Я сделаю это сама (СИ) - Кальк Салма - Страница 55

- Знаешь, как захотят повеселиться в этом доме? – подхватила Ульяна. – Почитай три с лишком года, как Старый Лис-то помер, так сюда и не заходили особо. Кроме некоторых свыше одарённых. Будут рады.

Возможность приобщиться к чему-то? Ладно, подумаем.

И мы бы ещё думали, но наши неспешные думы прервал истошный визг Настёны со двора. И разом с ним – кошачий рёв, я такого, наверное, даже и не слышала.

Мы разом все ломанулись через коридор и кухню на улицу. В трёх шагах от крыльца стоял Валерьян, и страшен же он сегодня был, просто жуть. Весь какой-то чёрный, бородища всклокоченная, одни глаза и видны. Он тянул руки к перепуганной плачущей Настёнке, а его самого с двух сторон драли с воплями оба кота – и Вася, и Муся.

По одежде ловко забрались на плечи, да как вцепятся – один в рожу, другой в затылок. Но из глубоких царапин не шла кровь, плоть будто распадалась, и внутри виднелось что-то тёмное.

Вася прицельно заехал ему лапой в глаз, после чего уже тот завалился на бок, ударившись головой об угол крыльца, и исчез, словно растворился – как его и не было.

29. И вдруг собралась вся деревня

29. И вдруг собралась вся деревня

Солнце светит, как и светило, где-то внизу плещет вода. В небе орёт чайка. Всё, как и было, будто никаких вам тёмных тварей.

Настёна словно отмерла, замолчала и побежала к матери, и тихонько всхлипывала, обхватив её и уткнувшись носом в передник. А оба героя дня встряхнулись, как коты умеют делать, и как ни в чём не бывало подошли ко мне - потереться об ноги и помурлыкать.

Из-за забора голосила соседка Маруся, та самая, которая прибрала ванну, чтоб капусту в ней солить, и у которой много детей.

- Да что ж делается-то такое, средь бела дня!

- Маруся, уймись, - глянула на неё Дуня, и та мгновенно замолкла.

Отдышалась, глянула на нас.

- Чем помочь-то?

- Я бы знала, - я и вправду не понимала.

А дальше Дуня спокойно расспрашивала Настёну – что случилось.

- Батюшка из-за забора позвал, - сказала та. – Спросил, почему мы с матушкой не дома. Потом попросил пустить его в калитку, я и пустила. Он сказал, пойдём домой, а мамка нас потом догонит. Но я забоялась и не пошла. Он сказал, чтобы я шла немедленно, и хотел за руку взять, но котик опередил его, и кошечка тоже.

- Молодцы котики, - кивнула я, - им бы сливок, а не молока, но у нас у самих нет. Так что – будем, как есть.

Я пошла в дом, разыскала в шкатулке второй выданный полковником Трюшоном кристалл, вернулась и надела на шею Настёне.

- Не снимай, поняла? Тогда никто за тобой не придёт.

- А как же? Это же мой батюшка?

Я вздохнула. Глянула на Дарью, но та стоит столбом, слёзы текут, дочь к себе прижимает, да и всё.

- Нет, Настёна, это не твой батюшка. Нет твоего батюшки больше. А это тёмная тварь, жестокая и страшная. Если бы наши коты его не порвали, он бы увёл тебя во тьму.

Я совершенно не была уверена в той самой тьме, но подумала, что в таком случае лучше немного перестараться с эпитетами. Потому что все целее будут.

Соседка Маруся с охами и ахами пришла через калитку, оглядела нас всех.

- Я отца Вольдемара кликнула, Нюрку до него послала. Она со мной вместе всю жуть-то видела, рассказать, как дело было, сможет. Это что же за напасть-то у нас завелась такая?

- Так постарались, наверное, вот и завелась, - вдруг сказала моя Марьюшка. – Так просто такая мерзость не заводится, чтобы сама по себе.

А Дуня вздохнула и кивнула.

Ульяна же глядела на меня.

- Ты Настёне отдала свой оберег защитный, а сама?

- А что сама? – не поняла я. – Я взрослая, если что – убегу или отболтаюсь. Или по роже дам. Настёна не сможет, да и Дарья тоже не сможет. А я смогу.

Я совсем не была уверена, что сумею дать по роже, или убежать, но вдруг?

- Как такому по роже-то?

- А как тем, кто в подвале лежал? Так же. Кипятком. А там поглядим.

