Путь чернокнижника (СИ) - "Лучезар Ратибора" - Страница 33

Я припустил во весь дух, чувствуя серьёзную опасность. При этом старался приложить все усилия и способности, чтобы не врезаться лбом в столб дерева. На фоне преследующих меня теней удары веток по лицу я уже перестал замечать. Несмертельно, а царапины заживут. Внезапно я стал слышать шорох, как будто что-то сыпется. И этот противный звук становился всё ближе и ближе. И тут со всех сторон на меня посыпались толчки, удары, пинки, тумаки, шлепки. Я аж вскрикнул от неожиданности. Догнали, твари неземные! Добавить ещё скорости я не мог, поскольку был и так на пределе. Пар от моего дыхания и разгорячённого тела клубился вверх, оставляя за мной длинный шлейф. Тычки сбивали меня с маршрута. Я отвлекался, пытался вилять, уклоняться туловищем, раскачиваясь на бегу асинхронно вперёд и назад, в стороны, вниз и вверх, но удары продолжали сыпаться градом. Пытался настроиться и сообразить, куда же я бегу. Не получалось. Пинки сбивали с толку. Обилие толчков и пинков начали оставлять на мне физические следы. Полукафтан разодрался о какую-то острую корягу, заодно процарапав рёбра справа. Там стало тепло и липко. Царапина, но кровь явно брызнула. Побитые уши горели огнём.

О! Впереди появился просвет! Я осознавал, что бегу уже явно не на север, к своей манящей скале. Но просвет давал надежду, что там я смогу быстро сориентировать своё местоположение, а не бегать по кругу. А такое тоже могло быть: свора способна просто гонять претендента до восхода солнца, а потом на месте и полакомиться Личной Силой проигравшего.

Конец леса. «Будет полянка или кромка леса», — мелькнула у меня на бегу мысль. И потухла. Потому что я действительно выскочил к кромке леса. Только дальше шёл обрыв в глубокую пропасть. Для понимания: от линии растущих деревьев до обрыва было всего пару-тройку шагов. В доли секунд мой мозг обработал информацию, и я срочно начал притормаживать. Балансируя руками, я успел остановиться в опасной близости от края. И вот здесь сзади мне прилетел очередной пинок. Именно по тому самому месту, о котором вы подумали. Духи любят посмеяться. Если бы я не знал, с кем я веду состязания, можно было бы подумать, что сзади меня подпнул рослый здоровый мужик в жёстком кованом сапоге. Я кубарем полетел вперёд, лихорадочно пытаясь зацепиться любой частью тела за землю, траву, камни, воздух…

Сложно сказать, благодаря чему я уцелел в этот день и не разбился. Я откровенно считаю это чудом. В моей недолгой жизни было много волшебства и прямо божественных чудес, но сегодня случилось непостижимое, я остался живым, летя вперёд головой в пропасть — это главное диво в моей судьбе. Мои попытки ухватиться хоть за что-нибудь, видимо, принесли пользу и в нужный момент слегка притормозили мой бреющий полёт. Однако я всё-таки сорвался и полетел вниз навстречу распахнувшей свои объятья пропасти. Развеваясь от ветра, мой драный полукафтан умудрился зацепиться своей полой за выступающий из отвесной земли камень, от чего надорвался ещё сильнее, но остановил моё падение. По дуге, по принципу маятника я ударился о каменистую землю обрыва и разбил себе губы в кровь, но тогда даже не заметил этого — настолько сильно был повышен адреналин в крови. Я перестал чувствовать боль в стремлении выжить. Твёрдая почва, камни под руками вместо неосязаемого воздуха — уже отлично! Я впился в землю, прижался всем телом. Одёжка, выполнив свою спасательную функцию, оторвалась от камня. От волнения и скоростного бега я задыхался и дышал с широко открытым ртом, жадно глотая воздух в попытках надышаться. Вроде чуть успокоился, медленно поднял глаза, оценил обстановку. Висел я примерно в двух аршинах от горизонтальной поверхности. Руки вытянуты вверх, одна кисть намертво держит торчащий камень, вторая — в земляной выемке. Носками упираюсь в вертикальную землю.

