Крепость Серого Льда - Джонс Джулия - Страница 10

• Предыдущая
• 10/137
• Следующая

Даже теперь, после четырнадцати недель брака, она боялась оставаться с ним наедине. Не желая, чтобы он это заметил, она закрыла дверь и задвинула засов.

— Я вижу, ты раскрыла один из моих замыслов. — Он показал глазами на ее левую руку. — Полагаю, ты его одобряешь?

Чувствуя себя полной дурой, Рейна посмотрела вниз. Эмблема. Она не помнила, что захватила ее с собой. Притворившись беззаботной, она бросила вышитый кружок на Память Вождя.

— Да, неплохо придумано.

Мейс сжал эмблему в сильных, привыкших к мечу пальцах.

— Мне тоже так кажется. — Он спокойно наблюдал за ней, и Рейне показалось, что он раскусил ее притворство. Стараясь погасить понимающий огонек в его желтых глазах, она спросила:

— Так что же тебе от меня нужно?

— Чтобы ты была мне женой.

Пылинки и копоть от ламп точно застыли в воздухе. Взгляд Мейса не отпускал ее, и Рейна впервые с тех пор, как он вернулся с Пустых Земель, разглядела за волком мужчину.

— Дагро ты помогала во всем, — прошептал он, взяв ее за руку. — Я хочу того же.

Рейна закрыла глаза. Боги, как может он говорить такое? Неужели он не помнит, что произошло в Старом лесу? Конечно, помнит — и, если дать ему возможность, не пожалеет слов, чтобы представить все в ином свете. «Я отчаялся, я действовал необдуманно, мне казалось, что и ты хочешь того же». Рейна содрогнулась — голос не повиновался ей.

Мейс, подождав еще немного, отпустил ее руку.

— Итак, я получил свой ответ.

Рейна глотнула воздуха. Гнева она не испытывала, только дурноту. Ей казалось, что она вот-вот упадет в обморок.

— Я исполнила мой долг по отношению к тебе.

У него вырвался резкий звук, и он вдруг обхватил ее за талию.

— По-твоему, я должен быть благодарен за то, что ты исполняешь этот свой долг? — Его пальцы скользнули по ее груди, отчего слово «долг» приобрело почти непристойный смысл. — Не льсти себе, Рейна. В сердце Великой Глуши тепла больше, чем в твоей постели. — Он отпустил ее столь же внезапно, как обнял. — Можешь не бояться, я не стану требовать, чтобы ты исполняла свой долг и далее.

Кровь обожгла ей щеки, и она повернулась, чтобы уйти, но Мейс еще не закончил.

— Нам надо обсудить кое-что, — сказал он, вернувшись к Памяти Вождя.

— Что именно? — спросила Рейна от двери.

— Например, то, как нам быть с маленькой Севранс. Все, кто видел ее в ту ночь у собачьих закутов, клянется, что с ней дело нечисто.

Мейс хорошо понимал, что сейчас Рейна в его власти, и ей пришлось повернуться к нему лицом.

Мейс небрежно взялся рукой за висящий на стене Клановый Меч. Символ могущества Черного Града, он был выкован из короны дхунских королей, и до Мейса им владели такие вожди, как Мурдо и Безумный Грегор. Черный, без ножен, клинок поблескивал при свете факелов.

— Я защищал девочку, как мог, но страсти, похоже, не желают охладевать. Ты знаешь, как суеверны старые кланники. Турби Флап рвется побить ее камнями, Кот Мэрдок — прогнать ее по углям, и все до единого хотят убрать ее отсюда. Я не могу противиться воле клана, — пожал плечами Мейс.

Это ты наводнил дом скарпийцами, хотелось сказать ей. Ни один черноградец этого не желает.

— Не все в клане винят ее, — сказала Рейна вслух. — Орвин говорит, что Нелли Мосс заслуживала такой участи и что собаки накинулись на нее по собственной воле.

— Это понятно, что Орвин защищает девчонку. Всем известно, что он делает это из любви и преданности к Дрею.

Петля затянулась. Слишком он умен, ее муж — словами ей с ним не сладить. Но бросить Эффи на произвол судьбы Рейна тоже не могла.

— Катти Мосс пытался убить ее. Этого нельзя отрицать. Ты же видел ее раны.

— Да, но многие поговаривают, будто Катти всего лишь хотел положить конец ее колдовству.

— Он украл ее амулет.

