Последний министр 4 (СИ) - Гуров Валерий Александрович - Страница 31

Как то так.

Следом Александр Дмитриевич спросил по русски у мнущегося посла.

— Что из того, что тебе было сказано, Джордж, непонятно? Что тебе в России больше не рады или то, что в случае твоего возвращения тебе продырявят голову пулей? — Протопопов заговорщицки подмигнул. — Ты только учти, что обратно в Лондон твоё тело высылать никто не станет. Экономия, военное время. Сам понимаешь. А денег союзники зажали дать.

Бьюкенен то ли улыбнулся, то ли оскалился в ответ. Но выглядело сокращение мышц на его лице крайне прескверно, как будто он жевал очень кислый лимон.

Джордж громко сглотнул, прежде чем ответить:

— Что вы такое говорите, господин русский министр, — начал он, обращаясь к Протопопову на вы, хотя сам Александр Дмитриевич уже перешёл на ты в диалоге и разрешение на это испрашивать не собирался. — Мы союзники, союзниками были и останемся и Англия считает, что именно в статусе союзников Россия и Англия должны закончить эту войну. Ну и выполнить договорённости по передаче России проливов.

— Ну-ну. Нам что с того? — уточнил Протопопов.

— Мне удалось согласовать запрашиваемую Николаем ссуду, которая...

— Я это уже слышал сегодня от твоего коллеги Джона, — перебил Протопопов.

Бьюкенен промолчал, скривившись пуще прежнего. — И ответ Джону я тоже уже дал.

Но почему то Джон ушёл из этого кабинета с выпученными глазами, — продолжил Александр Дмитриевич. — Так что Джордж, если у тебя нет других конкретных предложений, отличных от тех, которые озвучил Джон, то проваливай. Сейчас. Считай, что я забочусь о тебе и твоём личном времени... спросишь заодно у Джона на каких условиях мы готовы садиться за переговорный стол. Все понятно?

Протопопов демонстриративно размял шею. И зевнул. Показывая всем своим видом, что обсуждать предыдущее предложение Англии он не станет. Скучно.

Бьюкенен помялся, но все же продолжил свою перерванную речь.

— Подчеркну, что английское правительство согласовало... инвестиции, — нашёлся Джордж, дабы не употреблять слово займ или кредит. — Англия в кратчайший срок готова инвестировать в поставки новых вооружений России...

— Я не постесняюсь спросить, а Англия не готова инвестировать в мобилизацию и подготовку своих солдат, чтобы закрыть брешь на линии восточного фронта? — снова перебил Протопопов, поёрзав на стуле и усаживаясь удобнее. — Полагаю, что твоему правительству понадобится крепко подумать чем закрыть образовавшуюся дыру, чтобы не получить под зад от прусаков?

Джордж побагровел от этих слов, но как и должно дипломату столь высокого пошиба, быстро взял себя в руки. И продолжил гнуть свою прежнюю линию, как будто бы не обращая внимание на слова своего оппонента.

— Я прибыл сюда за тем, чтобы конкретизировать запросы русского правительства и передать их в Англию. А также для того, чтобы представить новые предложения нашего правительства.

Бьюкенен достал из за пазухи сложенный в четверо лист бумаги и подойдя к столу, положил лист на стол.

— Прочитайте, господин министр.

Протопопов взял небрежно лист. Заскользил по нему глазами.

Понятно все.

Англия выражала сиюминутную готовность значительно увеличить поставки вооружений, чтобы полностью укомплектовать своего союзника накануне апрельского наступления. Похоже в Лондоне все ещё верили, что им возможно вернуть все вспять. И для того, чтобы весенне наставления состоялось, готовы были напичкать фронт оружием.

Закончив ознакомление, Протопопов отодвинул лист от себя. Передай своим хозяевам, что мы согласны вернуться в переговоры в случае предоставления надлежащего количества английских солдат, которые как и надлежит союзникам закроют все вопросы на линии фронта.

— Я полагал, что у вас есть свои солдаты, — осторожно заметил Бьюкенен. — Западный фронт...

