Реальность Тардис - Ершова Алёна - Страница 27

После разминки начался комплекс на постановку удара. Тут уже все праздные мысли резко улетучились, и следующие пол часа шли упражнения с подходами к «балде» – специальному снаряду, собранному из шин на жесткий металлический каркас и подвешенному к потолку. Мой меч еще не пришел, поэтому тренировалась я простой деревянной палкой. Нужно было провести серию ударов порвать дистанцию, потом опять провести серию ударов. И так три минуты. Неправильно поставленный или слабый удар было видно по отлетающей от шин палке. Раньше именно такие удары у меня и выходили.

Теперь палка четко била по шинам. Отметил это Дима, а я подумала, что в прошлой жизни у меня далеко не сразу начало получаться правильно бить, да еще и меч вертелся, как шампур. А сейчас то ли занятия по пилону укрепили мышцы спины и рук, то ли натренированный мозг помнил, как правильно, но дело спорилось в разы быстрее. Да и пятнадцать отжиманий между подходами к «балде» я выдавала с легкостью.

После силовых упражнений меня гонял сначала Егор, так как я тоже левша, и наши принципы боя совпадают. Он показывал куда и как бить, как выворачивать корпус, как закрываться щитом, и как из-под щита доставать противника.

Потом Владимир, который молча, медленно и беспощадно бил меня одним и тем же приемом, пока я не начинала его видеть и отбивать, а после требовал от меня повторить удар, и только потом, когда я уже беленела от того, что не могу его достать, разбирал технику по буквам. Так приемы выучивались на уровне подкорки, и использовались молниеносно, лишь противник на мгновенье открывался.

Оттренировавшись, отнесла инвентарь в небольшую кладовку возле спорт зала, умылась, и пошла в раздевалку. Она у нас была одна и общая. Не знаю, как решали проблему ученики этой школы, но тех, кого смущало бы такое положение вещей у нас в клубе не было. Пока переодевалась Егор спросил, чья гитара.

– Моя, – отозвалась, натягивая водолазку.

– Можно?

– Да, бери.

Одноклубник расчехлил гитару, и присвистнул:

– Ого! Где взяла?

– Знакомый сегодня подарил.

– Ни чего себе у тебя знакомые – японские гитары из натурального дерева дарят! – он наиграл какую-то простенькую мелодию, – А звучит то, как четко и чисто! Струны мягкие как раз для нежных женских рук.

Я посмотрела на свои руки, огрубевшие от пилона и деревянных палок, и хмыкнула. Интересно, зачем Александр мне такой дорогой инструмент купил? Моя то гитара была очень простенькая, и он это видел. Первая мысль была отдать, но я ее тут же задвинула. Нетушки, ему она ни к чему, а мне уж очень нравится.

– Да, звучание я сегодня уже оценила, – сказала с улыбкой вспоминая мелодию, что наиграла в кафе. Хорошо, что мой новый знакомый ее не узнал.

– Сыграй чего ни будь, – попросил Егор, протягивая мне гитару. Я взяла инструмент. Какая же она легкая, удобная, на грифе лады, обозначенные точками. Приятные посеребренные струны, так и просятся под пальцы. Села, на пару секунд задумалась, а потом сыграла «Двери Тамерлана» Мельницы. Нежная, чарующая музыка разлилась тягучей патокой, а мне вспомнились зеленовато – карие глаза, и улыбка, с которой смотрел Саша на меня в кафе. Что ж спасибо тебе большое за подарок.

Еще несколько мгновений после того, как я закончила, в раздевалке было тихо. Потом ребята начали хлопать меня по плечу, трепать по голове, говорить, что круто, и что теперь Егору не одному на турнирах вечерами отдуваться. Я криво усмехнулась, ну да в любом коллективе человек с гитарой, заменяет симфонический оркестр с тамадой вместе взятые. Ладно, я не против.

На этом мое благодушное настроение закончилось, так как Вова заявил, что сделал и принес мой ткацкий станок, и достал из рюкзака здоровенную связку деталей: палок, реек и бёрд.

– Сама соберешь?

– Соберу, – ответила я, мысленно представляя, как понесу домой эту гору деревях, гитару и рюкзак с формой и школьными принадлежностями. Кажется, вся вселенская скорбь отразилась на моем лице. Владимир, это естественно заметил, но понял по-своему.

– Что собрать? Просто я решил, что в собранном виде он может в машину не поместиться.

