Поваренная книга волшебной академии (СИ) - Петровичева Лариса - Страница 14

— Чистильщики? — уточнил я, почувствовав, как в груди сделалось тяжело и жарко, а старый шрам, который шел поперек спины, налился огнем. Огастас рассмеялся, а Майя посмотрела на меня с нескрываемым ужасом.

— Это люди, которые сочли тебя слишком опасной для мира, — объяснил я. — И решили уничтожить, пока ты не наворотила никаких дел.

Быстро же они сработали! Впрочем, неудивительно: чистильщики, этакий неофициальный рыцарский орден, всегда появлялись там, где возникало что-то похожее на Майю.

Если магия опасна, то ее лучше не укрощать, а уничтожать. У чистильщиков хватало для этого сил.

В девичьих глазах сверкнули слезы, и я почувствовал прикосновение — Майя взяла меня за руку, но, кажется, сама не поняла, что сделала это. Она искала защиту и спасение; Огастас снова рассыпался противным хриплым смехом, и я подумал, что черепу моего отца лучше не доверять. Почему-то во мне поселилась и окрепла уверенность: он знает намного больше, чем рассказывает. Он, возможно, как раз и был тем, кто опутал Майю оковами.

— Пока отдыхайте, пташки. Чистильщики поняли, что сейчас с ней не справятся. Решили просто понаблюдать.

— Кто в академии работает на них? — спросил я. Тьма снова заструилась в глазницах — если бы Огастас был жив, то я предположил бы, что он неопределенно пожал плечами.

Нет, это не чистильщики, а кто-то намного хуже. Огастасу просто нравится дергать меня за ниточки — вероятно, это единственное удовольствие, доступное ему в посмертии.

— Поинтересуйся мандрагорами Дрейка. И теми, кто их выращивает.

Я вопросительно поднял бровь. Вера Ханифут, которая осталась в академии на ночлег? Майя хмуро посмотрела в мою сторону и вдруг обнаружила, что держит меня за руку.

По щекам девчонки плеснул румянец — она разжала пальцы и пробормотала:

— Нет, нет. Вера не могла бы. Она моя подруга и… она не такая. Она вообще ушла из академии, я видела, как она уходила в город!

— Посмотрим, — ответил я и скользнул мысленным взглядом по замку: да, миррин Ханифут все еще здесь, в одной из комнат для второго курса.

Похоже, пришло время открывать нашу допросную.

Майя

Мне, конечно же, не разрешили присутствовать на беседе ректора и Веры — Холланд приказал мне отправляться в мою комнату и не найти новых приключений по пути. И, разумеется, я их нашла, потому что снова заблудилась, а на мое хлопанье в ладоши не пришел ни один домовой.

Я прошла по длинному коридору, озаренному светом маленьких ламп: двери в аудитории были приоткрыты, и мне казалось, что за ними ворочается такая же грозовая тьма, которая дымилась в глазах черепа. Надо же — ректор Джон Холланд поставил на полочку череп своего отца и беседует с ним в свободное время… При мысли об этом у меня мурашки бежали по спине, и становилось холодно. Постояв у доски, на которой было вывешено расписание второго курса отделения некромантии, я пошла дальше по коридору, спустилась по лестнице и оказалась возле дверей, на которых красовалась табличка с надписью «Малый читальный зал». Дверь была открыта, из-за нее доносились негромкие голоса, поскрипывание стульев и шелест книжных страниц, и я решила заглянуть туда.

Конечно, в субботу в читальном зале сидели только самые отъявленные зубрилы. За столом выдачи книг дремала строгая дама — на ее носу красовались очки, седые волосы были уложены в косы вокруг головы, а длинную шею украшали металлические кольца по моде Старого Юга. Возле окна расположились двое парней — изучали какие-то схемы в толстенной книге, переговаривались, то и дело глядя на улицу. Чуть поодаль учила уроки барышня — вокруг ее светловолосой головы порхали полупрозрачные синеватые бабочки, а очки были такими же, с помощью которых ректор сегодня оперировал сонного оленя. Парни оторвались от своей книги, привлеченные моими шагами, и один из них произнес:

— О, да это же та девочка с пончиками!