С разных сторон к нам спешили Пелагея с – внимание – Гаврилой, за ними следом знай перебирала ногами Трезон. И отец Вольдемар с двумя старшими сыновьями. За семейством священника шёл Васька Камень и кто-то ещё, кого я пока не знала по именам.

- Слава господу, живы, - сказал отец Вольдемар, оглядев нас всех.

- Не только господу, - строго сказала я. – Если бы не коты – всё было бы иначе.

Коты сидели на крыльце – два чёрных меховых кувшинчика. Щурились на осеннее солнце.

Отец Вольдемар взглянул на котов, потом на Настёну с Дарьей.

- Евдокия, скажи, как есть – всё в порядке?

- В порядке, - кивнула та. – Испугались только.

- Но в другой раз может быть не в порядке, - не отступала я. – Вдруг кота рядом не окажется? Или вдруг Валерьян не к нам потащится?

- Он же за женой пришёл, - встрял Васька. – И ещё придёт, Дашка ж его жена, не чья-то там.

- А вот нечего каждой дохлой пьяни за женой приходить, ясно? – попёрла на Ваську Ульяна. – Если жалеешь его – к себе позови, а лучше того – сам к нему сходи!

- Типун тебе, Ульянка, на язык – к нему сходить! Пожелала тоже, ага! В своём ли уме, баба?

- А ну тихо, - прикрикнул священник и глянул на меня. – Тебе сказали, что на доме защита?

- Сказали, - согласилась я. – И что это теперь, за порог носа не высовывать?

- И не высовывай пока, что тебе снаружи делать?

- Как это – что делать? – не поняла я. – У меня вещи от Пелагеи не перенесены, люди за дровами для меня и всех моих поехали, и вообще – в доме есть нечего, нужно понять, чем домочадцев кормить. Дарёна вот с утра ходила кур своих кормить, яиц принесла, да овощей ещё – всё дело.

- Бабы, принесите им припасов, что ли. И вообще помогите. Раз у нас такое дело, непростое и страшное. И будем молиться.

- Бес нашего Валерьяна одолел, что ли? – спросил кто-то из задних рядов.

- Похоже на то, прости господи, - перекрестился отец Вольдемар. – Будем молиться за его душу.

А я подумала – а он вообще как, живой или мёртвый? Как считать-то? И, соответственно, что там с душой? Вдруг там одна лишь оболочка осталась? Или наоборот – вот такая душа?

Ну и сейчас я бы не отказалась от помощи кого-нибудь сверху, с горы. Они знают про этих самых тварей поболее моего, наверное, смогут рассказать, как с ними управляться?

- Расходитесь уже, что ли, - отец Вольдемар размашисто перекрестил нас всех.

Народ послушался, и понемногу принялись расходиться.

- Мать вчера сказала, что вы удалые да умелые тут подобрались, - сказал он мне. – Живо управились с разрухой и запустением.

- Жить где-то надо, а к завтра, говорят, снег будет, - вдруг брякнула я.

- Кто это говорит? – заинтересовалась Ульяна.

- Да так, слышала в толпе, - отмахнулась я.

Отец Вольдемар отправился восвояси, а Пелагея подошла и в свою очередь осмотрела нас всех.

- Ну как, переночевали?

- Отлично переночевали, все наши приключения уже утром случились, - отмахнулась я. – Ребёнку ж не скажешь, чтоб отца не слушался. Точнее, я уже попробовала, но выйдет или нет – не знаю.

- Вам бы сюда охрану какую, - сказала Пелагея, – пару мужиков, что ли. Чтоб приглядывали.

- Мне мужиков кормить нечем, - отмахнулась я.

- Да будет тебе, чем кормить, не суетись, - вступил Гаврила. – Тут, понимаешь, через седьмицу подъедут гости на свадьбу, а к нам их селить уже некуда. Взяла бы к себе в большую горницу на три дня?

Я задумалась. Значит, мил друг, тебе от меня что-то нужно, замечательно.

- На три дня, говоришь?

- На три дня, вот те крест, - закивал Гаврила. – Ну может, на четыре, если три дня гулять, а им ещё дойти досюда надо и дух с дороги перевести.

- Ладно, предположим, пять – на всякий случай, - кивнула я. – А что дашь?

Думала, он орать начнёт, но он отнёсся совершенно спокойно.

- А что ты хочешь?

- Есть у тебя в подвале картошка, её хочу. Вы там её всё одно не жалуете.