Ученик пекаря - Джонс Джулия - Страница 6
- Предыдущая
- 6/118
- Следующая
Войдя в покои отца, лорда Мейбора, Мелли прямиком направилась в спальню, где содержался драгоценнейший предмет: зеркало. Оно было единственным, которым Мелли могла пользоваться: зеркала считались слишком ценными, чтобы допускать к ним детей. Мелли откинула тяжелые красные занавеси, впустив свет в роскошную опочивальню.
Комната, вся в пурпуре и золоте, была чересчур пышна на вкус Мелли. Свою комнату, когда она у нее будет, Мелли собиралась обставить с большей умеренностью. Она хорошо знала, что ковер, по которому она ступает, не имеет цены, а зеркало превосходит все зеркала королевства — даже то, которым владеет сама королева. Но все эти доказательства отцовского богатства не слишком ее волновали.
Став перед зеркалом, она оказалась разочарована тем, что увидела в нем: грудь ее оставалась плоской как доска. Набрав побольше воздуха, Мелли выпятила ее, стараясь представить себя с женскими грудями. Она была уверена, что они вот-вот появятся, но, когда бы она ни прокрадывалась в отцовские комнаты, ее отражение оставалось неизменным.
Мелли дождаться не могла, когда станет взрослой. Наконец-то ее будут называть полным именем, Меллиандра, вместо коротенького и простецкого Мелли. Как она ненавидела это короткое имя! Старшие братья просто задразнили ее: «Мелли, Мелли — пустомеля!» Она слышала эту дразнилку не меньше тысячи раз. Как только у нее пойдет кровь, ей разрешат пользоваться своим настоящим именем... и сошьют придворное платье.
Всем знатным девицам, когда они делались взрослыми, шили такие платья — в них они представлялись королеве. Мелли знала, что она как дочь лорда Мейбора стоит особняком. Отец, один из богатейших вельмож в Четырех Королевствах, не упустит случая лишний раз пустить пыль в глаза, представляя свою дочь ко двору.
Она уже решила, из чего будет ее платье: это будет шелк, затканный нитями из чистого серебра. На севере давно утрачено искусство изготовления таких тканей — ее придется везти с далекого юга. Мелли знала: ничто не доставит отцу большего удовольствия, чем истратить деньги на подобную роскошь, которая будет видна всем.
С другой стороны, в жизни взрослой девицы есть и свои недостатки: ведь когда-нибудь придется выйти замуж. Мелли хорошо знала, что в этом деле с ней почти не станут считаться, — как дочь она представляет собой нераздельную собственность своего отца, в этом качестве ее и используют. Со временем отец отдаст ее в обмен на то, что сочтет достойным: земли, престиж, титул, богатство, выгодный союз... Такова цена женщины в Четырех Королевствах.
Ей не нравился никто из прыщавых, глупо хихикающих придворных юнцов. Ходили, впрочем, слухи, что ее могут выдать за самого принца Кайлока: они ведь ровесники. От одной мысли об этом Мелли передергивало: она терпеть не могла холодного и надменного наследника престола. Пусть он будто бы учен не по летам и мастерски владеет мечом — ей он внушал страх, и что-то в его красивом смуглом лице вселяло в нее дурное предчувствие.
Она собралась уже выйти из спальни, как вдруг услышала в соседней комнате шаги и голоса. Отец! Он будет крайне раздражен, найдя ее здесь, — чего доброго, еще и накажет. Поэтому Мелли решила затаиться, пока отец и его спутник не уйдут. Низкому мощному голосу отца отвечал другой, звучный и притягательный. Этот голос был чем-то знаком Мелли — она определенно слышала его раньше...
Лорд Баралис — вот это кто! Половина придворных дам находила его неотразимым, другая же половина питала к нему отвращение.
Мелли пришла в недоумение — как ни мало она разбиралась в политике, она все же знала, что отец и Баралис ненавидят друг друга. Она подобралась поближе к двери, чтобы слышать их разговор. Она вовсе не подслушивает, твердила она себе, просто ей любопытно. Говорил лорд Баралис — ровно и внушительно:
— Для нашей страны будет бедствием, если королю Лескету удастся заключить мир с Халькусом. Всем сразу станет известно, что у нас бесхарактерный король, и враги примутся стучать в нашу дверь, выдергивая землю прямо у нас из-под ног.
