Прекрасный принц (ЛП) - Уэбстер К. - Страница 42

— Тоже «нет», — рыкнул он, потянувшись к молнии.

Он прекрасно видел, как мне шло это платье, просто мой избалованный парень не желал, чтобы все взгляды были прикованы к тому, что принадлежало ему.

— Очень жаль, — я откинула его руку. — Потому что мне оно очень нравится. И я пойду в нем.

Уинстон сжал мою ягодицу.

— Тогда поторопись и найди какую-нибудь обувь, пока я не передумал.

— Волнуешься, что все мужчины, с которыми мы столкнемся, захотят украсть твою девушку? — издевательски протянула я и озорно ухмыльнулась.

— Ты не моя девушка. И мой ответ «нет».

— Так уверен?

— Не стоит забывать о судьбе последнего мужчины, который попытался это сделать.

— Что? — я нахмурилась. — О чем ты?

— Помнишь того придурка в баре, который дал тебе свой номер?

— Горячий парень в костюме?

— Уэс, — он стиснул зубы. — Отныне безработный.

— Ты такой злой, Уинстон Константин.

— Скажи мне что-то, чего я не знаю, соплячка.

В голове роилось множество мыслей, пока я искала туфли, а Уинстон оплачивал счет. Он отлично притворялся безразличным, но я знала, что это не так. Ему вовсе не плевать. Мне хотелось буквально пропеть ему это и посмотреть, как он примется все отрицать. Мы направились к его машине, и я усмехнулась.

Нет, это не его машина.

А Перри.

— Нет, — простонала я. — Не заставляй меня в нее садиться.

— У тебя нет выбора, Золушка. Залезай.

— Где Перри?

— Нанял Uber до дома.

— Нет, — я шокировано уставилась на него.

— Я пошутил, — признал он со смешком. — Я бы не позволил ему сесть в одну из этих кишащих паразитами смертельных ловушек. Мама вернулась и подбросила его до дома. Я заеду за ним завтра.

Я забралась в уродливый оранжевый масл-кар и стала ждать, когда ко мне присоединиться Уин. Однако оказавшись внутри он не спешил заводить двигатель. Уинстон повернулся ко мне и уставился на меня напряженным взглядом.

— Что?

— Я обо всем позаботился.

— О чем ты?

— О тройняшках.

— О, — я вздрогнула при их упоминании. — Как?

— Скажем так: они получили по заслугам.

Прежде чем он успел завести машину, я перелезла через консоль и уселась к нему на колени. Погрузив пальцы в волосы на затылке Уинстона, я прижалась к его губам. Мы стали целоваться с такой настойчивостью, какой прежде не наблюдалось в наших странных отношениях. Я вкладывала в этот поцелуй всю свою благодарность, а Уинстон будто клялся защищать меня, несмотря ни на что. Мы оба не произнесли ни слова, но в этом и не было необходимости.

«Уинстон обо мне позаботится».

Я больше, чем его служащая и игрушка.

Я принадлежала ему.

— Уин, — прошептала я ему в губы, — я люб…

— Нет, — он прикусил мою нижнюю губу, заставив меня замолчать. — Это не так.

— Так.

— Нет, Золушка, ты ошибаешься. Это лишь влечение. Благодарность. Не более.

— Я не ребенок, — я посмотрела на него гневным взглядом.

— Твои водительские права говорят об обратном.

— Мне уже восемнадцать, придурок.

— Вот именно, восемнадцать. Ты еще подросток.

— Подросток, которому твоя старая задница платит за трах!

— Да, все верно, — он схватил меня за бедра и почти швырнул обратно на мое сиденье. — У нас договор. Ты приносишь мне удовольствие, а я тебе плачу.

— А может мне разонравился наш договор.

— Ты не сможешь заключить более выгодную сделку, — гневно огрызнулся Уинстон. — Я оплатил тебе колледж. Купил машину. Скоро и чертову яхту приобрету. Плачу за квартиру шлюхи. Твой банковский счет переполнен. Я нянчусь с твоей дурацкой птицей, а ты теперь работаешь в моей компании. Чего еще ты от меня хочешь?

Я сглотнула комок эмоций, сдавивший горло.

— Всего.

— Чертова жадная девчонка.

