Кровь моего монстра (ЛП) - Кент Рина - Страница 64

— Он может появиться, как в прошлый раз.

— Продолжай игнорировать его.

Дэмиен ничем не отличается от бешеной собаки. Он зациклен на том, чтобы драться с любым, кого сочтет достаточно достойным, и с тех пор, как мне удалось ударить его в тот раз, этим кем-то стал я. Он не остановится, пока я не вступлю с ним в какую-нибудь первобытную схватку.

После того, как Виктор заканчивает свой ежедневный отчет, мы направляемся к машине. Он едет с Юрием впереди, а я сажусь сзади, но я приказываю им подождать.

И мы занимаемся этим больше пятнадцати минут, пока Саша, наконец, не подбегает к нам с красным лицом.

Она садится рядом со мной, тяжело дыша, но не смотрит на меня.

— Извините, я опоздал. Мисс Карина хотела, чтобы я оставался рядом с ней, пока она не успокоится.

— Иди, Юрий, — приказываю я, затем нажимаю на кнопку, которая катится вниз по черному изолирующему экрану. — Мне нужно просмотреть файлы, поэтому никто из вас не разговаривает со мной всю поездку.

Виктор и Юрий кивают, когда экран закрывается.

Я чувствую, как Саша напрягается, прежде чем вижу это, когда машина выезжает с подъездной дорожки. Когда я смотрю на нее, меня поражает неестественная бледность ее кожи. Ее лицо мягкое и такое чертовски красивое. Даже ее теперь уже более длинные волосы придают ей определенный блеск. Может быть, дело в этом или в том, что я знаю, как красиво она на самом деле выглядит под этим костюмом, но сейчас она выглядит такой женственной.

Она смотрит на свои сцепленные руки на коленях, как будто это чудесным образом заставит меня потерять интерес.

— Теперь, когда тебе некуда бежать, потрудись объяснить, почему ты исчезла сегодня утром?

Ее голова поворачивается в мою сторону, и красные пятна покрывают ее кожу, когда она шипит:

— Юрий и Виктор здесь.

— Они не могут слышать с закрытым экраном. Отвечай на мой вопрос.

Она украдкой бросает взгляд на обложку, как-будто не веря моим словам, затем бормочет:

— На самом деле я не исчезала. Я просто... проснулась и пошла завтракать к Карине.

— Чушь собачья — я хватаю ее за запястье и талию, а затем сажаю к себе на колени. Ее голова ударяется о крышу, прежде чем она оседает на месте, положив руки мне на грудь и широко раскрыв глаза.

Но здесь есть и другой взгляд. Это неуловимо, почти незаметно, но за кажущимся ужасом скрывается капелька волнения.

— Кирилл... Что ты делаешь?

— На что это похоже, что я делаю? Я пытаюсь заставить тебя признаться в причине твоего побега.

— Но... мы же в машине. Твои люди просто на другой стороне. Они могут поднять экран в любую секунду.

— Тогда тебе лучше начать говорить, не так ли?

— Я...

— Да?

Ее глаза встречаются с моими, острые, в основном зеленые, и полные света.

— Я не понимаю, в чем проблема. Мы использовали друг друга, и все тут.

Моя рука начинает сжиматься на ее бедре, но я заставляю себя остановиться, пока не переломал ей кости. Мой тон выходит спокойным и легким, почти небрежным.

— Значит, мы используем друг друга, да?

— Ну, разве это не так? Это не похоже на то, что у нас какие-то отношения. Ты позаботился о том, чтобы это было строго физически.

— Разве не должно быть наоборот? — мое лицо оказывается так близко к ее лицу, мои губы нависают над ее приоткрытым ртом. —Это ты прячешь от меня своего любовника.

— Любовник? — спрашивает она тихим, удивленным тоном, и я почти влюбляюсь в ее впечатляющее актерское мастерство.

— Не морочь мне голову, Александра. Ты выстрелила в телефон, так что я не смог узнать, кто он такой. Но попомни мои слова, я вытащу его из любого укромного уголка, в котором он прячется.

В ее глазах вспыхивает огонь, свирепый и смертоносный. Такой злой я ее никогда не видел. Даже выражение ее лица, когда погибли Надя и Николай, не идет ни в какое сравнение.

— Если ты пойдешь за ним, я стану твоим врагом, Кирилл. И я убью тебя, не задумываясь ни на секунду.

