Реальность Тардис - Ершова Алёна - Страница 50

Турнир можно было официально считать открытым.

На кроватях друг на против друга сидели Алиса и Егор. В который раз удивился тому, как эта школьница легко вписалась в наш коллектив. Только год прошел, а я её ощущаю как неотъемлемую часть клуба.

Когда ребята наконец наорались «Панцирной пехоты» куплетов, у которой, по моим скромным подсчетам, было под сотню, пропели «Каменистую дорогу» и наконец успокоились, пришло время гитар. Егор пел преимущественно свои песни, и немного из старого ролевого, потом они на пару с Алисой спели «Девушка и граф». У той оказался нежный приятный голос. Словно речка горная, бежит, искриться на солнце.

Алиса знала на удивление много песен, но сегодня в них явственно чувствовалась печаль. А когда она играла «Неспетую балладу Лютика», голос было набравший силу, дрогнул:

Участники притихли, всякий думал о своём. Песня длинная, и каждый куплет затрагивал, что-то потаенное, глубокое и сокровенное. Когда девушка закончила играть, я увидел в глазах у нее стояли слезы. Егор, стряхивая печаль, и разгоняя задумчивость, задорно завел:

Народ с радостью подхватил веселые куплеты.

Так и мешали лиричное с непристойным, а глинтвейн с грогом. В итоге легли спать все далеко за полночь.

К моей огромной радости восьмого, с утра все же приехала Марина. Сказала, что родители, отпустили на день. Знал бы, сразу ей место в комнате забил, чтобы Геннадий даже не подумал лезть. А так Маришка мне все кишки выполоскала, почему Алиса не с нами живет.

Алиса Беляева

К тридцати годам я перестала обижаться на людей. Во-первых поняла, что обидеть могут только по-настоящему близкие. Во-вторых, старалась разбирать их действия на составляющие и понимать мотив. Этого, как правило, хватало.

После разговора с Сашей мне хотелось обидеться до соплей, до истерики и разбитых тарелок. Но я удержала себя от этого опрометчивого шага. Стоит впустить обиду в сердце, и она раскидает там свои ядовитые споры. А потом прощай, не прощай. Это как плесень. Не выведешь. Поэтому надо постараться успокоится, и подумать над ситуацией.

Ломать и прогибать я себя все равно не дам. А значит не мое время идти на уступки. Нравится или нет, но я уже полностью сформированная личность с определенным характером. И подстраиваться под человека просто так по его желанию не буду. Видели, знаем. Примеров миллион, сначала дорогая зачем тебе это нужно: танцы, рисование, теннис, рукодельный кружок (необходимое подчеркнуть), а потом фу ты такая скучная, только и делаешь, что целыми днями в тик-токе сидишь, с тобой пообщаться не о чем. Поэтому уважаемый Алексанр, фиг вам, а не балалайка! Сам решай надо тебе это счастье в виде меня, или нет. А об остальном я подумаю, когда булькающая в душе субстанция уляжется, и не будет мешать зловониями.

Лучший способ избежать мозговой жвачки, это включить музыку погромче, и занять чем-то руки. Поэтому остаток дня я генералила квартиру. Ночью довязывала носочный заказ, а с утра попросила папу отвезти меня в лагерь, где планировалось проведение нашего мероприятия. Папа, если и удивился, то вида не подал.

Реконструкторской турнир формата две тысячи четвертого года. Обнять и плакать. Хуже, наверное, выглядели только местечковые ИСБ[17] соревнования в две тысячи тринадцатом – две тысячи шестнадцатом годах. Что ж, вот она цикличность истории, наглядно.

Иногородних было три клуба, плюс наш, плюс те, кто сами с усами, итого под полтинник участников. Приехали две команды из соседних регионов, одна более-менее приличная, сказывалась их принадлежность некогда, к так называемой «Черной Гвардии» – старому ролевому объединению людей из разных городов. Удивительно, но эти, по сути, вчерашние ролевики выглядели на общем фоне просто отлично, в своих ярких комплектах на Европу четырнадцатого – пятнадцатого веков. У них даже пулены[18] были на ногах, а не берцы или сапоги кирзовые.

Второй клуб имел название настолько забористое, что выговорить его никто из присутствующих не мог, и называли ребят коротко и ёмко «Кочегары», из-за их чудесных шлемов топхельмов[19], забрало которых открывалось, почему-то не в верх, а в бок. Как у печки. На них были черные длинные рубахи из бязи из-под которых торчали свитера и водолазки, и точно такие же бязевые плащи. История, тут как говориться, даже мимо не пробегала, хвостиком не махала. Но дрались парни на железе, а не дюралевыми мечами и значит им было к нам можно. Спокойно Алиса, спокойно. Как скажет лет через десять Вова «Всех насильно в Рай не затащишь».

Еще был клуб «Иггдрасиль[20]», их я помнила. Лет через десять это будут годные ребята, занимающийся викингами. А сейчас они были похожи на актеров фильма «Владимир». Нда, эру допусков на мероприятия надо приближать. А то грусть, печаль, уныние.

Вечером первого дня я, уже переодевшись в историчное, сидела в общем зале, и рисовала груду доспехов и щитов, очень кстати валявшихся в углу. Ко мне расслабленной походкой подошел мужчина в длинном ярком желтом упелянде[21], с широкими рукавами, края которых были вырезаны в форме листьев дуба. Я, не поднимая от рисунка головы, скосила глаза. На поясе у него висел кинжал баллок[22]. «Ну, здравствуй, Богдан», мысленно усмехнулась и искренне улыбнулась человеку, который через два года приведет в клуб Николая.

– Я сяду? – лениво растягивая слова, спросил мой старый знакомый.

– Конечно, – я подвинулась на скамейке, уступая место, и, между делом, разглядывая мужчину. Богдан был ровесником и одноклассником Николая. Они жили в одном дворе, вместе влипали в разные истории, и вместе из них вылазили. Странно, а на свадьбе его по чему не было. Язык зачесался спросить, но я не стала.

Он протянул мне кружку с горячим глинтвейном, к которой я лишь символично приложила губы. Пить алкоголь, после презентации Нику песни про Ведьмака, было по попросту страшно. Ляпну еще что-то лишнее в ненужный момент. Нафиг, нафиг!

– Какой милый сарафанчик, – вальяжно протянул, он, щупая мою вариацию наплечной одежды одиннадцатого века. На сарафан это походило мало, скорее на рубаху без рукавов. – Швы ручные?

– Ручные, – скопировала я его манеру общения, – И ткань домотканая.

– То-то я смотрю, что она какая-то неправильная. Сильно уж толстая, да рыхлая. Думал специально в магазине искала. Сама ткала или как?

– Сама, – отозвалась я с усмешкой, наблюдая, как Богдан поднимает подол, и внимательно разглядывает его с изнанки. Эта манера реконструкторов, официально лезть друг другу под одежду с проверкой швов, породила кучу шуток, как внутри движения, так и за его пределами. Хорошо, что послойность одежды, позволяла без проблем переносить вот такие казусы.