Последний министр 4 (СИ) - Гуров Валерий Александрович - Страница 13

— Одну позицию отдаём в одни в руки! — строго заверял он продавцов, давая разъяснения. — Потом оставите себе прибыль. Узнаю, что начнёте дурить — пристрелю.

Владельцы магазинов соглашались, охотно жали Паше руки. Благодарили искренне за помощь и содействие государства предпринимательству в столь непростое время.

Понятно, что Павел Михайлович никому верить на слово не собирался. Он то знал, что человек с той же лёгкостью, с какой улыбается тебе в лицо, может воткнуть тебе нож спину, стоит только отвернуться.

Поэтому директор спортивного общества лично проверил то, как выполняют его предписание и для этой цели пустил по магазинам контрольных покупателей.

Задача виделась однозначной — выявить спекулянтов и всех тех, кто попытается заработать в обход достигнутым договорённостям, продавая больше одной позиции товара в одни руки и завышая цену.

Дерьмо всплыло наружу быстро.

Очень многие умники видать решили, что настал их звездный час и попробовали сорвать куш (хотя Пашка готов был биться о заклад, что каждый нарушитель занимался темными делами прежде) и позолотить руку на горе горожан.

Такие тотчас взвинтили цену и охотно соглашались продавать оптом. Как и «бронировать» продукты из будущих поставок за предоплату.

Александр Дмитриевич, конечно, приказал не трогать никого... но Паша потому и стал директором «Динамо», что где нужно брал инициативу в свои руки. Поэтому на действия спекулянтов Паша отреагировал очень жестко.

Ни жалел Павел Михайлович совершенно никого, как и не давал никому второго шанса. Из магазинов то и дело слышались выстрелы, а потом выносились тела. Однако жестокость и категоричность динамовец привела к стабилизации продовольственного вопроса в Петрограде...

За активными и решительными действиями можно было в это время застать милостивого государя Римского-Корсакова. Сан Саныч, получив на руку пленку из министерства синематографии (ребята успели уложиться в отведённые кратчайшие сроки) ездил по столичным кинотеатрам. И там насаживал фильм к показу независимо от желания владельцев заведений.

Методы особо не выбирал.

Но честно предлагал владельцам кинотеатров сменить по высочайшему распоряжению сегодняшний репертуар. И предлагал показывать сей чудесный фильм абсолютно бесплатно. Но! (что важно) с компенсацией упущенной сими владельцами прибыли за счёт государственной казны.

Тем, кто соглашался, Сан Саныч крепко жал руку и хлопал по плечу со словами:

— Правильный выбор, Родина запомнит своих героев. А вы свои дела финансовые поправите, господа.

Но ведь находились и те, кто показывать плёнку отказывался категорически и принципиально. С такими Сан Саныч не церемонился — правые врывались в кинотеатры, выбрасывали плёнки с фильмами подготовленными к показу и принуждали демонстрировать киномехаников плёнку с заседанием Государственной Думы.

Не хочешь?

Получай разок по печени или в челюсть.

Раз и мнение чудным образом меняется в корне.

Увы и ах, но встречались дюже принципиальные и недалекие идиоты, кто шёл в категорический отказ даже после применения по отношению к ним физической расправы. Для них вечер 19 января 1917 года становился последним в их жизни.

Ну а дальше в кинотеатрах наспех изготовлялись и менялись рекламные вывески (писали в основном простой краской поверх имеющихся плакатов, так как проблематично изготовить новую вывеску в кратчайший срок, тем более поздним вечером) и на улицу выходили зазывалы. Сан Саныч со своими ребятами лично привёл в залы сотни человек. И благодаря развёрнутой активности народ очень быстро набился в кинотеатры.

К вечеру началось настоящее столпотворение. Те владельцы кинотеатров, кто принял озвученные правила игры и согласился на сделку с государством в формате 1 зритель равно 1 купленный билет, довольно потирали руки. Считали свою недюжинную прибыль и при надобности на то, готовы были работать всю ночь напролёт и вообще — демонстрировать ленту столько, сколько понадобится. Ну а те, у кого хватило тяму не согласиться сразу — получив по голове в итоге показывали ленту бесплатно или ушли на корм червям.

