Голубое поместье - Джонс Дженни - Страница 65
- Предыдущая
- 65/85
- Следующая
— Как ты посмел?
— Алисия, ну как там Рут? — ответил он на удивление ровным голосом.
Та остановилась на месте, моргая.
— По-прежнему. Держится. Но…
— А как насчет Кейт? — перебил он.
— Я оставила ее в отеле. Она утомлена. Потом, что ей делать в госпитале. А теперь, Том, скажи мне, ради бога, что ты наделал?
— Это? — Он бросил последний клочок бумаги на груду пепла. — Не думаю, чтобы здесь была правда. А потому, это вредная и опасная чушь.
— Ох, Том! Идиот ты или дурак? Зачем, по-твоему, я прислала тебя сюда? — Она сжала кулаки.
— Ты использовала меня. Ты ничего не сказала мне, хотя ты знала, кто мой отец. Ты скрывала это.
— Об этом попросила твоя мать.
— Что? — Голова Тома дернулась. — Мама…
— Была гордой женщиной, — сказала Алисия уже более спокойным голосом. Бирн ощутил нечто вроде уважения к ней. Да, книга Тома сгорела, однако Алисия не собиралась попусту горевать. — Твоя мать не хотела, чтобы ты знал своего отца, она сочла, что так будет лучше.
— Я имею право знать, кто мой отец!
— Ну и мы вправе знать, что произошло в этом доме, — продолжала Алисия. — Тебе не следовало сжигать этот манускрипт. Он был нашим единственным доказательством.
Питер Лайтоулер внезапно и со всей силой обрушил свой кулак на стол.
— Доказательством? И ты зовешь эту мешанину, эту паутину лжи доказательством?
— О да! Того, что я уже знаю о тебе. — Она встретила его взгляд.
— Ну почему нельзя забыть обо всем? — прозвучал гневный голос Саймона. — Истории этой уже столько лет, она успела прогнить, давайте забудем о ней!
— Но Рут умирает, — напомнил Бирн.
Самый очевидный для него факт. Что бы ни происходило между Элизабет, Джоном Дауни и Питером Лайтоулером, все это было давно. Но память о Рут преследовала его как наваждение. Он знал, что, если позволит себе даже на мгновение забыть о ней, слабая ниточка ее жизни ослабнет.
— Прошлое ничего не значит, — сказал он. — Существует лишь настоящее. И ничего кроме него.
— Весьма здравое замечание. — Питер Лайтоулер медленно, с усилием поднялся, ни на мгновение не отводя взгляд от Алисии. — Как ты сюда вошла? — спросил он любезно. — Перелезла через изгородь или прорубилась сквозь нее?
— Ты оставил открытой свою тропу, — ответила та. — Возле озера. Ты всегда приходил с той стороны, правда? Так что мне не пришлось прокладывать себе путь! — Она оглядела стол, заставленный остатками трапезы, начатые бутылки вина. — Я бы сказала, поминать еще рано, Рут пока жива.
Жестокие слова. Саймон посмотрел на нее.
— Почему мы не можем поесть? Чем Рут поможет наша голодовка?
— Ничто не может помочь Рут. Говорят, что у нее нет шансов. — Под глазами Алисии выступили темные мешки, рот ее перехватила тонкая клетка вертикальных морщин. — А тебе, пожалуй, скорее следовало бы находиться возле ее постели, чем сидеть здесь, выслушивая всякую чушь, которую может выложить мой бывший муж… Позвольте мне одно предположение, — резко, с ударением проговорила она. — Держу пари, он повествовал вам о хитроумном заговоре женщин. О всяких кознях так интересно слушать, правда? Значит, эти женщины вступили в сговор против мужчин. — Заметив по лицам свою правоту, Алисия продолжила: — А он уже сказал вам, что я ведьма? И что умею управлять и Листовиком, и Лягушкой-брехушкой? — Она подняла руки и все увидели, что ее кожа в кровь расцарапана шипами. — Ну, видите! Хорошо я управляю ими? Изгородь не пропускала меня. Мне пришлось обойти все поместье, пока я не дошла до озера. Любимое место Питера. А теперь отвечайте сами: у кого из нас больше власти?
Полный абсурд, судейская драма, подумал Бирн. Еще мгновение и оба примутся выкладывать очередные доказательства, странные слухи, раздоры, оправдания и обманы.