Он завел двигатель, и тот взревел так громко, что разговор, по-видимому, можно было считать оконченным. Я пристегнулась и скрестила руки на груди, изо всех сил сдерживая слезы. Это не простое увлечение, а нечто куда более серьезное. И он это знал. Мало того, я была уверена, что мои чувства не безответны.

Просто Уинстон Константин предпочел все отрицать.

Однако в один прекрасный день ему придется взглянуть фактам в лицо.

Уинстон влюблялся в меня и ничего не мог с этим поделать.

Эш безумна.

Ни за что на свете она не могла меня полюбить. Не могла. Это же наша игра. Гребаное развлечение. Не любовь. Ее вообще не существовало в реальном мире. Доказательства этому я получил на похоронах отца. Единственная реальная любовь — скорее семейные узы, верность крови.

Эш забывала, что не была настоящей Золушкой, да и меня нельзя было назвать прекрасным принцем.

Она ведь чертова горничная.

А я генеральный директор многомиллиардной компании. От скуки я мог платить за самые причудливые услуги. А она с радостью соглашалась их мне оказывать, пока я разбрасывался деньгами.

Таков уговор.

«Так какого черта ты сам себя стараешься в этом убедить, тупица?»

Я решил игнорировать спор в своей голове. Как бы мне ни нравилась идея оставить Эш в моем мире на правах куда серьезнее партнерши по играм, я не мог. Она — обуза. Гребаный риск. Морелли уже пронюхали, что Эш что-то для меня значила. Вот почему мы никогда не сможем стать кем-то большим друг другу.

Кожу покалывало от бурлящей внутри меня смеси ярости и смущения. Я злился, что Эш попыталась так небрежно бросить мне эти слова.

Любовь.

Немыслимо.

Нет, она меня не любила. У этой девчонки до меня был всего один парень. Эш не могла даже приблизиться к понимаю значения настоящей любви.

«А ты можешь, Константин?»

Единственный пример любви, что я видел собственными глазами — это отношения моих родителей. Отец обожал нашу маму. Баловал подарками, вниманием и похвалами. Защищал любой ценой. Вступался, если кто-то решался выступать против нее. Поддерживал во всех начинаниях. Он дал ей все, в чем она нуждалась и желала, и даже больше.

У нас с Эш этого не было.

«Лжец».

Я бросил взгляд на Эш. Она все еще дулась, скрестив на груди руки. Конечно же, Эш выглядела в этом крошечном черном платье достаточно шикарно, чтобы мне захотелось ее съесть. Каким бы шампунем ей ни помыли волосы, эффект вышел таким, что за ее локоны хотелось умереть. Я жаждал вернуть ее на мои колени, зарыться носом в шелковистые локоны. Просто сидеть и вдыхать их аромат. Все же Эш вызывала большее привыкание, чем ее чертовы мармеладные мишки.

В ее сумочке зазвонил телефон, и она вытащила его, чтобы ответить.

— Привет, пап…

Она резко замолчала, когда Бэрон ей что-то сказал. Эш поднесла ладонь ко рту, ее явно шокировало услышанное. Наконец, она кивнула, хотя отец и не мог этого видеть.

— Хорошо, — прошептала Эш. — Я тоже тебя люблю.

Отложив телефон, она повернула голову в мою сторону.

— Уин, что ты сделал?

— Касательно…

— Не увиливай, — она хлопнула меня по руке. — Я о тройняшках.

— Я же сказал, что позаботился об этом.

— Но без подробностей, — фыркнула Эш.

— Они напали на тебя, — рыкнул я, походя сейчас на своего отца больше, чем хотел признать. — И они за это заплатили.

— Не знаю, как тебе это удалось, но папа сказал, что у Скаута будут большие проблемы из-за вождения под наркотическим воздействием. Все трое в результате аварии получили идентичные травмы коленей.

— Они больше не смогут играть в лакросс, — я мрачно и жестоко рассмеялся. — Никакого Гарварда. Никакого лакросса. Никаких машин. И даже мамочка на этот раз их не спасет.

— Ты что-то сделал и с Мэнди? — поморщилась Эш.

— Она сама виновата. Я просто помог ее разоблачить. Теперь ей придется ответить за несколько своих неудачных операций. Она будет очень занята и вынуждена потратить кучу денег, пока ее сыновья будут сидеть за решеткой.

— И ты провернул все это ради меня?

— Не придавай этому такое большое значение, Золушка, — насмешливо фыркнул я.