Рождество в Куинси (ЛП) - Перри Девни - Страница 3

— Клео.

О боже, он зол. Твою мать. Он произнёс моё имя тихим, зловещим тоном, который я слышала всего два раза в жизни: один раз после того, как я провалила математику в младших классах, и один раз, когда меня застали целующейся с соседским мальчиком в домике у бассейна.

— Прости, что пропустила твою вечеринку сегодня.

— Ты заболела? — спросил он.

— Нет.

На заднем плане был шум, пустая болтовня и звон бокалов, но папа молчал.

Это была его фирменная тактика. Он довёл её до совершенства в зале заседаний и перенёс домой, чтобы испытывать на своих детях. Он выжидал людей, потому что в конце концов отсутствие разговора заставляло другую сторону сломаться.

И другая сторона всегда уступала. Всегда. Почему? Потому что я была другой стороной. И я говорила каждый гребаный раз.

— Я люблю тебя, пап, но я не могу выдержать ещё одно сумасшедшее Рождество.

Так было лучше. Я просто признаюсь, скажу ему, что пропущу праздник, и тогда он не будет волноваться. Я заглажу свою вину его любимым штруделем, когда вернусь в Калифорнию.

— Так ты уехала, чтобы провести его в одиночестве в Монтане?

Ноющее чувство вины мгновенно исчезло. Мой позвоночник напрягся.

— Откуда ты знаешь, что я в Монтане?

— Мы будем ждать тебя дома завтра. У Селены запланирован большой вечер в канун Рождества. Потом мы сможем насладиться тихим рождественским утром, прежде чем днём прибудут гости.

— Ты не ответил на мой вопрос. Как ты узнал, что я в Монтане? — я проговорила каждое слово.

— Завтра, Клео.

— Нет, — яростный огонь разлился по моим венам. — Во-первых давай притворимся, что ты не пошёл против моей воли и не предал моё доверие, устроив за мной слежку.

— Клео…

— Во-вторых, позволь мне повторить, чтобы это было неизбежно ясно. Я не присоединюсь к вам завтра. Я договорилась о доставке своих подарков. Счастливого Рождества.

Я завершила звонок, прежде чем он успел запротестовать, затем нажала на кнопку, чтобы выключить телефон, а потом засунула его в сумочку.

— Гррр, — я зажмурила глаза и сжала кулаки.

Лжец. Какой чёртов лжец!

Папа обещал, что не будет следить за мной. Он обещал. Вот тебе и честность. Установил ли он следящее устройство на мой телефон? Или один из его прихвостней следил за мной в аэропорту? Не думаю, что он стал бы следить за операциями с моей кредитной картой.

Годами я мирилась с телохранителями, таившимися за каждым углом. Я смирилась с требованиями отца о безопасности. После того, что случилось с моей матерью, я понимала его беспокойство. Но я не была восемнадцатилетней девушкой, собирающейся поступать в колледж. Мне не двадцать, и я не задерживалась допоздна на вечеринках с друзьями.

Мне было двадцать восемь лет, и я могла сама о себе позаботиться.

Я была способна сама планировать своё гребаное Рождество.

Где моё шампанское?

Когда-то мы с отцом были очень близки. Он был моим лучшим другом. После смерти мамы мы остались вдвоём. Мы держались друг за друга и стали командой. Его чрезмерная опека не беспокоила меня тогда, потому что я была ребёнком.

Но за последние десять лет мы отдалились друг от друга. Я выросла. Отец встретил Селену, и вся динамика нашего дома изменилась.

Она была старше меня на двенадцать лет. Это была странная разница в возрасте, потому что она не была достаточно взрослой, чтобы быть моим родителем, и большую часть времени мне казалось, что у меня есть старшая сестра, а не мачеха.

Я любила своего сводного брата, Рэя-младшего, но он мне не очень нравился. Он был таким же избалованным и эгоистичным, как и его мать. В прошлом году он закатил истерику, потому что я не купила ему подарок. Вместо этого я принесла пирожные и торты для всех членов семьи, удвоив количество любимых эклеров моего брата, чтобы ему не пришлось делиться своей дюжиной.