— Хреновое это дело полагать, Джордж, — ответил Протопопов.

— Давайте вернёмся к теме весеннего наступления...

— Я все сказал. Готовьте деньги на репорации, контрибуции или как это называется! Пусть Англия компенсирует России затраты. Через займ.

— Но как же союзнические обязательства, господин министр! — возмутился Бьюкенен, впервые повысив голос.

— Да срать я на них хотел. Вы их не выполняли, почему мы должны их выполнять?

— Напоминаю про взятые...

Александр Дмитриевич достал пистолет и положил его перед собой на стол. Дулом к Бьюкенену.

— Ещё вопросы?

Вопросов не оказалось. Джордж резко развернулся и вышел из кабинета.

Протопопов проводил взглядом посла. Пусть катится обратно в Англию. Спохватились, блин. Союзнички.

Душку у этих господ не было ни на грамм.

Да и откуда ему взяться с их размеренной жизнью, сытостью и сформировавшейся привычкой вести войны на чужой территории.

А помощь Англии, Франции и кого бы то ни было России была совершенно ненужна.

Справимся без оной.

Год 1917, январь 27, Российская империя, Петроград, здание министерства внутренних дел.

«Все по-настоящему крупные дела делаются только в одиночку», Сергей Мавроди.

Или вот его же высказывание:

«Важен лишь масштаб деяний. Их абсолютная величина. Знак же значения не имеет. Минус легко меняется на плюс, и наоборот. Вот только ноль ни на что никогда не меняется»

Как мы уже поняли, Александр Дмитриевич был последовательным сторонником того, что если выжигать заразу, то целиком и за один раз. Существовала ещё одна важна задача. Пусть и не основная, но если ее решение затянуть или упустить — ничего хорошего за этим последовать не могло по определению.

Господа радикалы, набившиеся в Петроград со всех концов Российской империи и не только, сейчас немножечко приутихли (как и весь остальной народ, справедливости ради). Тем более, что не так давно Александр Дмитриевич прошёлся по ним карательным катком. Однако Протопопову было достоверно известно, что поток радикалов, устремившихся в столицу не иссяк. После недавней череды жёстких расправ, революционеры снова собирались в кулак и заодно ждали разрешения вопроса видных арестованных деятелей, пребывавших под стражей в здании министерства внутренних дел.

Господа арестованные все эти дни пребывали в полном неведении и ожидали своей незавидной участи. Надо ли отдельно говорить, что каждый из этих красных молодцев был целиком и полностью уверен, что для него песенка спета и его дни на этом свете сочтены. Отчетливо господа революционеры понимали, что вряд ли им удастся выкрутиться из передряги иным способом, кроме как через расстрел. И как следствие — предание своей бренной плоти промёрзшей январской земли. Дай бог на одном из местных кладбищ...

Однако сам Протопопов чуточку иначе воспринимал обстановку и ее последствия. Об этом он размышлял за чашкой крепкого кофе через несколько часов после неудачно окончившейся беседы с сэром Бьюкененом (все же пару тройку часов за сегодняшнюю ночь министру таки удалось вздремнуть). Тогда же прямо за столом, Александр Дмитриевич составил ещё один приказ. Тоже из тех, кто вряд ли будет популярным, но имевший также «двойное дно» в плане смысла.

Допив кофе, министр отправился прямиком к Государю, на новую аудиенцию. Точно как сам Александр Дмитриевич давал добро своим подчинённым беспокоить его в любое время дня и ночи, так и Государь заверил своих министров, что двери к нему открыты круглосуточно.

Застал Николая Протопопов за курением и чтением газет. Старых. Николай выпускал облачки сигаретного дыма к потолку, листал газеты, сбрасывал пепел в полную пепельницу, в которой уже набралось пару десятков окурков.

На вошедшего Протопопова Николай не обратил никакого внимания — вчитывался в статью в газете недельной давности. Александр Дмитриевич в отличие от сэра Бьюкенена ожидать приглашение не стал — сам сел к столу. И решил дождаться пока Николай закончит и переключит своё внимание.