовски завидуют!
Хизер поспешно подтянула одеяло повыше — жест, который он посчитал абсолютно бессмысленным, если учесть все, чему они предавались ночью. Он и без того изучил и открыл все сладостные тайны ее тела, хотя не сомневается, что впереди ждет еще немало удовольствий.
— Не стоит так скромничать, герцогиня!
Слоан поймал ее руку и приложил ладонь к щеке, теплой и чуть колючей.
— Ты моя жена. И не совершила никакого преступления. В постели все позволено.
Хизер отвернула лицо. Его слова задели ее. Слоан отрицает существование между ними чего-то большего, чем постель.
Поднявшись, она накинула халат, села перед зеркалом и взяла в руки щетку, чтобы привести буйную гриву в какое-то подобие порядка.
— Не стоит одеваться, — лениво заметил Слоан. — Мы еще далеко не закончили.
Хизер резко повернулась, и слова застряли у нее в горле. Лежа с подложенными под голову руками в сбившихся простынях, небритый и растрепанный, он был похож на романтического злодея. И несмотря на то что после бурной ночи Хизер чувствовала саднящую боль, она не могла отвести от него глаз, готовая снова и снова ему покоряться.
— Но Дженна… дела… — пробормотала она наконец.
— Дела могут подождать. И я позабочусь о Дженне, когда она проснется.
— Но, Слоан… средь бела дня… — слабо запротестовала Хизер, досадуя на его ненасытность и собственное постыдное желание.
Прежнее напряжение вновь вернулось.
— И что из того? Я предупредил тебя еще до свадьбы, что не чураюсь плотских радостей. Ты согласилась отдавать мне свое тело в обмен на… впрочем, ты сама все знаешь. Пошла на попятный, герцогиня?
Взгляды их скрестились и застыли: ее — холодный, его — горящий.
— Нет, конечно, нет.
— Тогда сними халат. Я хочу видеть тебя при свете дня.
Этот бархатисто-вкрадчивый голос снова поверг ее в смущение, напомнил о тех нежных непристойностях, которые он нашептывал ей на ухо во тьме ночи.
Хизер на мгновение прикрыла глаза. Она не собирается отступать, но единственный способ сохранить самообладание — притвориться, что не замечает пристального взгляда Слоана, что между ними вообще ничего не было.
Неестественно выпрямившись, она распахнула халат и позволила ему соскользнуть вниз, а сама гордо распрямила плечи и с вызовом посмотрела на мужа.
Он без улыбки разглядывал ее, с чисто мужским одобрением, дерзко лаская глазами груди, бедра, светлые завитки между ног… Пытаясь игнорировать возбуждение, накапливающееся внизу живота, Хизер продолжала причесываться, полная решимости не проиграть в этой войне характеров.
Слоан молча наблюдал, как она проводит щеткой по длинным сверкающим прядям. Прекрасная, недостижимая, гордая, как истинная королева.
— Ты выглядишь такой недотрогой, ледяная принцесса, — небрежно заметил он. — Любой мужчина не устоит перед искушением растопить тебя!
— Я и чувствую себя ледышкой, — неприветливо бросила Хизер. — Здесь холоднее, чем на улице. Ни один человек в здравом уме не станет расхаживать в подобном виде.
— Это зависит от того, где ты воспитывалась. Лань никогда не носила ни халатов, ни ночных рубашек. Шайенны не стыдятся ни своего тела, ни физической любви.
Очередное упоминание о первой жене больно укололо Хизер.
— Прости, не понимаю, к чему эти постоянные сравнения.
Эти постоянные сравнения были крайне ему необходимы. Они помогали помнить, кому он в действительности предан.
— Шайеннки не признают ни корсетов, ни панталон. Хизер, развернувшись, жестко взглянула в глаза мужу.
— Сожалею, но меня воспитывали иначе, хотя я не собираюсь тягаться с твоей первой женой. Наоборот, свято верю, что ни одна женщина в подметки не годится этому идеалу, так что и пытаться не стоит.
Слоан улыбнулся, и от этой улыбки в комнате похолодало еще на несколько градусов.
— Нет, ты ничем не походишь на Лань. Она была примерной женой.
— Примерной?
