Ultima Ratio (СИ) - Львов Вадим "Клещ" - Страница 40

Сидя перед ЭВМ и лихорадочно печатая справки для доклада даже не заметил, как мигает на телефоне красный огонек вызова с внутреннего коммутатора дежурной части. Схватив трубку, Женя услышал голос дежурного.

— Вас просит к телефону некто Иванов. Майор из сыскной полиции.

— Да, прошу соединить.

— Приветствую, Евгений Вадимович! Пророкотал в трубке голос сыскаря с Университетского квартала.

— Взаимно, взаимно Николай Тимофеевич. Рад вас слышать… Случилось чего, помощь нужна, коллега..?

— Да не сказать, что случилось. Но странность есть. Евсеев пропал.

— Какой Евсеев? Консьерж дома Ухтомской?

— Точно так, ротмистр, точно так. Управдом прибегал в панике, околоточного изводил.

Сердце Небогатова, пропустило удар.

— Давно пропал?

— Да нет, с утра. Сказал отъедет на пару часов и пропал. А управдом, Чесноков, он же полковник ВВС в отставке — порядок любит. Вот он и запаниковал когда парень исчез… Хотя я повода для паники не вижу, честно говоря. Но памятуя о нашем вчерашнем разговоре — решил набрать. Может вам интересно будет.

— Да интересно, не то слово! Николай Тимофеевич. Послушайте, вы можете мне помочь?

— Что требуется? Тут же насторожился Иванов.

— Пусть зафиксируют показания этого управдома Чеснокова на бумаге. Отправьте к нему вашего агента, пусть составит протокол.

— С какой стати, Евгений Вадимович!? Повысил голос Иванов, уже явно жалея о своем звонке в жандармерию. По закону, для возбуждения уголовного дела, с момента пропажи человека по настоянию родственников….

Небогатов вздохнул, дабы не заорать в ответ. Сыщик здесь ни в чем не виноват, наоборот, сработал качественно и даже позвонил.

— Николай Тимофеевич, вопрос о возбуждении уголовного дела об исчезновении госпожи Ухтомской- вопрос решенный. Более того, в нарушение служебных инструкций сообщу Вам, что это дело лишь часть следственных действий в которых задействованы все подразделения ОКЖ. Официальный запрос, будет составлен сегодня за подписью руководства Бюро и направлен вам фельдъегерской связью. Так что очень вас прошу, направьте человека для срочного снятия показаний.

— Ну раз официальный запрос от сегодняшнего числа будет…тогда отправлю. Есть у меня помощник агента, вольнонаемный делопроизводитель Андрей Ерохин. Парень толковый, настырный. Отправлю..

— Спасибо, Николай Тимофеевич. Вашу посильную помощь в расследовании, я уже в рапорте подробно указал. А можно, протокол опроса управдома, сегодня посмотреть?

Иванов возмущенно фыркнул в трубку.

— Угу. Когда ты ротмистр родился, явно Мойша — ростовщик заплакал. Наглость — второе счастье. Хорошо — отправлю к тебе Ерохина с протоколом. Он молодой, ему полезно. Только чаем его что ли напои и поесть дай чего. Он и так — целыми днями как конь скачет.

— Все сделаю, майор. Спасибо, Коль. Я тебе обязан буду. Нужна любая помощь, звони.

Бросив трубку, Женя бросился чертить схему предполагаемой связи между исчезновением Ухтомской, Куролесова и теперь уже консьержа Евсеева.

Совещание получилось, как не странно, очень коротким и чертовски содержательным. Вообще, если отдельный корпус жандармов, хорошенько пнуть под зад, реакция всегда бывает молниеносной и жесткой. Бюрократические шестеренки начинают крутится с невиданной быстротой, по всей стране летят шифрограммы с литерой «Воздух» и все сопутствующие ведомства берут под козырек.

На совещании, помимо генералов Бьерна и Рокотова, присутствовал подполковник Синицын из Особой инспекции Корпуса, контрразведку представлял вместо румяного Мечникова, прибыл мрачный полковник Игнатьев, настроенный н серьёзную драку и с ним еще двое незнакомых офицеров и наконец сам Васильчиков с Небогатовым.

Генерал жандармерии, Чеслав Бьерн, похожий скорее на академика, чем на заместителя Шефа ОКЖ в модном и явно пошитом в Милане костюме-тройке и со вкусом подобранном галстуке достаточно тепло поприветствовал подчиненных и разу, без предисловий принялся за дело.

