Популярная история евреев - Джонсон Пол - Страница 11
- Предыдущая
- 11/192
- Следующая
Видно, что, собирая и составляя кодекс законов Израиля, Моисей имел возможность опираться на довольно большое количество примеров законодательных сводов. Он вырос при дворе, был грамотен. Запечатлеть закон в письменной форме, высечь его на камне – все это было частью акта освобождения от Египта, где, по существу, отсутствовала четкая правовая система, и перемещение оттуда в Азию, где уже существовала законотворческая традиция. Но, хотя в некотором смысле свод Моисея явился частью ближневосточной традиции, его отличия от других древних кодексов настолько многочисленны и фундаментальны, что он представляется чем-то совершенно новым. Во-первых, хотя утверждалось, что остальные кодексы выпущены Богом, они были изложены и преподнесены от имени конкретных царей, как например, Халмурапи или Иштар; поэтому они поддаются переработке, изменениям и вообще носят светский характер. В то же время согласно Библии авторство законов, изложенных в Пятикнижии, принадлежит исключительно самому Богу, а потому ни одному израильскому царю и непозволительно было, да и не приходило в голову, издать собственный свод законов. Моисей (а впоследствии и Езекиль, продолживший законодательные реформы) был пророком, а не царем, занимался не творением, а передачей законов. Неудивительно, что в его кодексе не делается различия между законом религиозным и светским (они просто совпадают), между законами гражданскими, уголовными и моральными.
Эта неразделимость имеет важные практические последствия. Согласно духу законов Моисея, все их нарушения оскорбляют Бога. Всякое преступление есть грех, всякий грех – преступление. Нарушения законов носят абсолютный характер, и не во власти человека помиловать или сделать для кого-либо исключение. Возмещение убытков, понесенных пострадавшим смертным, является недостаточным; компенсации требует и Бог, а это сопряжено с суровым наказанием. Большинство сводов законов Древнего Ближнего Востока посвящено проблемам собственности, причем сами люди в некотором смысле представляются собственностью, стоимость которой поддается оценке. Кодекс Моисея ориентирован на Бога. Например, в других кодексах обманутый муж может простить неверную жену и ее любовника. Напротив, кодекс Моисея требует предания обоих смерти. Так же, если другие кодексы предусматривают монаршее право помиловать даже в случае убийства, Библия подобное право отвергает, равно как и право богатого человека откупиться от возмездия денежным штрафом; она требует казни за убийство, даже если убит «всего лишь» слуга или раб. Существует и ряд других преступлений, когда гнев господень настолько велик, что никакой денежной компенсации недостаточно. В тех же случаях, когда убийство, телесное повреждение или иное прегрешение носят неумышленный характер, Бог считается менее оскорбленным, и по закону возможна компенсация. Преступивший закон тогда «должен заплатить столько, сколько назначат судьи». В соответствии с кодексом Моисея такой подход возможен, например, если мужчина ударит женщину и у нее случится выкидыш либо если чья-либо смерть явится результатом неосторожности. Во всех более легких случаях следует руководствоваться принципом «око за око, зуб за зуб, рука за руку, нога за ногу»; этот принцип часто понимается буквально, на самом же деле он означает необходимость строгой компенсации за телесные повреждения. С другой стороны, когда имеет место телесное повреждение как результат преступной неосторожности, вступает с силу уголовная ответственность. Так, если бык забодает человека досмерти, быка просто конфискуют, а его хозяин наказанию не подлежит; если же хозяин знал, что его животное опасно, но не принял необходимых мер, в результате чего погиб человек, то хозяин подлежит смертной казни.
Последнее положение, известное под названием «Закон о бодающемся быке», свидетельствует о том, сколь большое значение придает кодекс Моисея человеческой жизни. Здесь, разумеется, заключен парадокс, как, впрочем, и во всех случаях применения смертной казни. Согласно теологии Моисея человек сотворен по образу Бога, в связи с чем его жизнь не просто драгоценна – она священна. Убить человека – совершить преступление против Бога, притом настолько тяжелое, что за него полагается высшая мера наказания, то есть своего рода конфискация, отъятие жизни; денежного штрафа здесь недостаточно. Таким образом, ужасный факт смерти призван подчеркнуть святость человеческой жизни! В итоге согласно закону Моисея встретили свою смерть многие мужчины и женщины, которые в соответствии со светскими законами окружающих государств могли бы отделаться выплатой компенсации пострадавшим или их семьям.
