Голубое поместье - Джонс Дженни - Страница 26

• Предыдущая
• 26/85
• Следующая

Том закрыл дверь и зевнул снова, но уже не со сна, а от недостатка воздуха, и вновь вернулся к окну, к травянистой поляне и деревьям, окаймленным деревянной рамой переплета, далеким и недвижным, как на фотографии. По-прежнему никакого воздуха, ни капли свежести в его легких. Он ощущал не просто смятение: страх охватывал его, паническое выделение адреналина заставляло сердце спешить.

Том не знал, что делать, не знал, почему не смеет оставить комнату. Неужели именно так ощущал себя Саймон, не способный выйти из дома? Нет, здесь крылось нечто иное, реальное, но крайне скверное. Дыхание вырывалось огромными, трудными порывами. Ему не хватало кислорода…

Том пытался успокоить себя, подумать, но воздух не мог добавить свежести его мыслям. Словно легкий ветерок вновь пробежал по дому, и кожа его ощутила некое прикосновение. Странный колкий запах напомнил ему аммиак. Едкая вонь сочилась в комнату. Откуда он взялся? Как могло это случиться?

Горло Тома драло как наждачной бумагой. Воды. Ему хотелось пить. Надо было только выйти из комнаты. Он направился к двери, чувствуя, будто продвигается сквозь патоку. Конечности его отяжелели железом, взор туманился. Веки сами собой опускались. Том не мог дышать. В полной панике он попытался позвать на помощь, но вонь, пропитавшая воздух, подавила вопль, затолкав его обратно в глотку. Том задергался, размахивая руками, наталкиваясь на мебель, и вдруг колени его подогнулись. Он упал на пол, кашляя и задыхаясь, ядовитый газ хлынул в его легкие.

Отключаясь, он услышал, как стукнула дверца лифта, как негромко зашелестели на площадке колеса. Они приближались.

Колеса вертелись в его голове, сплетая мысль и сознание в пустоту.

Пульсирующая боль в голове, кислятина во рту. Что-то лежит на его лице — тяжелое, гибкое, пахнущее животным…

Том открыл глаза. Рот его прикрывала грубая ткань. Задыхаясь, он отбросил ее и перекатился на живот, ощутив позыв рвоты.

Яркий солнечный свет, ослепляя, лился в открытое окно через всю комнату, прямо на его вспотевшее лицо. Том лежал возле постели, на ковре, приведенном в полный беспорядок. В комнате, казалось, произошла битва: кресло перевернуто, фарфоровая ваза разбита. Картины на стене повисли наискось, постельное белье разбросано по полу и мебели. Книги, оставшиеся около постели, рассыпались по ковру, страницы порваны и помяты.

Он закрыл глаза. Том чувствовал себя очень скверно, он ощущал, что не способен на дальнейшие мысли или движения. Грудь болела, от боли в голове мутило.

Он подумал, надо убираться отсюда, надо оставить этот дом. Кейт была права, я не могу оставаться здесь, я не могу писать о том, что здесь произошло, мне это не по силам…

Каким-то образом он умудрился встать и успел оказаться у раковины, прежде чем его вырвало жгучей желтой желчью. Бессильно припав к раковине, он пустил воду, плеснул на лицо и шею и лишь тогда ощутил себя чуточку лучше.

Том поглядел на себя в зеркало — неприглядное зрелище: глаза налились кровью, веки опухли, кожа побледнела и вздулась.

В ранней утренней тишине рядом открылась дверь, послышались легкие пружинистые шаги. Кейт. Он вновь повернулся к раковине, прикрывая полотенцем лицо — отчасти чтобы скрыть причиненный ущерб.

— Ты готов к завтраку? — Личико-сердечко улыбнулось ему из двери. — Или начнем с чего-нибудь другого? — Она вошла в комнату одетая в одну только длинную тенниску.

Том выронил полотенце, зная, что она будет шокирована, но теперь ничуть не смущенный этим.

— Том! Ты заболел? — Вся ее игривость исчезла, Кейт оказалась возле него, направляя его в спальню. — Что это? — Увидев разрушения, она перевела на него взгляд. — Том, что здесь случилось?

— Не знаю… — Слова получались глухие и неразборчивые. — Я не мог дышать прошлой ночью и не сумел выйти отсюда…

— Не мог дышать? У тебя астма?.. Или что-то приснилось?

— Снилось. — Том попытался усмехнуться, но у него ничего не получилось. — Я услыхал звук колес… а потом запахло газом… чем-то вроде аммиака. Разве ты не ощущала?

