Самый эльфийский поцелуй - Серганова Татьяна - Страница 12

– Я об этом не просила, – заметила я. – И что теперь? Ничего поделать нельзя?

– Можно изменить желание. Переделать, так сказать.

– Как?

Я до боли сжала кулаки, впиваясь ногтями в кожу, и задержала дыхание, боясь спугнуть надежду.

– Ты сможешь вернуться домой, но при одном условии.

«Условия. Опять условия. Кто бы сомневался».

– Каком?

– Через десять дней в академии состоится новогодний бал.

– Здесь есть Новый год?

– Ну конечно. Летоисчисление и тут ведется. Так вот, ровно в полночь тебя должен поцеловать эльф. Сам, по собственному желанию.

– Просто поцеловать? – с сомнением переспросила я.

– Ну конечно, все должно быть прилично.

«Что-то здесь не так! Какой-то подвох. Все не может быть так просто».

– Это должен быть какой-то определенный эльф?

– Нет. Любой. Главное, чтобы он сам захотел тебя поцеловать. В полночь. У всех на глазах.

– И вы вернете меня домой? – продолжала допытываться я.

– Я всегда держу свое слово.

В этот момент в комнате раздался странный звук, очень похожий на…

Я дернулась, пытаясь найти взглядом источник шума.

– Это что – телефон?

Наверное, летающим драконам с всадниками на спине я так не удивилась, как этому звуку. Такому родному, привычному и до боли знакомому.

– Нет, это не телефон, – заявила Фея равнодушно.

Трень-брень.

«Кто бы ей еще верил!»

– Нет, точно телефон, – упрямо повторила я и подошла ближе к прикроватной тумбочке, пытаясь найти источник знакомого шума. – Здесь есть мобильная связь!

Фея у меня за спиной издевательски фыркнула, но я не обратила внимания, открывая верхний ящик.

Какие-то бумажки, исписанные ровным почерком Катриэль. Пара носовых платков с вензелями. Мешочки с ароматными травами и еще что-то.

Звук становился все громче и громче, пока я не нащупала в дальнем углу небольшое зеркальце. Оно-то и тренькало.

Взяв его в руку, озадаченно нахмурилась и повернулась к фее.

Совсем не это я ожидала сейчас увидеть.

– Это что?

Тяжелая ручка, украшенная металлическими листочками с позолотой и инкрустированная полудрагоценными камнями. Круглая рама напоминала венок, который со всех сторон удерживал небольшое гладкое зеркальце.

– Образор.

– Чего? – переспросила я и вздрогнула, когда звук повторился, а гладь зеркала вдруг подернулась непонятной рябью, исказившей моё новое лицо. – Ой!

От неожиданности я дернулась и едва не уронила волшебное зеркальце.

– Осторожнее! – предупредила Фея, которая от скуки принялась расхаживать по комнате, трогая предметы мебели. – Дорогая вещица. Твой отец за него целое состояние выложил.

– Мой отец? – тупо переспросила я, держа странное зеркальце на вытянутых руках.

«И чего я её не послушала? Зачем полезла искать?»

– Да. Отец Катриэль и теперь твой тоже. Привыкай.

Фея замерла у камина, рассматривая один из канделябров.

– И что эта штука делает?

У меня были смутные подозрения, что зеркальце не зря трезвонит и рябит, но хотелось бы уточнить.

– Помогает поддерживать связь с родственниками. Ну же, отвечай!

– Ты издеваешься? – прошипела я, с трудом сдерживаясь.

– Нет.

– И что я должна сказать?

– Поверь мне, твой отец все скажет сам, – хмыкнула дама, взбивая рукой начес. – Весьма своеобразный алар.

– Нисколько не сомневаюсь, особенно после того, что я узнала о его дочери. Но я понятия не имею, как это все работает.

– Нажми на рубиновую розочку в центре ручки. Самую большую. И поторопись. Твой отец не любит, когда его задерживают.

– А ты?

Я беспомощно взглянула на фею, продолжая удерживать зеркальце как можно дальше от себя.

– Тут побуду, – присаживаясь напротив, заявила фея и закинула ногу на ногу. – Не переживай, у меня еще есть время. Я не все дела тут переделала.

«Даже не буду уточнять, какие у неё тут еще дела».