— И вот что она сделала, чтобы получить амулет назад, — грустно покачал головой Мейс. — Не позволяй своей любви к девочке ослепить тебя, Рейна. Пусть даже она не околдовала собак, загрызших ламповщицу и ее сына, — главное, что люди в это верят. Я изменил бы это, если б мог, но я вождь, а не шаман. Долг вождя — блюсти спокойствие в клане.

Рейна слушала его тихие слова и чувствовала, что он хочет Эффи зла. Эффи знает, что он сделал в Старом лесу... а может, и не только. Никому не известно, что могла узнать девочка через свой амулет.

Мейс раскинул пальцы по шершавой поверхности Памяти Вождя.

— Ее надо подвергнуть испытанию.

Рейна заставила себя остаться спокойной. Она знала, как проходят иногда испытания такого рода, как разумные с виду кланники поддаются гневу под влиянием собственного невежества и страха. Эффи Севранс, тихоне с приметливыми глазами, надеяться не на что. Тянуть время — вот все, что сейчас можно сделать. Тянуть время.

— Не лучше ли подождать с решением, пока ее брат не вернется из Гнаша? За поспешность в таком деле Дрей тебя не поблагодарит.

Рейна видела, что заставила Мейса задуматься. Дрей Севранс — его человек. Когда понадобилось удержать дом Ганмиддиша до возвращения Крабьего Вождя, Мейс выбрал Дрея. И когда находящийся в изгнании вождь Дхуна вызвал Градского Волка на переговоры, Мейс опять-таки послал Дрея вместо себя. Дрей отсутствует в круглом доме вот уже пять недель — быть может, именно это Мейсу и нужно?

— Промедление может привести к тому, что кланники возьмут дело в собственные руки, и нам обоим придется об этом пожалеть, — сказал Мейс. — Но я подумаю, что здесь можно сделать, — с нежной супружеской улыбкой добавил он.

Они оба понимали, что это значит. Он все равно расквитается с Эффи, так или этак. Девочке нельзя больше оставаться в круглом доме, это ясно. Рейна закуталась в шаль Меррит Ганло, охваченная желанием поскорее уйти отсюда.

— Занимайся своими делами, — сказал муж, отпуская ее, — и утешайся тем, что я не спущу с Эффи глаз.

Какой мягкий, успокаивающий голос — кто бы расслышал в нем угрозу?

Гробница дхунских королей помещалась в ста ярдах севернее круглого дома, на глубине восьмидесяти футов под землей. Единственный ход, вырубленный в дхунском голубом песчанике, соединял ее с большой сводчатой молельней, где королей короновали при жизни. Теперь по этому ходу грузно шагал Вайло Бладд с мечом в ножнах из собачьей шкуры на бедре.

Он полагал, что его ничто уже пронять не может, но не мог не дивиться голубому свету, проникающему сверху через огромные глыбы кварца. Только этому свету, такому же, как глаза дхунских королей, разрешается озарять их гробницу.

Красиво, подумал Вайло. Хорошо, однако, что никто не додумался ввести то же самое в Бладде: тамошние вожди были сплошь драчуны и выпивохи с вечно налитыми кровью глазами. Один другого страшнее, видят боги! Понятно, что для них не стали воздвигать таких красивых гробниц. Старый Гуллит столько раз получал по носу молотом, что тот стал смахивать на раздавленную сливу, — а что до его предшественника Траго, то не зря ведь его прозвали Лошадиным Вождем.

Ухмылка Вайло понемногу угасла. Коридор стал шире, и на вождя пахнуло могильным холодом. Тот же голубой свет тихо струился на памятники Дхунов. Они стояли большим кругом вдоль стен склепа, каменные гробы с вырезанными на них изображениями королей — стояли торчком, словно в каждом из них заключался живой человек, а не прах. У Вайло волосы встали дыбом от этого зрелища. Клановые земли были заселены три тысячи лет назад, и дхунские короли царствовали треть этого срока. Все короли, сколько их было за тысячу лет, стоят здесь, замурованные в толщу камня.

Только здесь Вайло осознал в полной мере, какой тяжкий грех совершил Айан Черный Град. Подумать только, что конец всему этому положила черноградская стрела, пронзившая королевское горло.

Собачий Вождь покачал седеющей головой, мотнул тяжелыми косами. Второй раз за всю жизнь испытывал он такое чувство. Впервые это случилось у Кедрового Утеса, когда туман рассеялся и он увидел перед собой конницу суллов, вторично — здесь, в этой гробнице.

• Предыдущая
• 10/137
• Следующая