Он сказал:
— Итак, историю эту окутывает туман противоречивых мнений. Даже наш писатель не уверен в том, что он сочинял роман, а не писал историю. А доказательств не существует. Однако у нас есть известное количество более актуальных вопросов. — Бирн попытался сконцентрироваться на происходящем. — Во-первых, почему вы, — он посмотрел на Алисию, — не рассказали Тому, кто его отец? Даже если вы давали обещание матери Тома, она ведь умерла — и достаточно давно, так? Во-вторых, почему вы не сказали Саймону, что Лора родила ему сына? На мой взгляд, поступок по меньшей мере некрасивый.
— Я хотела, чтобы Том держался подальше от поместья, чтобы он вырос свободным от здешних соблазнов. Я не хотела, чтобы новый мужчина еще больше запутал вопрос. Ну а Саймон давным-давно взял бы его сюда, Том познакомился бы со своим дедом и, считай, разврат начался…
Бирн поднял руку.
— Хорошо. Что заставило вас передумать? Почему вы познакомили Тома и Кейт?
— Настало время. Схема должна была вот-вот повториться. Я видела, что Кейт начала интересоваться стариком, и понимала, что он выпускает когти.
Питер Лайтоулер откинулся на спинку кресла, на губах его проступила слабая улыбка. Он молчал.
— Рискованное предприятие, по-моему, — проговорил Бирн. — Если вы верите в наследственное проклятие, то уж Том в последнюю очередь способен помочь Кейт.
— Положение ухудшилось, — ответила Алисия негромко, и Бирн заметил, как она поежилась. Быстрый взгляд наверх в сторону длинного коридора. Едва заметное красное пятно чуть шевельнуло отравленный темный воздух. — Я не хотела возвращаться сюда. Я хотела просто… забрать Кейт, забрать ее отсюда и держать подальше.
— И что же помешало тебе? — спросил Саймон.
— Ты. — Она повернулась к нему. — Ты мой сын, правда? И я не способна обречь тебя на гибель в этом проклятом месте.
— Сей утешительный бальзам, я бы сказал, запоздал на многие годы. — Саймон разливал вино, внимательно наблюдая за вытекающей из горлышка струей.
Алисия ненадолго умолкла, пока сын ее подносил бокал к губам, ровными глотками опорожняя его.
— У нас немного времени, — заметила она почти праздным голосом.
— Почему вы оставили Рут, почему вы увели от нее Кейт? Кто сейчас возле нее? — спросил Бирн.
Все это время, разговаривая, он представлял себе Рут в бинтах и повязках на одной из этих узких коек, подсоединенную к машинам и капельницам. Если бы он знал, что это может помочь ей, то сейчас был бы там. Но он отвечал и за людей, которых любила Рут. За Саймона и за Кейт. Она бы отослала его сюда, а в госпитале он все равно ничего не мог сделать… Бирн даже не знал, сумеет ли выйти из поместья, пропустит ли его Листовик.
— Я ничего не могла сделать, — сказала Алисия. — А Кейт переутомилась. Рут без сознания, врачи говорят, что она не очнется. Зачем же сидеть возле нее?
Действительно. Но Бирн знал, что остался бы, что бы ни говорили логика и рассудок.
— Почему он так ведет себя? — Том со страхом посмотрел на ветку плюща, уже тянувшуюся по полу прямо к ним. Никто не видел, чтобы она шевелилась, но она уже наполовину одолела каменный пол. Еще один клочок зелени уже пробивался из-под закрытой двери.
Рано или поздно, понял Бирн, дверь сдастся, слетит с петель под тяжестью растения.
— Почему Листовик так хочет ворваться сюда? — спросил он.
Алисия едва взглянула на ветвь.
— Дом кончает свое существование на земле, — сказала она деловым тоном. — К концу этого года он исчезнет. Листовик разрушит его. — Она встретила возмущенный взгляд своего бывшего мужа. — И все твои замыслы, все твои тонкие схемы пойдут прахом, Питер. Листовик, Лягушка-брехушка и сама великая ведьма переберутся в другое место, а здесь останется только груда щебня.
— Ты говоришь чушь, моя дорогая. Как было всегда. — Питер Лайтоулер деликатно приложился к бокалу.
— Подумай сам, — ответила она, пожав плечами. — Помнишь звезды? Питер, ты все еще держишь у себя дома телескоп, направленный в сторону севера? Ты тоже чувствуешь это, правда? Северная Корона… Звездный свет пронизывает этот дом, он даже отражается в вашем мерзком илистом озере. Звезды напустили хворь на поместье… северные звезды, которые принадлежат не нам — тебе, Кейт, мне, а кому-то другому.
- Предыдущая
- 65/85
- Следующая