— Почтительной и услужливой. А послушная жена не скрывает свое тело от мужнина взора. И всегда готова к любой прихоти своего господина.
— Печально, — вызывающе бросила Хизер, — что меня никогда не считали особенно послушной.
Его ответная улыбка была лениво-многозначительной, хотя лихорадочный блеск в глазах говорил о нарастающем возбуждении.
— Покорная жена никогда не бывает холодна к мужу. Правда, прошлой ночью ты горела как в огне. Настоящая петарда, то и дело взрывалась!
На щеках Хизер проступила краска.
— Ты намеренно стараешься меня уязвить!
— И что из того? Не мешает тебя встряхнуть! Хорошо еще, что твои сухость и чопорность в постели исчезают как по волшебству!
— Поражаться твоим греховным проделкам вовсе не означает быть чопорной! Любая леди была бы шокирована вещами, которые ты вытворял!
— Но тебе это нравилось не меньше, чем мне. — Слоан было шевельнулся, но тут же поморщился: — Исполосовала мне всю спину своими ногтями!
— Может… может, мне это и нравилось, но вряд ли я смогу все повторить сегодня утром. У меня полно работы. Мои обязанности никто за меня не выполнит!
— Одна из твоих главных обязанностей — угождать мужу. Иди сюда и ублажи меня, герцогиня. Хизер досадливо дернула плечом.
— Меня зовут иначе.
— Хизер, Хизер! Иди же сюда, милая, — вкрадчиво прошептал он, — Ну пожалуйста.
— Неужели тебе мало вчерашнего? — строптиво фыркнула она.
— Разумеется, мало! Я хочу тебя. Хочу придавить к кровати, почувствовать, как ты стискиваешь ногами мои бедра, хочу пронзить тебя насквозь своим грозным оружием!
Каждое тихое обещание воспламеняло ее все сильнее. Хизер почти против воли встала и как во сне направилась к кровати.
От близости ее стройного обнаженного тела у Слоана закружилась голова. Прошлой ночью он овладел ею четыре раза и взял снова этим утром, но этого оказалось недостаточно.
Он желал ее еще сильнее, чем раньше. Он заставит ее забыть все дурацкие предрассудки!
Но оказалось, что сомнения Хизер вызваны не столько скромностью и застенчивостью, сколько совсем другими соображениями.
— Слоан… я не уверена, что смогу выдержать еще… Его неумолимый взгляд неожиданно смягчился.
— Мне следовало бы понять, что у тебя там все… натерто…
Как бы чудесно было швырнуть Хизер на постель, подмять под себя, погрузить пальцы в массу душистых волос и брать ее без конца…
Но он не имеет права думать только о себе! Все же это не означает, что нельзя ничего изобрести. Он научит Хизер бесчисленным и разнообразным любовным играм, сумеет воззвать к чувственной стороне ее натуры и свести с ума непереносимым наслаждением. Эта женщина станет той невероятно изобретательной любовницей, которая являлась к нему во сне!
Он откинул простыню, безмолвно приглашая ее присоединиться к нему.
— Обещаю, тебе не будет больно. Я и пальцем не пошевелю. Все зависит от тебя.
Она нерешительно оглядела его играющее мускулами тело. Золотистая поросль на груди сужалась до тоненькой дорожки и расширялась лишь к низу живота. Его мужское естество, уже напряженное и поднявшееся, доходило едва не до пупка. Хизер прикусила губу и покачнулась.
— Я не знаю, что делать, — прошептала она, едва дыша.
— Где же твое воображение?
Она медленно взобралась на постель и встала на колени перед Слоаном. Его великолепная мужественность больше не шокировала ее, скорее подогревала. Ей хотелось удовлетворить свое естественное любопытство, прикоснуться к нему. Смертельно хотелось.
— Дотронься до меня, — попросил он, словно прочитав ее мысли.
Он осторожно подвел ее руку к буквально осатаневшей плоти. Когда ее пальцы сомкнулись вокруг нее, Слоан чуть поморщился.
— Очень больно? — участливо спросила она. Слоан сдавленно рассмеялся.
— Скорее, хорошо.
Он положил поверх ее руки свою, крепко сжал и с тихим стоном закрыл глаза.
- Предыдущая
- 35/67
- Следующая
