Укроти меня, или Грани раскола (СИ) - Филеберт Леси - Страница 38

Он охотно вторил моим ласкам, обнимал так нежно и одновременно страстно, что дух захватывало, и сердце то и дело сбивалось с ритма.

Глубокий поцелуй нещадно кружил голову, вся моя сущность трепетала от бесконечного удовольствия от каждого прикосновения к Калипсо. От осознания того факта, что он сам, сам меня жаждет целовать, сам перехватывает активность и вжимается в меня всем телом столь недвусмысленно, что всё происходящее кажется мне каким-то нереальным сном.

Мозг поначалу продолжал сомневаться, не шутка ли всё это, но губы и руки Калипсо очень быстро убеждали меня в обратном. Так целуют, только когда по-настоящему наслаждаются поцелуем и каждым прикосновением. Когда хотят впитать в себя каждый твой вздох, каждый изгиб тела.

Я зарывалась пальцами в длинные волосы Калипсо, вдыхая сладковатый имбирный аромат его парфюма. Глаза Калипсо казались чёрными из-за расширившихся зрачков, когда он ненадолго оторвался от моих губ, чтобы снять с меня мешающую мантию, которая не давала добраться до пуговиц блузки.

Говорить не хотелось, разговаривали мы исключительно на языке тела. Наши жесты, наши прикосновения говорили за нас намного лучше любых слов. То, с какой жадностью Калипсо пил мой поцелуй и словно бы никак не мог им напиться. То, как нетерпеливо его руки скользили по моим бедрам и выше, забираясь под блузку, ощутимо проводя пальцами по обнаженной спине. То, как он жмурился и судорожно вздыхал от моих ответных ласк.

А потом мой мозг утек окончательно от интимного шепота на ушко.

— Хочу…

И кончик языка скользнул по ушку лёгкой будоражащей щекоткой.

— …тебя…

Руки Калипсо при этом стремительно освобождали меня от блузки.

— …всю…

Длинные пальцы очертили мою шею, ключицы и скользнули ниже, так волнительно и порочно…

— Моя…

На жалящие прикосновения его языка к моим ключицам я отозвалась тихим стоном, в голове шумело от переизбытка ярких эмоций и ощущений.

Да-а-а-а, боже, да-а-а…

Кажется, я выдохнула это вслух, потому что Калипсо самодовольно усмехнулся:

— М-м-м, я не «боже», но мне нравится такое обращение, продолжай.

Ай, пошел к черту, говори что хочешь, только не останавливайся…

У меня, можно сказать, сбылась моя мечта, так что пусть весь мир подождёт.

[Калипсо]

— Ты сегодня какой-то подозрительно счастливый, Кэл. Неужели нашел наконец свою Сову?

— Что, так заметно?

— Да у тебя на лбу разве что помадой не написано, как увлекательно ты провел эту ночь. А с учетом того, что я весь год тебя таким счастливым не видел, то вывод напрашивается сам собой. Ой, то есть — краской не написано, да-да, я именно это хотел сказать, — с важным видом произнес Дэйон.

И заржал на пару с Дельсоном под мое недовольное ворчание.

Я по обыкновению сидел за завтраком с братьями ди Верн-Родингерами. Допивал свой любимый имбирный чай с лимоном и периодически косился в сторону Лорелей, сидящей в другом конце зала с сокурсницами. В какой-то момент она явно почувствовала, что на нее смотрят, поймала мой взгляд и чуть смущенно улыбнулась. У нее чертовски красивая улыбка. И я рад, что она улыбается так именно мне. Собственник во мне урчал от удовольствия.

Наш жаркий вечер плавно перетек в горячую ночь и пылающее утро. Я ни черта не выспался и чувствовал себя самым счастливым невыспавшимся человеком на свете.

Тягучее удовлетворение наполняло меня до краев, и моя помятая физиономия наверняка выдавала меня с головой.

С Лори мы условились, что не будем демонстративно трапезничать вместе. Мне было все равно на остальных, если честно, но я понимал желание Лори не привлекать к себе еще больше внимания. О нас и так судачили непрестанно с самого момента появления Лори в академии, а после феерии с керналами вообще вся академия гудела, все разговоры были исключительно о нас с Лорелей. Вот Родингеры мне как раз и доносили свежие сплетни, которыми их постоянно снабжала Маргарита д’Акура.