В результате той же аксиомы верно и прямо противоположное: там, где другие кодексы предусматривают смертную казнь за преступления против собственности, например, за грабеж во время пожара, кражу со взломом, ночное нарушение неприкосновенности жилища либо похищение жены, в кодексе Моисея о таком наказании речь не идет. По сравнению с нарушением прав собственности жизнь человека слишком священна. Кодекс также отвергает искупление чужой вины: за преступления родителей нельзя казнить их сыновей или дочерей, за преступление мужа нельзя заставить жену заняться проституцией. Более того, не только человеческая жизнь является священной; ценной является и личность человека, воплощающая образ Божий. Если, например, среднеассирийский кодекс предусматривает ряд жестоких физических наказаний, включая уродование лица, кастрацию, сажание на кол, забивание досмерти, то кодекс Моисея относится к телу с уважением, сводя жестокость к минимуму. Порка ограничена сорока ударами и должна выполняться «перед лицом судьи», иначе «если ты превысишь эту меру и нанесешь ему ударов более положенного, то отвратится от тебя брат твой». Фактически кодекс Моисея был намного гуманнее любого другого, поскольку, будучи богоцентрированным, он автоматически ставит в центр всего и человека.
Сердцевиной кодекса Моисея является Декалог, Десять Заповедей, где собраны заявления Бога в изложении Моисея (Второзаконие, главы 4, 5). Предполагаемые первоначальные формулировки этих заповедей приведены в Книге Исхода, гл. 20. В этих текстах имеется целый ряд неясностей. Складывается впечатление, что в первоначальном виде заповеди были проще, лаконичнее и только позднее усложнились. Была сделана попытка реконструировать первичную их формулировку, данную Моисеем. В этом виде они распадаются на три группы: заповеди с первой по четвертую посвящены взаимоотношениям между Богом и человеком, с шестой по десятую – между людьми, а пятая выполняет роль моста между этими группами и говорит о родителях и детях. В итоге мы получаем следующее: «Я, Яхве, твой Бог, и ты не должен иметь других богов; ты не должен сотворить себе кумира (идола); ты не должен всуе употреблять имя Яхве; чти субботу; почитай своего отца и мать; не убивай; не прелюбодействуй; не кради; не лжесвидетельствуй; не желай чужого». Некоторые из этих этических правил были присущи и другим ближневосточным цивилизациям; существует, например, египетский документ, известный под названием «Заявление о невиновности», в котором душа умершего на последнем суде перечисляет проступки, которых она не совершала. Однако в обстоятельном своде правил, регламентирующих взаимоотношения человека с Богом, которые предлагались народу, принимались им и были запечатлены в его сердцах, в античном мире не было ничего, что могло хотя бы отдаленно сравниться с Десятью Заповедями.
Декалог лег в основу Завета, соглашения с Богом, которое было первоначально заключено Авраамом, возобновлено Иаковом и еще раз возобновлено торжественно и публично Моисеем и всем народом. Современные исследования показывают, что завет Моисея, кратко сформулированный в главах 19-24 Книги Исхода и более обстоятельно в Книге Второзакония, изложен в форме древнего ближневосточного договора, вроде того, который был заключен гиттитами. В его состав входит некое историческое введение, изложены цели и существо предприятия, перечислены высокие свидетели и предполагаемые выгоды, собственно текст и место хранения табличек, на которых он записан. Однако завет Моисея уникален в том смысле, что это договор не между государствами, а между Богом и народом. Фактически это союз, в результате которого произошло слияние интересов израильского общества и Бога, которого в обмен на защиту и процветание это общество восприняло в качестве тоталитарного правителя, чьи желания определяют все стороны жизни этого общества. Таким образом, Десять Заповедей становятся сердцевиной сложного свода божественных законов, изложенных в Книгах Исхода, Второзакония и Чисел. На закате Древнего Мира ученые-иудаисты свели эти законы в систему из 613 заповедей, содержащую 248 предписаний и 365 запретов.
- Предыдущая
- 11/192
- Следующая
