Третий шанс (СИ) - Рябинина Татьяна - Страница 16

И как-то сразу после этого стало легче. Конечно, впереди маячила встреча с Морозовым на расстоянии переговорного стола, но я знала, что выдержу. Я же тот самый юридический робот, правда?

Вечером, когда я выслушивала очередной Глашкин доклад о том, как они были на пляже с Наташей и Машей, в разговор вклинилась морзянка входящего. Лариса Морозова.

- Солнце, извини, мне звонят по работе, - оборвав чадо на полуслове, я нажала на «ответить».

- Завтра в десять сможете подъехать в наш офис? – поинтересовалась Лариса. – Будем вчетвером. Пропуск заказан.

Прекрасно. Пропуск уже заказан. Тогда к чему было спрашивать, смогу ли я?

- Хорошо, - коротко согласилась я, уточнила адрес и отключилась.

Поговорив еще немного с Глашкой, которая должна была вернуться в воскресенье, я прилегла на диван с телефоном в руках.

Ощущение было… так себе. Как будто утром экзамен, а я даже не заглядывала в учебники. И хоть как убеждай себя, что я робот и справлюсь. Справлюсь – это без сомнений. И неважно, каким будет конечный результат. Но вот этот момент встречи… Словно камень на груди.

Как там сказала Лариса? Они перешагнули через то, что у Димки было со мной? Я тоже перешагнула и жила дальше. И сейчас перешагну. Это как… неприятная диагностическая процедура, типа гастроскопии. От нее не умирают.

Вдохнув поглубже, вбила в поисковик: «Дмитрий Морозов Древлесинвест». За эти годы я ни разу не искала его в сети – зачем? Что-то долетало, но как он выглядит сейчас, не представляла. Теперь мне нужно было увидеть его заранее, до того как окажусь лицом к лицу. Просто чтобы у меня оказалась фора.

Первой выпала какая-то статья с фотографией. Текст промотала, фото увеличила.

Показалось, он совсем не изменился. Нет, повзрослел, конечно, все-таки семнадцать лет прошло. Бороду отпустил. Вот только взгляд…

Твою мать, взгляд остался тем же – как у того шального мальчишки, запрыгнувшего под ругань проводницы на ступеньку тамбура с лохматым веником сирени в руках.

А я бы предпочла увидеть холодную циничную сволочь – под стать стервозной женушке. Которого вовсе не жаль общипать – какую бы цель перед собой Лариса ни ставила.

Ничего, повторяла я как мантру, снова и снова. И это тоже переживу. Надо увидеть его вживую. Наверняка ведь такой и есть.

июнь 2001 года

Какой же это кайф, когда дома никого! Вот вообще никого. Только Света приходит прибрать и наготовить мне еды, да и то днем, пока я на соревнованиях. Конечно, родители рассчитывали, что она будет за мной приглядывать повнимательнее, но с ней мы всегда договоримся. Из нас с Ларкой ее любимчик - это я.

- Дима, только учти… - она страдальчески сводит брови к переносице.

- Свет, я не собираюсь устраивать оргии с блэкджеком и шлюхами. Мне после игр только упасть и сдохнуть.

Правда, но лишь частично. Упасть – да. Сдохнуть – нет. Просто валяться на диване с книжкой или запихнуть в видак забойный боевик. Или музон врубить и представлять себе… всякое. Те самые грезы, где «каждый вечер в час назначенный» Прекрасная Дама мешается с жестким порно из кассет, которые Ник приносит из салона своего брата. Такса строгая: один день просмотра в обмен на домашку или контрольную. Мне дает бесплатно, типа по дружбе. Хотя какой он мне друг – скорее, шакал Табаки. Нахер не нужен, но ходит по пятам, виляет хвостом и тявкает. Друзей, если подумать, кроме Ларки, у меня и нет. Со всеми в хороших отношениях, ни с кем близко. Не считать же друзьями ту понтовую тусу, к которой прибило по статусу. Но те, по крайней мере, не завидуют и не стараются подлизнуть.

