Змей Двуликий (СИ) - Нетт Евгений - Страница 35

Мог ли легендарный мечник понять всё самостоятельно, видя глазами и слыша ушами носителя? Мог, но это было бы сродни чуду. Ведь к разуму и чувствам перерождённого у него доступа не было, а бал сейчас правили именно они. Смешно, но совершенная физическая оболочка отошла на второй план ровно в тот момент, когда Элин осознал себя в пустоте. Собственно, он мог бы перемещаться там и без тела, просто отбросив то, но тогда путь в реальность ему был заказан. Бестелесный анимус смог бы только добраться туда, куда призывал его Зов Мироздания… но это разнилось с его собственными желаниями.

Последними желаниями.

Но как бы то ни было, сейчас перерождённый оказался напротив всего лишь осколка души, Дарагоса — истинного человека, усилиями которого Элин смог пройти по намеченному пути и не умереть в процессе. Нельзя было сказать, что без его помощи ничего не получилось бы, но в одном Элин Нойр был уверен на сто процентов: такого могущества он бы не обрёл. Не без базы, заложенной Дарагосом перед тем, как сам перерождённый получил неограниченный доступ к знаниям истинных людей.

— Я давно должен был спуститься сюда.

— Ты поступал, как должно. И я соболезную твоей утрате. — Вымученная улыбка на лице мечника наждачкой прошлась по Элину, потревожив лишённое кожи и опущенное в чан с морской водой чувство вины. — Что будешь делать дальше?

— Попытаюсь сформировать ещё один якорь и найти Лекси. Она наверняка уже переродилась, и я успею до того, как мирозданию надоест ждать.

Мечник лишь фыркнул, явно посчитав, что в его положении лишние вопросы едва ли уместны. Чрезмерным любопытством Дарагос никогда не страдал, а сейчас так и вовсе уже смирился со своей участью. С судьбой, приближение финала которой он чувствовал так, словно та была вполне материальна.

— Ты понимаешь, что с тобой происходит?

— Даже лучше, чем ты. Продолжение существования в душе, столь сильно отличающейся от человеческой — невозможно. А ведь ещё и твой разум исказился, что тоже играет свою роль. — Серая кожа, потускневшие глаза и общая слабость — к этому состоянию начал двигаться Дарагос ещё полгода назад, по мере того, как Элин становился всё ближе к пустоте. Но разительные изменения настигли его в тот самый момент, как Нойр покинул базу Марагоса, начав стремительно изменяться. — Не хотел я тебя оставлять так скоро, но, видимо, придётся…

— Ты уже дал мне больше многих, Дарагос, и знания эти будут жить во мне вечность, бок о бок с благодарностью. — Глаза перерождённого блеснули ярким изумрудом. — А ещё я готов поклясться: или симбионты не восстанут, войны не будет, и ты не потеряешь всё, или я кану в небытие вместе со своими амбициями…

— Ты не обязан!

— Не думай, что я ступаю на этот путь лишь из-за тебя, учитель. — Элин грустно улыбнулся, неожиданно для самого себя осознав, что здесь, во внутреннем мире, это простое действие далось ему куда легче. Не так натужно, не так искусственно. — Как всегда было, собственные эгоистичные интересы для меня превыше всего.

Мужчина тяжело покачал головой, так и не подобрав слов. Вместо этого он встал, обнажил меч и упёр тот лезвием в землю, оперевшись на массивную гарду. Элина всегда удивляло то, как точно внутренний мир передаёт состояние чего бы то ни было… но задумываться об этом сейчас он не хотел.

— Прощай, учитель. Спасибо за всё.

— Быть может, ты добьёшься того, на что я сам оказался неспособен. Удачи, Элин Нойр…

Во второй раз Элин был вынужден наблюдать за тем, как распадается душа того, кто так или иначе, но был ему близок. Первый раз несколько отличался хотя бы тем, что Эрида сливалась с ним, но на боли от утраты это практически не сказалось. Они слишком много времени провели вместе для того, чтобы даже обновлённый Элин смог отбросить скорбь. Сейчас же уходил Дарагос, и уходил он окончательно. Повторял судьбу, уготованную всем “подлинникам”, хоть и не догадывался об этом. Осколок души? Элину было на это наплевать, ведь вечно активный, жизнерадостный и лишь местами серьёзный мечник был в его глазах полноценным человеком и тем, кто помогал безо всякой выгоды для себя. Да, у Дарагоса были свои тайны, но могло ли быть иначе? В конце концов, это и отличает людей от их карикатурных образов, популярных в сказках и исковерканных летописях.