Том поглядел на нее — аккуратную и хорошенькую, глаза блестят — и понял, что к ней ничто не прикоснулось. Кейт была свежа, мокрые после душа волосы вились на затылке. Теплая жизненная сила переполняла ее.

Том откинулся на спину и закрыл глаза, чтобы не видеть Кейт. Она все еще говорила, утверждая, что в доме нет газа и что все теперь на электричестве.

— Откуда мог взяться газ?

— Я ощущал его, я не мог дышать. — У него не было сил на дальнейшие объяснения.

— Я позвоню доктору. — Том услышал, как Кейт шагнула к двери, открыла ее и заговорила с кем-то снаружи. Рут, подумал он, Рут Банньер тоже здесь.

— Что случилось? Том, что с вами? — послышался другой голос, тоже заботливый. Материнский.

— Я хочу вызвать доктора, — сказала Кейт.

— Нет, не надо. — Том помедлил, он хотел, чтобы они вышли, хотел подумать. Надо отделаться от них обеих. — Возможно, это астма. У меня был приступ много лет назад. Сейчас все хорошо. Мне нужно только поспать…

Какое-то мгновение они постояли, наблюдая за ним, а потом дверь тихо закрылась.

Вниз он спустился после одиннадцати, с опаской Передвигаясь по дому, словно вдруг ставшему враждебным ему. Но ничто не переменилось, все осталось в точности как было прежде, журналы и газеты так же загромождали столы и кресла.

Том почему-то ожидал перемен, он рассчитывал увидеть какой-то знак, оставленный прошелестевшими в ночи колесами. Он надеялся, что хотя бы где-нибудь сдвинется коврик или розы в кувшине увянут от расползшейся по дому отравы.

В доме никого не было. Рут должна была уйти на работу, а Кейт наверняка вышла. Саймон же, как обычно, уже приступил к ежедневному странствию.

Том поставил чайник, отрезал себе хлеба. На столе были цветы, целая охапка пурпурных и белых левкоев наполняла комнату густым ароматом. В предполуденном покое залитая солнцем комната казалась мирной и дружелюбной.

От запаха цветов ему вновь сделалось дурно. Быть может, поев, он почувствует себя лучше. Трясущимися руками Том поставил на стол кружку и тарелку… Привычные движения не могли изгнать из памяти ужаса удушения, и Том ощутил сильную тошноту. Сев напротив окна, он увидел Кейт, направлявшуюся по террасе к калитке в изгороди вокруг огорода. Она даже не взглянула в сторону дома.

Возле двери в холл находился телефон. Можно позвонить, вызвать такси и убраться отсюда восвояси…

— С вами все в порядке? — Физекерли Бирн появился в проеме кухонной двери.

— Не совсем. — Том нагнулся вперед, подперев голову руками.

— Кейт сказала, что у вас сегодня ночью был какой-то приступ… что-то вроде астмы. — Бирн заваривал кофе, уверенно двигаясь по кухне, как в собственном доме. Он взял молока и бисквитов. — Так это была действительно астма? — спросил он.

— Нет, я не знаю, что это такое. Всю комнату наполнил какой-то газ. Мне сказали, что в доме нет газа, но, может быть, он как-то мог… попасть сюда… из баллона или еще откуда-нибудь. Это был аммиак, я не мог дышать.

— Жутко. Вы хотите кофе?

Том затряс головой. Наступила пауза, пока Бирн наливал воду из чайника в свою кружку. Он не смотрел на Тома.

— Дом не хочет, чтобы вы были здесь.

— Что? — Том посмотрел на него.

— Вы должны были заметить. Я сразу ощутил это. — Бирн сел за столом напротив него. Он говорил медленно, не отрывая взгляда от собственной кружки. — Звучит, конечно, безумно, но дому достаточно Рут, Кейт и Саймона. Он не хочет знать никого другого. А мы с вами докучаем ему, раздражаем. Поэтому-то меня поместили в коттедже.

— Не надо! Это просто кирпичи, раствор, черепица и бревна, у дома не может быть ни характера, ни личности. Наверное, я действительно спал или что-то еще.

— Неужели? — Бирн заглянул Тому в глаза. — Значит, вы думаете, что вас душил сон, вызвав дурноту и хворь? — Пауза. Ровные слова загоняли Тома в угол. То же он говорил утром Кейт.

• Предыдущая
• 26/85
• Следующая