Теперь надо медленно подтянуться. Несмотря на зашкаливающий уровень возбуждённости, силы постепенно покидали меня в столь неудобном положении. И пальцы быстро дубели на морозе, не желая больше слушаться. «Торопись!» — говорил я сам себе. Ещё несколько минут, и пальцы перестанут сгибаться. И тогда дорога будет только в одном направлении без вариантов — вниз. Я аккуратно приподнял ногу, согнул её в колене и начал носком крошить землю, делая углубление для опоры стопы. Хорошо, что ещё зима как следует не вступила в свои права, и земля не стала мёрзлой, не поддающейся даже жёсткому металлу. Получается! Сделал ямку, попробовал опереться — работает, держит. Теперь переношу вес на правую ногу, правую руку вытягиваю выше, начинаю ею крошить жёсткую землю. Пальцы плохо слушаются. От них, словно сквозь толщу тумана, доносится боль. Плевать. Заживёт. Надо выжить. Сделал ямку, вцепился рукой. Выдохнул. Теперь время левой стороны. Аккуратно приподнял левую ногу, нащупал выступающий камень, пробую надавить. Ещё сильнее. Пробую половину веса — держит, отлично. Левую руку вытягиваю выше. Сердце бухает в груди, сбивая тяжёлое дыхание. Кисть нащупала камень. Удобный, шершавый. И вроде прочно сидит. Вцепился в него. Немного осталось до края обрыва. Рискнуть, отпустить опору ног, подтянуться на руках и вытянуть руку вверх — этого будет достаточно, чтобы зацепиться за край. Ну! Подтягиваюсь из последних сил… Тут камень под левой рукой предательски закачался и, выскочив из земли, улетел в пропасть. Твою же мать! Я повис на одной руке, сразу же упёрся правым носком в выдолбленное углубление. Сердце забилось быстрей, чем у птички. Я не успевал дышать, в глазах слегка потемнело. Так, делаю вывод: камень — явно ненадёжная опора. Левой ногой нащупал углубление, опёрся. Вытянул левую руку, начал скрести грунт. Боль. Да, пусть будет больно! Пока живой. Скребу, пальцы в кровь. Ногти отрастут. Сделал углубление, вцепился, дышу. И тут понимаю, что силы покидают меня полностью. Я истощён. Нужна вторая попытка, но руки уже не держат и почти не слушаются. Внезапно на меня навалилась слабость, накрыла всё тело.

Всё кончено, успокойся. Ты сделал всё, что мог. Ты постарался, ты настоящий воин, истинный маг. Ты не отказался от боя, а проигрыш в схватке — не позор, а честь. Мысли плавно убаюкивали меня, завораживая теплотой смерти. Смерть будет нестрашной. И безболезненной. Я сорвусь вниз, секунды свободного полёта. Даже ничего не почувствую. Всё закончится. Да, это проигрыш, но я выжал себя полностью… Глаза мои закрывались…

Я встряхнул головой, отгоняя морок.

— Катитесь вы к чёртовой матери к себе обратно, грёбаные твари! — взревел я, ощущая, как пламя вспыхнуло с новой силой в животе, в груди, наполняя меня Силой, окатывая и зажигая всего, насыщая мои ослабшие конечности. — Я не сдамся! Ты слышишь меня, Дикая Свора?!

Сверху раздался гиеноподобный смех.

«Я воин и я буду им всегда! Поражение никогда не поселится в моей душе и моём сердце! Я помню всех своих предков, своих учителей и наставников, чьи души стоят за мной, незримо наблюдая, помню свой Орден, служению которому я отдал много воплощений и который поддерживает меня в веках! Моя битва будет яростной и беспощадной! Не отступать! Встать рогом! Гор-Дар-Ваэ-Ос!» — мысленно я повторял про себя. Чувствовал, что мои воплощения, мои магические Традиции, мои боги со мной, даже если я не взывал к ним, нарушая правила Дикой Охоты. Я был с ними сотни, тысячи лет, а они были со мной. Эти связи нерушимы в цепи воплощений.

— Гор-Дар-Ваэ-Ос! Гор-Дар-Ваэ-Ос! — повторял я вслух всё громче одно из имён моего эйдоса, и мой дух отзывался, давая мне магическую Силу, наполняя мои чресла физической мощью. Это имя мне открыл Учитель в своё время.

Я превратился в пламень, готовый рвать и метать, готовый биться снова и снова и ринуться в гущу битвы! В самое пекло, в адскую мясорубку, в жестокое смертоубийственное месиво. Готов был вспарывать чрева врагов, раздирать им грудь, вырывая сердца голыми руками, с неистовым рёвом возносить кровавые жертвы своему Духу и любимому богу войны! Жаждал утирать пот и кровь врагов со своего чела, ненароком вкушать кровь свежеубитых, что фонтаном щедро лилась на меня, тем самым даруя мне дополнительные силы и ярость бойни! Мечтал потерять счёт всех тех, чей жизненный путь воплощения сегодня прервали бы мои руки и мой верный меч! Я мысленно входил в транс священной битвы, слившись воедино с Духом, с духом войны, с богом войны, став на время чистым орудием Воздаяния и Правосудия! Я рычал в горящем стремлении стереть жизни врагов с лица планеты, отправить их души на перевоплощение, рубить, пронзать и разрезать плоть вокруг себя, напитывая почву живительной драгоценной алой влагой — пока хватит сил и дыхания! Глаза мои застлала красная пелена, эхо рыка разлеталось по горам, возвещая нисхождение духа адепта и мастера войны на Землю.