— …а еще говорят, что это Лора иссушила тебя, забрав всю магию, вот тебе и стало вчера плохо, потому ты и с нами не остался, вечером так на люди и не показался, и вообще, тебе всю ночь плохо было.

— Какая восхитительная чушь, — фыркнул я, думая о том, что Лори меня, конечно, иссушила, но совсем не в плане магии. — Маргарите не помешало бы укоротить язык.

— Не, мы лучше его не укоротим, а направим на, э-э-э, благое дело, да, Дельсон? — подмигнул брату Дэйон.

— На благую работу, — важно покивал Дельсон с ехидной улыбкой. — Ты, кстати, к нам присоединиться не желаешь? Маргарита явно не будет против…

— Зато я буду против, — хмыкнул я, мысленно строя планы на ближайшие ночи с Лори, которая единолично завладела моей черепной коробкой, судя по всему. — И злобный папаша Маргариты — тоже, если узнает, как вы его драгоценную дочурку тираните.

— Мы не тираним, мы проводим воспитательные работы, — с серьезным видом произнес Дэйон, намазывая тост маслом и подмигивая Маргарите, сидящей в стороне с подружками.

— И это при условии, что докопается, и если он нас потом найдет, — все с той же ехидной улыбкой добавил Дельсон. — А это будет весьма затруднительно, так как мы скоро вернемся в Тейлон.

— Что, уже покидаете академию?

— Ну да, через месяц-два где-то, наверное. Основное обучение свое мы практически завершили, дальнейший путь нашего магического развития пойдет уже у нас самостоятельно. Наставник считает, что мы взяли от академии всё, что могли взять, и дальше можем плыть по своему течению. В прямом смысле плыть, — хмыкнул Дельсон.

Я понимающе кивнул. Ди Верн-Родингеры являлись дреймонами — существами, имеющую водную сущность, нечто среднее между демоном и водяным драконом. В своей истинной ипостаси они могли навевать ужас на кого угодно, а вот в человеческом обличии имели такие смазливые физиономии, что магнитом притягивали к себе взгляды всех сверстниц. Чем братья нагло пользовались.

Кстати, я только сейчас задумался над тем, что никогда не видел, чтобы Лори смотрела на каких-то парней так, как смотрела на меня…

— А ты, Кэл?

— Что — я?

— Как долго еще в Армариллисе планируешь зависать?

Я пожал плечами.

В Армариллисе не было строго определенных лет обучения. Здесь задерживались не до определенного возраста, а до определённых навыков — когда Наставник считал, что академия дала фортемину все, что могла ему дать, и его можно было отпустить по его желанию. Фортемины выполняли разные функции, среди нас было немало тех, кто в принципе оставался жить в Армариллисе и работал ежедневно на благо академии. Но еще больше было тех, кто совмещал службу в Армариллисе с другими своими обязанностями. Вон, те же Родингеры, вообще-то, являлись особами королевских кровей, принцы родом из Лакора. Дел у них по своему статусу хватало, так что, получив должные навыки в Армариллисе по борьбе с нечистью, они отправятся покорять Тейлонское море и решать местные проблемы, готовые в любой момент откликнуться на приказ Наставника разобраться с какой-нибудь лютой нечистью на необходимой территории. У всех у нас всегда были при себе особые браслеты-артефакты, которые помогали нам поддерживать связь друг с другом в любой точке мира и даже разных мирах.

И вот Родингерам хорошо было: они-то прекрасно знали, чем займутся после академии, их там впереди ожидали свои политические интриги, проблемы и развлечения.

А я… А куда мне деть себя?

— Не знаю. Пока мне есть еще чем заняться. Ну и Лорелей сейчас курирую, неизвестно, сколько это времени займёт.

— А ты вообще определился с тем, чем займёшься после завершения обучения?

Я снова пожал плечами, чувствуя подступающее раздражение.

Для меня тема была немного болезненной, потому что я пока вообще нигде себе применения в мире не видел, так сказать. У меня и навыков каких-то ярко выраженных не было. У меня всё получалось в той или иной степени, за что бы я ни брался. Водная магия, огненная, воздушная, ментальная… Да любая, какую бы я ни начинал изучать. Вроде классно, да? Это с одной стороны. А с другой — такой огромный выбор открывшихся передо мной дорожек мешал сделать мне этот самый выбор.