Моя челюсть сжимается. Дело не в угрозе как таковой, а в том факте, что она угрожала мне из-за него.

— Ты даже не можешь ударить меня, но ты думаешь, что убьешь меня? — чем больше я говорю, тем более пугающе спокойным становлюсь. — Похоже, у тебя неправильное представление обо мне, иначе ты бы не сказала этих слов. Я мог бы и раздавить тебя, как будто тебя никогда не существовало.

— Тогда почему ты этого не делаешь? — ее глаза сияют неестественным блеском. — Почему ты не избавишься от меня, Кирилл?

— Потому что, как ты так красноречиво выразилась, мы используем друг друга. — Я дергаю за пуговицу ее брюк, и она замирает, ее кожа краснеет.

Я расстегиваю свой собственный ремень и выпускаю свой член, который был в состоянии твердости с тех пор, как я проснулся этим утром, а ее там не было.

Я поднимаю ее, стягиваю с нее штаны, пока они не падают на пол, затем прижимаю свой член к ее боксерским трусам. Трение возбуждает меня больше, чем все, что я когда-либо испытывал.

— Подожди... — ее руки вцепляются в мою куртку.

— Если ты хочешь, чтобы я остановился, скажи это. В противном случае, оставайся, блядь, на месте.

Она сглатывает, но ничего не говорит. Она также не разжимает свои пальцы, которые все еще остаются на моих плечах.

Я только хотел сдвинуть ее боксерские трусы в сторону, чтобы у меня был доступ к ее влагалищу, но в итоге я их порвал. Мои пальцы покрываются ее возбуждением, как и головка моего члена.

— Ты утверждаешь, что не хочешь публики, но ты насквозь промокаешь при мысли об этом. — мои пальцы играют с ее клитором, и она ахает, впиваясь зубами в нижнюю губу. — Ты моя маленькая грязная дырочка для траха, не так ли?

Она начинает что-то говорить, но это заканчивается стоном, когда я поднимаю ее, а затем опускаю на свой член. Ее голова запрокидывается, и она прикрывает рот рукой, чтобы заглушить звук, но это никак не помогает скрыть эротические звуки, которые она издает.

— Видишь? Твоя киска растягивается и приветствует меня дома. — я хватаю ее за бедра и толкаюсь в нее в темпе, который более дикий и безумный, чем прошлой ночью. — Твоя киска точно знает, кому она принадлежит, так как насчет того, чтобы последовать ее примеру?

Единственный ответ Саши, хныканье и редкие вздохи всякий раз, когда я касаюсь ее точки G. Поэтому я делаю это снова и снова, пока ее киска не напрягается еще сильнее и не сжимает мой член.

Шлепок плоти о плоть эхом отдается в машине, как и ее стоны. Когда она теряет равновесие и вот-вот упадет, она обнимает меня за шею и смотрит на меня сверху вниз своими полуприкрытыми глазами типа трахни меня.

Я схожу с ума, врываясь в нее с жестокой настойчивостью. Она отскакивает от моего члена, затем ее губы образуют букву «О», а бедра трясутся напротив меня.

Но я не останавливаюсь.

И я, конечно, не отношусь к этому спокойно.

Я отпускаю бедро и обхватываю пальцами ее горло. Мне нравится, как ее киска сжимается вокруг моего члена всякий раз, когда я ее душу. То, как она берет меня глубже и жестче, позволяя мне получить доступ к самой сокровенной ее части.

— Так вот кем тебе нравится быть, Солнышко? Моя маленькая игрушка для траха?

Слезы блестят в ее глазах, и я не уверен, из-за моих слов или из-за ее продолжающегося оргазма. Она действительно склонна плакать всякий раз, когда это становится слишком сильным.

— Ты позволишь мне засунуть свой член в эту киску и использовать тебя, когда и как мне заблагорассудится, не так ли? Ты тоже кончишь за мной, потому что мы используем друг друга.

Мои удары становятся все быстрее и короче, отчего ее голова ударяется о крышу машины. Я притягиваю ее к себе, продолжая двигаться дальше и дальше. Ее бешеное сердцебиение сливается с моим, и ее сопение наполняет мои уши, а затем распространяется до самой темной части моей души.

Когда она прячет лицо в изгибе моей шеи, я кончаю в ее теплую киску. Мой оргазм долгий и сильный, и сперма размазывается по ее бедрам.