– Нет! Что Вы, я сама справлюсь. Просто папа сегодня в командировку уехал, я на своих двоих.

– Давай тогда я его домой заберу, а во вторник принесу.

– Не надо. Поможете до остановки донести, а там дальше я справлюсь, – Мой хомяк был все же сильнее всех доводов разума.

Тут в разговор вмешалась Надя:

– Это что Алиса, у нас теперь в клубе ткани ручной работы появятся?

– Появятся, если закажите. На таком станке хоть полотняные, хоть простенькие саржевые делать можно.

– Отлично! – одобрила Надя, – Тебе с твоими умениями на декоративно прикладное искусство поступать надо.

– Куда? – переспросила я. А в голове уже щелкнуло. Ну конечно! Я же там, в будущем последние пять лет сотрудничала с отделом декоративно-прикладного искусства при администрации города. И при этом совершенно не подумала, что есть такой факультет.

– В политене, в прошлом году первый набор туда был. У меня племяшка поступила. Ей очень нравится, они там то же ткут на дощечках, плетут всякое, с глиной работают.

– Спасибо большое, Надя! – от души поблагодарила я её, – Обязательно схожу и узнаю…

Домой я ломилась, как Вини Пух к Сове, ногой стуча в дверь, ибо руки были заняты, а ставить свою поклажу на пол и искать ключи замерзшими пальцами не было моральных сил. Парни, как и обещали проводили меня до остановки, но по какой-то неведомой причине автобуса не было. Поэтому села в холодный трамвай, который мало того, что ехал со скоростью умирающей черепахи, так еще и сломался. Пришлось оставшиеся две остановки идти домой пешком. Тихо ругаясь на медленно падающие крупные, холодные капли дождя, я вспоминала, мамину любимую фразу о том, что «да» и «нет» весят одинаково. Согласилась бы на предложение Александра – ехала бы в теплой машинке, а так иду со станком в обнимку по темной улице. Нда, правду говорят ум от возраста не зависит.

Дверь открыла сестра. Увидела меня, кажется, выругалась, забрала станок.

Я зашла, поставила на пол гитару, и начала снимать мокрые сапоги.

– Что нашлась пропажа? – махнула она рукой в сторону гитары, – А это что за дрова? – запчасти от станка бесцеремонно сгрузили в угол. – Ты чего так долго? Тут уже телефон оборвали. Какой-то Саша все спрашивал, когда ты дома будешь. С таким надзором и папин total control не нужен. – Хохотнула она.

– Угу, – отозвалась я оптом на все вопросы, не вдумываясь в их смысл. Таня знала, что «угу» в нашей семье за ответ не считается, просто междометье, для заполнения паузы. Надо – переспросит, когда я буду в состоянии думать и говорить.

– Мама где? – Спросила, проходя в зал.

– Ну, раз папа в командировке, мама, ожидаемо на дежурстве. Узнала, что отца дернули, и осталась внеурочно. Есть будешь?

– Буду. И есть, и в ванну. Устала, замерзла и дико голодная. Ты, что ужин сделала?

Сестра хитро прищурилась. Кулинария не была ее сильной стороной, но в свои четырнадцать лет она могла при желании и пельмени сварить, и печень правильно пожарить и борщ с закрытыми глазами сделать. Тем не менее, помня сделанный ею в восемь лет гоголь-моголь таинственного фиолетового цвета, я все же очень насторожено относилась к ее стряпне.

– Сегодня у нас фасоль в томате из банки с тушенкой. Будешь?

– Буду, – я подняла большой палец вверх, и пошла набирать себе ванну.

Согреться до сих пор не получалось, а в сумме с усталостью, это могло привести к простуде. Что в конце первой четверти мне было совершенно ненужно. Пока ванна набирается, я поем. Потом мыться и спать. Включила кран, пошла на кухню. Зазвонил телефон. Кому интересно неймется время то уже позднее? Взяла трубку:

– Да?

– А говорила к десяти дома будешь, – голос отдавал таким льдом, что его можно было колоть и сыпать в виски. Отстранено подумала, что сегодня вечером, как раз не помешало бы выпить что-то крепкого, или хотя бы в чай налить. Потом вспомнила, что мне все же шестнадцать, и употреблять алкоголь в столь юном возрасте чревато. Расстроилась. Да, и претензии от малознакомого человека – последнее, что мне хотелось сегодня слушать. К тому же я настолько вымоталась, что сил на анализ ситуации и дипломатию не было.