– Ладно, – пробормотала я, возвращаясь в кресло.

Наспех одной рукой пригладила волосы, пару раз глубоко вздохнула и нажала на розочку на ручке.

«Господи, спаси и помоги», – только и успела подумать я.

Зеркальце вновь покрылось рябью, потемнело, а потом на нем или в нём появилось чужое лицо.

Длинное скуластое лицо, темные брови, тонкий нос и губы, которые сейчас были упрямо поджаты. Ярко-зеленые глаза, от взгляда которых хотелось спрятаться под кровать, и длинные золотистые волосы, зачесанные назад. Голову украшал небольшой обруч с какими-то письменами.

Сразу видно, мужчина обожал командовать и не терпел чужого мнения. Особенно если оно разительно отличалось от его собственного.

Удивительно, он был и красив, и некрасив одновременно. Про таких говорят: притягательная внешность, от которой так сложно отвезти взгляд.

– Что так долго, Катриэль? – недовольно произнёс элв.

Голос у него был тихий, но в то же время властный. Настоящий высокомерный аристократ, привыкший считать себя лучше всех. Неудивительно, что элва выросла такой стервой.

– Я только пришла. Меня Эшфорт допрашивал, – пробормотала я, стараясь не таращиться на нового отца.

Всё никак не могла понять: похожи мы или нет?

Губы алара Орэйо скривились, делая его лицо более некрасивым и даже уродливым.

– Как ты позволила этому случиться?

«Как будто у меня был выбор».

– Этого больше не повторится, – уклончиво отозвалась я.

– Я недоволен. Неужели ты забыла, кто ты?

– Нет, но…

– Ты обязана была напомнить этому бастарду его место, Катриэль.

«Опять бастард. Для таких снобов происхождение Эшфорта как бельмо на глазу. Теперь понятно, отчего они с Катриэль терпеть друг друга не могли».

– Хорошо, – покорно закивала в ответ.

А у самой сердце сжималось от страха.

«Если алар поймет, что я не Катриэль, если почует замену? Он же отец и должен как никто знать свою дочь».

– Я разговаривал с Артэо.

Кивок. На большее я не решилась.

– Он сказал, что, пока ведется расследование, тебя не выпустит из академии.

Еще один кивок.

– Ну ничего. Завтра прибудет фокр.

– Завтра? – растерянно переспросила я. – А как же…

– Завтра, – жестко перебил меня элв и глазами еще сверкнул. – Он-то точно в этом разберётся.

«Уже страшно. Интересно, что скажет папочка, когда узнает, что его любезная дочурка замешана в этом деле? Явно не обрадуется».

– Хорошо.

– И отвечай на образор! – велел отец напоследок.

Я только и успела в сотый раз кивнуть, как зеркало вновь покрылось рябью и образ эва пропал.

– Боже, – прошептала я, дрожащими руками отодвигая от себя волшебный предмет.

– Всё прошло просто отлично! – с воодушевлением воскликнула Фея.

«Убила бы!»

Но проклятое зеркальце вновь затренькало, заставив меня испуганно подскочить на месте.

– Господи, а это кто?

– Катя, – сморщилась Фея, пригрозив мне пальчиком. – Прекрати поминать всуе! Во-первых, твоя религия этого не одобряет. Во-вторых, так здесь не принято. Ты же не хочешь, чтобы тебя поймали и посадили в тюрьму?

– За что? – быстро спросила я, сморщившись от очередной трели образора.

– За похищение чужого тела!

– Что?!

Хорошо, что я сидела, а то непременно свалилась бы от такой наглости.

– То, – отозвалась Фея совершенно спокойно. – Ты же заняла чужое тело? Заняла. Настоящая Катриэль мертва? Мертва. Вот и делай выводы.

– Но я-то тут при чем?! Я её не убивала, – совершенно справедливо возмутилась в ответ.

– Чем докажешь?

– Конфетами. Отравленными.

Фея хмыкнула и чуть подалась вперед.

– И где эти конфеты?

Я открыла рот и закрыла, подозрительно на неё взглянув:

– Это ты их забрала?

– Вот еще. Делать мне больше нечего – за конфетами какими-то гоняться.

– А где Нэнна? – тут же резко спросила я.

– За служанками не слежу, особенно за такими.

– Какими? – тут же уцепилась я.