Настала тишина — Мелли услышала, как шуршит шелк и льется вино. Потом Баралис заговорил снова:
— Мы оба знаем, что Халькус не удовольствуется, присвоив себе нашу воду, — он зарится также на нашу землю. Сколько, по-вашему, Халькус будет соблюдать этот мир? — После краткого молчания Баралис сам ответил на свой вопрос: — Лишь столько, сколько понадобится для набора и обучения армии, — а потом, не успеем мы опомниться, они вторгнутся в самое сердце Четырех Королевств.
— Не вам говорить, Баралис, каким бедствием для нас может стать мир у Рог-Моста, — презрительно молвил отец. — Уже двести лет, задолго до того как ваши родичи появились в Четырех Королевствах, мы пользуемся исключительными правами на реку Нестор. Отказаться от этих прав в обмен на мирный договор было бы серьезным просчетом.
— Это так, Мейбор, — успокаивающе, но не без иронии ответил Баралис. — Река Нестор служит источником жизни для наших крестьян на востоке и, если я не ошибаюсь, протекает также по вашим восточным владениям.
— Протекает, и вам это хорошо известно, Баралис! — Мелли уловила знакомые гневные ноты в голосе отца. — Вам отлично известно, что в случае заключения мира больше всего пострадают мои земли и земли, предназначенные для моих сыновей. Именно поэтому вы сегодня и пришли сюда. — Мейбор зловеще понизил голос. — Поймите меня правильно, Баралис. Вы не заставите меняв перейти ту черту, за которую я ступать не намерен.
После недолгой паузы лорд Баралис ответил уже другим, примирительным тоном:
— Вы не единственный землевладелец, который пострадает в случае мира, Мейбор. Многие из тех, у кого есть земли на востоке, поддержат нас. — Помолчав, Баралис продолжил тихо, почти шепотом: — Главное — обезвредить короля и помешать его встрече с хальками у Рог-Моста.
Это уже измена. Мелли начинала жалеть о том, что вздумала подслушивать: ее охватил холод, и она вся дрожала, но не могла заставить себя отойти от двери.
— Это надо сделать скоро, Мейбор, — с нажимом произнес мелодичный голос Баралиса.
— Я сам знаю, что скоро. Но ведь не завтра же?
— Вы предпочли бы дать Лескету возможность заключить мир у Рог-Моста? Назначенная им встреча должна состояться уже через месяц. — Отец пробурчал что-то в знак согласия. — Такого случая, как завтра, нам может уже не представиться: охота будете небольшой — только король и его приближенные. Вы тоже могли бы отправиться с ними, чтобы избежать подозрений.
— Я пойду на это лишь в том случае, Баралис, если поверю, что рана короля не будет смертельной.
— Как же я могу заверить вас в этом, Мейбор, если из лука будет стрелять ваш человек?
— Не прикидывайтесь, Баралис, — с нескрываемой яростью, произнес отец. — Только вам известно, каким зельем будет смазана стрела.
— Обещаю вам, Мейбор, от этого зелья король всего лишь пролежит несколько недель в легкой лихорадке и рана его будет заживать медленнее обычного. Месяца через два король начнет поправляться. — Мелли почудился какой-то скрытый смысл в словах лорда Баралиса.
— Что ж, прекрасно — ночью я пришлю к вам своего человека. Приготовьте стрелу.
— Одной будет довольно?
— Он отменный стрелок — другой ему не понадобится. А теперь мне пора. Будьте осторожны, когда надумаете уходить, — не попадитесь кому-нибудь на глаза.
— Будьте спокойны, Мейбор. Однако вот еще что: от стрелы, которую извлекут из тела короля, надо будет избавиться.
— Хорошо, я позабочусь об этом, — угрюмо ответил отец. — Всего наилучшего, Баралис. — Дверь за Мейбором закрылась, и слабо звякнул бокал — это Баралис налил себе еще вина.
— Теперь можешь выйти, красоточка, — произнес он. Мелли ушам не поверила — неужто он обращается к ней?
Она застыла на месте, не смея дохнуть. Минуту спустя Баралис повторил:
— Выходи же, малютка, не то я сам тебя выведу.
Мелли уже собралась нырнуть под кровать, когда Баралис вошел в спальню.
- Предыдущая
- 6/118
- Следующая