До последнего момента перерождённый смотрел своему учителю в глаза, пока тот окончательно не распался на частицы, умчавшиеся, — кто бы подумал! — в ненасытную и вездесущую пустоту. Этот процесс Элин узрел настолько отчётливо, что мигом понял — времени не то, что немного, его практически нет!

Рывком покинув опустевший и потерявший всякую теплоту внутренний мир, Элин смуро оценил окружение, которому порядком досталось от выплеснувшихся вовне эмоций пополам с анимой. Не то, чтобы его интересовало состояние опушки небом забытого леса, но созерцать последствия собственной несдержанности парню определённо не нравилось. Потому-то он и не стал тянуть, вновь прибегнув к управлению пространством и проверив сначала Агартху, а после и Лайонесс с Элизиумом. Все города были разрушены, и людей перерождённый так и не встретил. А это значило, что путь его лежал прочь из этой реальности навстречу новой, от которой ему нужно было только одно: встреча с Алексией и нетронутые симбионты, чьи души должны будут стать жертвами для претворения плана перерождённого в жизнь.

И вновь пустота раскрылась перед Элином Нойр, с радостью пуская его в свои объятья. От прошлого раза это отличалось разве что тем, что путешественник не растерялся, и не стал тратить время на поиски себя, сразу же приступив к формированию якоря и непосредственно поискам…

Когда каждый шаг — это история длиной в субъективные года, начинаешь совсем иначе воспринимать себя и окружающий мир. Что истинно, а что — иллюзия? И это ли сподвигло “подлинного” Марагоса на становление тем, кем он в конечном счёте стал — мнимым Богом?

Элин желал добыть ответы на эти вопросы, но вместо этого лишь всё глубже увязал в рефлексии, постепенно придя к тому, что некоторые фундаментальные идеи мироздания, о которых поведал зов, уже не вызывали резкого отторжения. “Подлинники” действительно рушили картину мира, и дело тут даже не в бесконечно образующихся под их влиянием реальностях, а в самом существовании кого-то, способного вот так просто бродить по пустоте десятилетиями и веками при том, что для всех кроме них не проходит и секунды.

Перерождённый весьма отчётливо ощущал как свой внутренний поток времени, так и внешний, течение которого задавало само мироздание. Потому и неправильность не укрывалась от его взгляда, заставляя всё глубже и глубже погружаться в проблему и поиски более надёжного способа с ней покончить. Но таковой не находился, а спустя время Элин вдруг осознал, что его стопы коснулись гладкого камня брусчатки. По ушам тут же ударил гам, генерируемый людьми на весьма оживлённом рынке, а ноздри втянули аромат, свойственный таким вот местам, не очень чистым, но всё-таки далёким от понятия свинарника. И лишь по прошествии нескольких секунд Элин позволил себе открыть глаза и одновременно принять информацию от своего восприятия. Он и улыбнулся бы, да только за целый век в пустоте он, видимо, окончательно разучился это делать, и вместо обычной улыбки вышел уродливый оскал. Благо, маска надёжно скрывала лицо Элина от чужих взглядов, так что беспокоиться об этом не стоило. А вот о том, что странная, мрачная фигура с давящей аурой, облачённая в странную мантию, доработанную анимусом под свой вкус, привлечёт нежелательное внимание подумать стоило заранее.

Чего Элин, естественно, не сделал.

— Господин, попрошу вас предъявить бумагу с разрешением на пребывание в городе или, по крайней мере, снять маску. — Анимус клана Игнис с парой воинов-патрульных по обе стороны от себя застыл рядом с перерождённым, тщетно пытаясь определить уровень его сил. Все опосредованные способы не работали, а для прямых этот мальчишка лет двадцати пяти был слишком слаб и неопытен. Чего уж там говорить, если сам Элин после перерождения считал такой уровень восприятия чем-то фантастическим? — Господин?