Игра (СИ) - Анкай Виктория - Страница 93

Обвела мутным взглядом соседние двери. Шагнула к приоткрытому кабинету в надежде хоть на какую-нибудь удобную поверхность, но здесь оказалась пустая комната.

Из груди вырвалось обречённое обиженное рыдание… Неудачница…

Заглянула в соседнее помещение, но и там стоял только шкаф и дурацкий комод у окна…

Со всей силы толкнула третью ближайшую дверь. Замерла на пороге, уставившись на громоздкое старое квадратное кресло с полированными ручками, стоявшее у самого стола… Светлая обивка почти не выгорела, темно-синяя полуистлевшая накидка покрылась пылью, но её, наверное, вполне реально хоть немного вытрясти…

Подошла ближе. Осторожно схватилась за край тяжёлого сиденья и на всякий случай с усилием потянула на себя…

Кресло чавкнуло, скрипнуло старыми пружинами и поддалось, раскладываясь в настоящую кровать…

Я не стала ничего трясти от пыли. Забралась с ногами на просиженную мягкую поверхность, накрылась тонким синим шерстяным покрывалом по самые уши и закрыла глаза…

Просыпалась долго. Слышала негромкие голоса поблизости, тихий смех девчонок; всё ждала, что среди них сейчас раздастся красивый низковатый тембр Ольги, но его всё не было, и я, вспоминая прошедшие события, снова проваливалась в такое тёплое уютное забытье, мысленно надеясь пробыть в нём как можно дольше…

— Ин, давай поднимайся! — чья-то тяжёлая рука безжалостно затрясла меня за плечо. — Надо поесть наконец… Слышишь? Давай, открывай глаза.

— Иди в ж… на хрен иди, Кость, — я раздражённо дёрнула локтём и зажмурилась только сильнее, про себя желая ему провалиться к чёртовой матери. — Не хочу я есть…

Костик явно не был настроен на словесную перепалку.

— Да срать мне, чего ты хочешь! — горячая ладонь железным обручем вцепилась в предплечье, с силой потянула наверх. — Поешь и дальше можешь валяться…

— Костя, да отпусти! — я села, пытаясь выдернуть руку и с ненавистью глядя в его совсем заросшее чёрной щетиной лицо, на котором появились свежие кровоподтёки. — Бесишь, блять…

Он только жёстко усмехнулся, обдавая меня ответным презрением во взгляде.

— Выспалась, смотрю…

Я отвела глаза. Поджала губы, сдерживая готовые слететь с языка маты. Чего я правда так на него взъелась? Только потому, что он видел, как меня трахали сразу двое, и теперь ему, возможно, как и Артёму, противно ко мне прикасаться? Ну пожалуй да, веский повод для раздражения с моей стороны…

— Руку убрал, — процедила сквозь зубы, всё-таки вырываясь из ослабевшей хватки и поплотнее закутываясь в вонючий пыльный плед. — Заботливый нашёлся…

Костя тяжело вздохнул, стараясь сдержаться. Нахмурился, прицокнул языком, стискивая свои огромные ладони в кулаки, отвёл взгляд, будто набираясь терпения. Неожиданно сел на край кресла и положил руку мне на колени, накрытые покрывалом…

— Ну чего с ума сходишь, Ин? Ну было и было… — он прожёг меня горящим голодным взглядом исподлобья. — Ну и что теперь, всех ненавидеть что ли? Справилась ты отлично… Завтра сбежим отсюда, и сама забудешь этот кошмар… — он ухмыльнулся с каким-то досадливым вызовом. — Или наоборот вспоминать будешь и жалеть, что так мало досталось…

— Придурок, блять, — я с трудом сдержала усмешку, со всей силы пихая его в плечо и невольно чувствуя, как тает между нами ледяная стена.

Всё-таки спустила ноги на пол, брезгливо отбросила от себя грязную синюю накидку. Выпрямила спину, собирая в хвост влажные волосы. Принюхалась…

Откуда-то действительно доносился едва уловимый аромат горячей еды, и я машинально сглотнула слюну. Есть, конечно, хочется, но встречаться со всеми остальными совсем нет желания… Но это неизбежно, да?! Рано или поздно всё равно придётся…

— Пошли, — я поднялась с кресла, пытаясь побороть головокружение. — Все остальные хоть целы?

Костик недовольно поморщился, выходя в коридор, в котором до сих пор остался запах противного жидкого мыла и водяного пара, отдающего плесенью. К ним добавились пары варёной гречки…

— Катьке от её этого… чернобрового поклонника по лицу досталось, но она сама виновата — видела же, что не время парню мозги трахать, а надо сосать молча… Остальные целы.