Он был смуглым, кудрявым и крепким — я сразу представила, как он бежит где-нибудь в саванне, сжимая в руках копье, а мир вокруг него наполнен птичьими криками, голосами там-тамов, шагами животных и синим светом низких звезд. Я улыбнулась, решив, что сейчас самое время познакомиться с кем-нибудь, кроме ректора Холланда и черепа его родителя, и ответила:

— Меня зовут Майя, и я повелительница пончиков в этой части королевства.

Парни рассмеялись. Девушка в очках недовольно посмотрела в их сторону, и бабочки над ее головой потемнели.

— Можно потише? — хмуро попросила она.

— Ой, Кетти, перестань! — второй юноша, низкорослый, стройный и узкоглазый, явно приехал из Чинской империи. Его улыбка была светлой и обаятельной, волосы цвета воронова крыла струились до середины спины, небрежно подхваченные заколкой на макушке, к левому плечу рубашки была приколота брошь с хризантемой, и я удивленно поняла, что он из владыческой семьи: хризантема была официальным цветком Чинской императорской фамилии. — Сегодня суббота, если ты не заметила.

Кетти поджала губы и постучала по книге. Картинки в ней сердито зашевелились: всадник поднял коня на дыбы и обнажил меч, словно собирался броситься в бой на нарушителя спокойствия.

— У нас в понедельник практикум на первой паре, если ты не заметил, — парировала Кетти. Я села за свободный стол, и гость из Чинской империи церемонно представился:

— Меня зовут Тао, это Авенхви. А это Кетти, и она считает себя всех умней.

— И у меня есть на это все основания! — фыркнула Кетти.

— Что вы делаете? — поинтересовалась я, решив перевести разговор в другое русло. Кетти придвинула очки поближе к глазам и снова уткнулась в книгу. Тао указал на том, который лежал перед ними, и ответил:

— Ищем способ вызвать привидение замка. Оно здесь есть, но постоянно прячется.

Привидение? Куда же академии магии без своего привидения. Интересно, как оно тут выглядит? Хотелось надеяться, что оно не такое, как череп Огастаса Холланда — очень уж тот был пугающим. У меня мороз пробегал по спине, когда я о нем вспоминала.

— А зачем оно вам? — спросила я. Авенхви улыбнулся и с деловитым видом ответил:

— Здесь есть тайник, в котором ректор Сомерсет оставил свое собрание артефактов. Вредный был старикан, никогда не хотел ничем делиться.

— В пятый раз вам говорю: ректор Холланд этого не одобрит, — сердито встряла Кетти. — Во-первых, вы не найдете привидение. Во-вторых, что-то раскапывать и разбирать в стенах академии запрещено.

Кетти выглядела самой настоящей зубрилкой, которая не видит дальше учебников, но было ясно: она тоже в этой компании. Мне сделалось грустно. Я тоже хотела быть частью такой вот маленькой и дружной группы, найти товарищей, завести новые отношения. Вера была моей подругой, но с каждой минутой я все отчетливее понимала: это была совсем не дружба, и этому пришел конец, когда Вера увидела меня рядом с ректором Холландом.

Тао выразительно завел глаза к потолку — там на фреске красовалась античная богиня мудрости с совиными крыльями в окружении толстеньких небесных духов, которые подносили ей книги.

— Думаю, ректор Холланд будет доволен, когда мы принесем ему коллекцию артефактов, — заметил он, и я не удержалась и сказала:

— Они наверняка уже истощились. Столько лет лежали, никто их не трогал… Так что теперь это только историческая ценность, не больше.

Авенхви посмотрел на меня так, словно я была мастером сокрушать мечты.

— Кетти, кажется, у тебя тут завелась родня в обществе зануд, — важно заметил он. Кетти ничего не ответила — фыркнула и снова взялась за чтение. Тао закрыл книгу и произнес:

— Ладно, я готов. Башня Восточного ветра — коллекция может быть только там.

— Почему там? — полюбопытствовала я. Тао посмотрел на меня снисходительным взглядом высокого сановника, который столкнулся с крестьянской глупостью.

— Там была комната студентки, которую он любил. Барышня умерла на третьем курсе. Это, скажем так, место ценности. Оно нужно для того, чтобы сохранить что-то важное.