Ник вообще довольно-таки мерзкий, одна порнуха в башке. Блевотно слушать, как расписывает е…лю то с одной девкой, то с другой, хотя наверняка просто пересказывает свои кассеты. Кому он вообще нужен, задрот прыщавый. Впрочем, побакланить на эту тему горазды все, даже Геннаша, который девочку без трусиков мог видеть только в садике на горшке, потому что шугается от них, как черт от ладана. Я молчу. И не только потому, что нечего сказать. Вот вообще терпеть не могу такие разговоры. Блин, неужели обязательно надо со всеми поделиться своим стояком? Но с тех пор как я капитально навалял парочке козлов, обсуждавших, как вдули бы Ларке, все уверены, что я ее трахаю. Ну и пусть. По крайней мере, при мне о ней больше не говорят.

Вот уж кто в моих фантазиях напрочь отсутствует, так это она. Нет, Ларка, конечно, девочка зачетная, особенно когда наконец появилась грудь, но… Я-то как раз ее на горшке и видел. Сколько себя помню, столько и ее. Она для меня как сестра. По большому счету, сестра и есть, четвероюродная. Это, конечно, ни о чем, жениться можно даже на двоюродных, но я точно не могу представить себя женатым на Ларке. Да что там женатым, вот вообще ничего с ней не могу представить. Она моя подруга – и все.

Так уж исторически сложилось, что мы с ней вместе почти с рождения. Я всего на месяц старше. У нас даже няня Света была общей и до сих пор остается, хотя уже в непонятном статусе. Наши отцы тоже дружили с детства, а потом женились на троюродных сестрах, приехавших в Питер из маленького южного городка, где у нас просто туева хуча родни. И ежелетние поездки к этой самой родне – святая обязанность, узаконенная каторга. Если бы не Ларка, рехнулся бы от общения с полчищем седьмой воды на киселе. Но вдвоем кое-как держим оборону. Ясное дело, когда я поделился с ней своими планами, она возмутилась:

- Димон, гадина, ты меня бросаешь на них одну?!

- Лар, я приеду на четыре дня позже. Не помрешь. Или хочешь меня сдать?

- Дебил, - фыркнула она. – За кого ты меня держишь? Я просто завидую. Наслаждайся. Но за тобой будет должок.

- Все что угодно, дорогая, - я чмокнул ее в щеку.

Разумеется, я знал, когда будут соревнования, аж за два месяца. А еще знал, что у бабули как раз на эти дни выпадает юбилей, на который соберется весь клан. Но у меня была уважительная причина избежать хотя бы этого, и я молчал до последнего, чтобы кто-то не остался со мной. Пришлось выдержать небольшую локальную войну, в которой победили семейственные чувства. Мне поменяли билет и стребовали клятву быть хорошим мальчиком.

Волейболом я занимаюсь с первого класса, постоянный член городской сборной в своей возрастной группе и кандидат в сборную страны. Первый взрослый разряд получил легко, а сейчас на России мог заработать и КМС, если бы не вылетели в полуфинале. Ну что ж, четыре дня свободы и поездка в Новый Оскол без сопровождающих – неплохая компенсация.

Как и все хорошее, эти четыре дня пролетают мгновенно. И вот уже рюкзак за спиной, хмурое утро на грани дождя, Московский вокзал, поезд Санкт-Петербург – Белгород. Ехать почти сутки до станции Ржава, а там пересадка на местный поезд. Пятый вагон, третье купе. Место нижнее. Ну ясень пень, маменька боится, как бы ее сыночек не навернулся ночью с верхотуры. И неважно, что он уже десять лет по всей стране катается на соревнования.

Впрочем, нижнее – без шансов. Соседи по купе – дед с бабкой.

- Мальчик, ты не уступишь дедушке нижнюю полочку?

- Конечно, пожалуйста.

Закидываю пожитки наверх, выхожу в коридор. Пять минут до отправления, четвертое место пока свободно, но, судя по забитости вагона, кто-нибудь обязательно прибежит в последний момент.

Так и есть. Со стороны тамбура продираются мамаша с дочкой лет четырнадцати.

- Юлечка, вот третье. Сюда.

Отхожу в сторону, пропускаю. Интересно, кто из них едет?

- Все, моя хорошая. Пожалуйста, осторожнее. На остановках не выходи, поняла? Как доедешь, сразу с почты позвони.

С почты? Мобилизация вас не коснулась? Хотя… я и сам еще два года назад таскал пейджер, на который родители скидывали сообщения. Да и одеты обе довольно скромно.

- Провожающие, освобождаем вагон! – вопит проводница.

Поцеловав девчонку, тетка выходит, но тут же подскакивает к окну с другой стороны, машет, делает какие-то знаки. Наконец, дернувшись с жутким лязгом, поезд трогается.