Всего за несколько часов Сан Саныча удалось выполнить поставленную перед ним задачу. Он фильме, запечатлевшем заседание Государственной Думы говорили повсюду и все. К кинотеатрам тянулись огромные живые очереди. А посмотрев плёнку, у многих открывались на происходящее глаза...

Одновременно граф Келлер благополучно получил абсолютный контроль над телеграфами, над вокзалами, над въездами и выездами и активно готовил город к штурму. Ну а потом, покручивая свои шикарные усы, вызвал к себе командующего 12-й кавалерийской дивизии генерал-майора барона Карла Густава Эмиля Ма́ннергейма который направил накануне прошение в отставку и собирался отправляться на Родину в Финляндию. Однако заслышав о беспорядках в Петрограде, своё прощение Карл отозвал и выдвинулся вместе с графом Келлером в столицу — государя спасать. Как и генерал от инфантерии Келлер, Маннергейм был монархистом до глубины своей души. И отнёсся ко всему происходящему в Петрограде крайне негативно.

Маннергейм явился, принимавший активное участие в подготовке столицы к штурму, явился незамедлительно.

Келлер при виде генерал-майора широко улыбнулся и зачитал стих, посвящённый Маннергейму:

— Крест Георгиевский белый

Украшает Вашу грудь;

Есть чем Вам, жестокий, смелый

Бой с врагами помянуть

А потом вручил Карлу список

— Вызывали, Фёдор Артурович?

— Вызывали. Особое поручение для вас есть.

— Это какое же? Готов выполнять.

Келлер протянул списочек Маннергейму, сложенный вдвое и переданный Фёдору Артуровичу Глобачевым накануне. Тот самый о котором говорил министр внутренних дел. Что с именами и актуальными адресами радикалов в Петрограде.

— Так-с, — генерал-майор списочек развернул, ознакомился внимательно. — Кто такие будут, Фёдор Артурович?

— Ублюдки, ничего необычного, — хмыкнул Келлер. — Представляющие опасность Отечеству и подлежащие немедленной ликвидации. Сдюжите?

Теперь уже хмыкнул Маннергейм.

— Будет исполнено, как раз казачат из Оренбургского казачьего дивизиона скучают.

Келлер докрутил таки ус и похлопал генерал-майора по плечу. На этом, больше не говоря ни слова, офицеры разошлись.

В том списочке находились десятки имен меньшевиков, большевиков, межрайонцев — все до одного запойные революционеры. Ну и особое место среди них занимали бежавшие из ссылки в Ачинске радикалы Ро́зенфельд под псевдонимом «Каменев» и Джугашвили под псевдонимом «Сталин». Все они либо уже занимались в Петрограде своими грязными делами, либо как Сталин и Каменев ехали сюда. Ещё две фамилии находились в списке со знаком вопроса — это Бронштейн и Ульянов...

Таким образом, всего за один вечер столицу Российской Империи настигли решительные перемены, совершенно радикальные. Все переворачивалось с ног на голову и обратно. Менялся почерк политического устройства Российской Империи.

Жестко и радикально, но похоже, что именно такой категоричный и беспрецедентный подход мог реально спасти большую страну, оказавшуюся на грани пропасти. Потому как время компромиссов, договоров — это время осталось далеко позади и было утеряно безвозвратно.

Уже поздней ночью в здание министерства внутренних дел явились Римский-Корсаков, Курлов, Пашка и Федька Каланча, устами которых Протопопову было доложено, что поставленные министром цели — выполнены.

От и до.

Главное, чего хотел добиться Александр Дмитриевич Протопопов — избавиться от ненавистных государству элементов без пролития крови мирняка. И ему это в полной мере удалось.

— Блестящая работа, милостивые государи, — Александр Дмитриевич жал каждому из своих приспешников руки и улыбался искренне.

«Реагировать мы будем прагматично. Не как маленькие мальчики в школе, которые обиделись, хлопнули дверью, убежали из класса и стали плакать в уголке», Сергей Лавров.