Мы прошли по коридору до самого холла. Девчонки и Макс расположились именно здесь, рядом с лестницей. Все чистые, с мокрыми волосами и почти раздетые… Постиранная одежда болталась на импровизированных верёвках, сооружённых из упавших проводов, и с неё стекала вода…

Я скользнула выжидательным взглядом по присутствующим.

Машка, в одних трусах и майке колдовавшая над небольшой железной коробкой с углями, на которой стоял помятый алюминиевый ковшик с кипящей кашей, неуклюже и как-то виновато улыбнулась и помахала мне рукой.

Ленка, оставшаяся в короткой футболке и пытавшаяся разодрать свои спутанные мокрые рыжие кудри какой-то уродливой щёткой, явно предназначенной для чего-то другого, подняла встревоженный взгляд и пытливо оглядела меня с ног до головы, будто удостоверяясь в том, что я не пыталась ничего с собой сделать, и у меня нет порезов на запястьях и следов верёвки на шее. Смешная…

Лида, эпатажно сидевшая на стуле совсем голой, закинула ногу на ногу и то и дело встряхивала в руках и поворачивала к окну свою постиранную белую хламиду. Она даже не взглянула в мою сторону, и я невольно закусила губу, восхищаясь таким отвратительным бесстыдством… Впрочем, грудь у нее оказалась тоже так себе — совсем маленькая и слишком тощая, с торчащащими в стороны длинными острыми сосками. Сучка, а ведь она моего возраста… Мне бы такое самомнение…

Катя, тоже в трусах и в топе сидевшая на подоконнике, оторвала глаза от каких-то древних бумажек, которые держала в руках, приветливо улыбнулась и тут же опустила глаза, теряя ко мне всякий интерес.

Выдохнула, пряча улыбку облегчения…

Все свои. Почти родные. Никто не станет хвалить, презирать или сочувствовать. И это замечательно…

— Давай, иди, Ин, — Маша кивнула на кастрюлю. — Вторую порцию варю, специально для тебя… Тут даже тарелки целые нашлись, представляешь? Костя, — он перевела взгляд за мою спину, — открой ещё одну банку тушёнки, будь добр…

Я всё-таки улыбнулась, чувствуя какое-то непонятное, но искреннее и доверчивое душевное тепло ко всем этим людям…

Прошла по полуистлевшему ковру к Маше, приняла из её рук глубокую фарфоровую тарелку, с каким-то удивлением разглядывая нарисованные по ободку красные маки…

— Подожди, тут ещё лечо есть, — девушка наклонилась к полу, доставая из пакета маленькую стеклянную баночку. — Вкусное-е… Это Катя принесла в прошлый раз… И хлеб возьми…

Я с благодарностью наблюдала за тем, как Машка щедро поливает мою кашу ароматными овощами и кладёт на край тарелки кусок зачерствевшего хлеба. Повернулась к Косте, который уже продавил какой-то железякой консервную банку, и он от души выскреб гнутой ложкой почти всё содержимое поверх растёкшегося по каше лечо…

— Ешь давай, — он усмехнулся, собирая остатки мяса по стенкам банки и облизывая ложку. — Героиня, блять…

Почему-то защипало в глазах… Чёрт, какие же они все классные, каждый по-своему…

Всё-таки рассмеялась, отбирая у Костика ложку. Подавила вспыхнувший спазм тошноты, глядя на серо-коричневую в красных потёках горку на тарелке… Решительно принялась за еду, прислушиваясь к оживающим в помещении разговорам…

Закатные лучи окрасили стену напротив окна нереальным фантастическим алым цветом. Воздух вокруг словно звенел, рассыпаясь от каждого звука осколками хрусталя, вибрируя и заставляя отчётливо слышать все оттенки звучания — лёгкий перезвон листьев внизу за окном, таинственный шелест сквозняка по коридору, скрипучие аккорды кузнечиков в траве, звонкий лай собак где-то вдали, переливчатое пение невидимых птиц перед заходом солнца, едва уловимый треск полов от каждого движения, журчание людских голосов вокруг…

Не хотелось думать ни о чём. Хотелось сидеть вот так на ковре в кругу этих людей, опустив голову на Костино плечо, и слушать… Бесконечно слушать тихую болтовню Кости и Макса о завтрашнем побеге, присыпанные грустью откровения Машки о том, как она впервые в жизни вышла на большую спортивную арену, смешной рассказ Ленки о первом и единственном в её жизни путешествии заграницу, слишком личную, но от этого безумно интересную историю Кати о непродолжительной работе в одном из самых известных ночных клубов города… Нет, самой мне откровенничать не хотелось, а вот послушать остальных — это да, почему-то именно сейчас я готова была провести так весь оставшийся вечер, смеяться и всхлипывать вместе с остальными…