Но кто я такая, чтобы называть кого-то эгоистом? Может быть, это было так же эгоистично с моей стороны — исчезнуть в Монтане вместо того, чтобы провести время с семьёй. Может быть, я была избалована, потому что вместо того, чтобы противостоять отцу в том зрелище, в которое превратились праздники, я выбрала путь трусихи и исчезла.

Только вот оставаться в Калифорнии было не вариант. Отец появился бы на пороге моего дома и забрал бы меня сам. Может быть, если бы он когда-нибудь послушал меня, я бы инициировала этот разговор.

— Как будто он слушал про охрану, — пробормотала я в комнату.

Он пообещал мне в лицо и всё равно сделал всё по-своему.

К чёрту всё это. Я останусь в Монтане и для разнообразия отпраздную собственное Рождество.

Никаких вздорных детей, жалующихся, что подарков на тысячи долларов недостаточно. Никаких экстравагантных вечеринок, где я была бы вынуждена ходить на каблуках и в коктейльном платье, ведя светскую беседу с деловыми партнёрами отца. Никакого веганского рождественского ужина, потому что моя мачеха сидела бы на новой диете.

Я была в Монтане и останусь здесь.

Стук в дверь заставил меня вскочить на ноги, обливаясь слюной от желания выпить шампанского. Я достала из сумочки двадцатку, чтобы дать чаевые, а затем распахнула дверь.

— Спасибо…

Нет.

Мой желудок опустился к пушистым тапочкам на ногах.

— Какого чёрта ты здесь делаешь?

— Собирай свои вещи, — приказал я Клео.

За два дня до Рождества я меньше всего хотел оказаться в Монтане. Может быть, она хотела сбежать сюда на белое Рождество, но солнце, пальмы и погода в 21+ градусов меня вполне устраивали. — Поехали.

— Почему никто не отвечает на мои вопросы? — спросила она, затаив дыхание, сузив на меня глаза. — Давай попробуем ещё раз. Что. Ты. Здесь. Делаешь?

— Забираю тебя.

Я протиснулся мимо неё в номер и поставил свой рюкзак на пол. Затем я подошёл к шкафу, распахнул дверцу и вытащил её пустой чемодан, а затем бросил его на кровать. Я указал на него, когда он подпрыгнул.

— Собирайся.

— Нет, — Клео скрестила руки на груди и отошла от двери, чтобы дать ей захлопнуться. — Я никуда не поеду, Остин.

— А вот и едешь.

Чем скорее, тем лучше. Предпоследним местом, где я хотел оказаться за два дня до Рождества, был гостиничный номер Клео, рядом с кроватью.

— Поторопись.

— Нет, — она надулась. — Нет, я никуда не поеду.

— Чёрт, а ты трудная.

Она задрала нос.

Движение сдвинуло свободные волны её длинных каштановых волос. Этот цвет всегда напоминал мне о какао-масле, которым она поливала мои любимые кексы. Её лесные глаза загорелись ярче, как всегда, когда она злилась, и в них засверкали зелёные искорки.

Я втянул воздух, желая подчинить себе свой характер и самоконтроль, но всё, что мне удалось сделать, это глубоко вдохнуть её запах. Сладкий мёд, переплетённый с ароматом её любимой жвачки с корицей. Блять, мне действительно нужно было выбраться из этого гостиничного номера.

Была причина, по которой я избегал Клео. Не зря я старался никогда не оставаться с ней наедине в замкнутом пространстве. Клео Хиллкрест была красивой, очаровательной, приводящей в ярость женщиной и дочерью моего самого крупного клиента.

Клео Хиллкрест была категорически под запретом.

К тому же она меня ненавидела. Ну, настолько сильно, насколько Клео вообще могла ненавидеть.

Она была слишком добра, слишком мила, чтобы ненавидеть по-настоящему.

Но её ненависть была именно такой, какую я предпочитал между нами. Как я это и задумал. Как только я отвезу её домой в Калифорнию, мы сможем вернуться к прежним отношениям. Ко мне, притворяющемуся, что её не существует. И к ней, проклинающей тот день, когда я родился.

Гармония.

— Это не обсуждается, — я повторил её позицию и подбородком указал на чемодан. — Собирайся.

— Невероятно, — прорычала она. — Я не видела тебя три месяца. В последний раз, когда ты говорил со мной, ты критиковал мою работу, мою причёску и мою одежду. А теперь ты здесь и портишь мне отпуск.