— Повторите, ротмистр, с чего все началось.

После того, как Небогатов в третий раз за день изложил собранный им материал, Бьерн поднял руку, приказывая остановится.

— Скажите, ротмистр, а чем вас так заинтересовало это дело? Исчезновение Ухтомской? По мне — дело сплошь житейское. Таких дел у нас миллион в год происходит и это не разу ни дело корпуса жандармов.

— Не знаю, господин генерал. Наверно характер занятий её мужа. Микробиологов — вирусологов у нас не так много. Ну и чутье. Банальное чутье..

Бьерн усмехнулся.

— Звериное чутье и навыки оперативной работы для жандарма важнейшие факторы. Я мельком просмотрел ваше личное дело, ротмистр — оно впечатляет. Умеет Ильнур Уразович, подбирать офицеров, ох как умеет. Ну да ладно, оставим комплименты для барышень. Контрразведка!?

— Полковник Игнатьев! Привстал с своего места плотный офицер с залысинами и кожаном пиджаке под которым был белый свитер. Этакий вечный студент или инженер-электронщик. Суть доклада Бюро контрразведки была такова. В рамках некоего совместного проекта, с акционерным обществом «Биопрепарат» и Санитарно-эпидемиологическим департаментом Минздрава была создана рабочая группа при биологическом факультете МГУ. Для разработки определенных вакцин против массовых эпидемий. Работы возглавлял Куролесов и естественно, суть этих работ — была строго засекречена по категории «А».

Небогатов про себя присвистнул. Категория секретности «А» — это высший уровень. Тут разработки прорывных технологий. Атомная энергетика, химическое вооружение и разработки волоконных технологий и сверхпрочных пластмасс. Полупроводники и транзисторы для электроники. Авиационные материалы и ракетное топливо. Короче, без чего не может жить — современная держава. И тут какие то микробы и антибиотики.

— Прошу прощения, господа, но санкции на раскрытия данных по этому вопросу, у меня — нет.

— Вы понимаете, полковник, что ваш прокол уже нанес огромный ущерб…

— Так точно! Вскинулся Игнатьев, исподлобья метнув взгляд на Небогатова. Но раскрытие данных по разработкам категории «А» возможно лишь с разрешения Шефа Корпуса жандармов и начальника Особой инспекции. Список чинов, для ознакомления с секретными данными должен быть утвержден и подписан до совещания.

— Мне это известно! Отмахнулся Бьерн. Мне интересна ваша версия без погружения в засекреченную часть дела. Не тратьте наше время, господин Игнатьев — у нас его и так, крайне мало.

— Докладываю. Наш осведомитель, Викентий Семенович Солопов, состоит на связи с мая девяносто седьмого года. Информацию сексот давал малоценную, но на оперативной связи состоял регулярно. Дисциплинирован, не склонен к авантюрам и сочинительству. Этакая серая мышка, но мышка полезная.

— На чем вы его прихватили, господин полковник? Спросил Женя, чертя закорючки в своем ежедневнике.

Игнатьев, поглядел в бумаги.

— Нелегальный марксистский кружок. Нелегальная литература, нелегальные фильмы германского производства.

— Кружок в университете?

— Да нет. В родном уезде. Был в отпуске дома, попал настандартную майскую облаву губернской жандармерии. Он уже работал в Москве, местным был не нужен. По знакомству так сказать, нам его рязанские коллег и уступили…

— Рязанские? Солопов рязанский?

— Ну да…удивленно посмотрев на Небогатова сказал Игнатьев. А что вас удивляет, ротмистр? У меня вот, супруга из пронских дворян…

Небогатов почувствовал, что сейчас, именно сейчас — ему должно повезти, еще ненайденные части головоломки сойтись и картина заблещет новыми красками.

— Уж не из ряжского ли уезда, Солопов в столицу приехал?

Игнатьев моргнул и снова глянул в бумаги.

Да …Ряжский уезд, деревня Курьяново.

— Его ведь на маевке в Ряжске задержали..

— Да… к чему вы клоните, ротмистр!

— Да к тому, что общаясь с полицией по поводу исчезновения госпожи Ухтомской, супруги всем нам известного профессора Куролесова, я выяснил, что консьержем в подъезде дома Ухтомской, служит некто Евсеев, тоже, по совпадению уроженец Ряжского уезда… Уж не ваш ли он осведомитель, полковник?