И аз воздам (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович - Страница 14

Событие девятнадцатое

Храбрый человек должен уметь быстро бегать. Так, на всякий случай...

Безумство храбрых — в шестой палате!

Это же просто замечательно, что сейчас у сапог деревянные каблуки. Стук каблуков по паркету приближающийся к двери в эту столовую Брехт услышал, как и Мария Фёдоровна, слегка оттолкнувшая графа о себя. Пётр Христианович успел даже шаг в сторону сделать, когда дверь отворилась. Не, когда дверь чуть не вылетела из косяка от молодецкого удар. Прелюбодеи вздрогнули, увидев входящего, с гримасой страха, даже отчаяния на пороге стоял император Александр, а позади маячила фигура кучерявого пуделя Адама Чарторыйского. Вроде упоминал вчера обер-прокурор, что сосланный Павлом послом к сардинскому двору этот хлыщ на днях бросил к чертям собачьим дипломатию и прилетел к своему сердечному другу Александру.

— Маман, беда! — возопил император, даже и не удосужившись поинтересоваться, почему это растрёпанная маман лежит на оттоманке.

— Что случилось? — Мария Фёдоровна мгновенно оказалась на ногах, с лицом львицы готовой биться с кем угодно за своих львят. Прямо разительная разница между убитой горем матерью, которую надо утешать и этой воительницей.

— Убит и ограблен в своём доме английский посол барон Фицгерберт!

— Как? — села назад на лежанку императрица.

— Зарезан! Вместе с ним все слуги и охрана, а ещё граф Пален.

— Пален. Он же должен был быть на пути в Курляндию …

— Это не всё, вот что нашли на коленях у посла, — не слушая мать, продолжил Александр, протягивая Марии Фёдоровне записку.

Ту самую, что ночью Брехт и положил на остывающие ляжки сэра Аллейна.

— На каком это языке, что тут написано? — Государыня попыталась прочитать, но хоть она и владела шестью языками, этого не знала.

— Это польский, — вышел из-за спины императора следующий главный враг России — князь Адам Чёрторыйский. Не, не — Чарторыйский. Хотя первый вариант звучит лучше.

— И что там написано? — перевела взгляд с сына на пуделя императрица Мария Фёдоровна.

— Какая-то ерунда … — замялся посол в Сардинию.

— Что там написано!? — Льдинки звякнули в голосе «маман». Прямо холодом повеяло, как от дыхания Снежной Королевы.

— Кхм.

— Князь! — теперь сталью лязгнуло.

Адам неуверенно глянул на Александр, но тот не заметил, стоял, глядя пустыми остановившимися глазами на чашки с чаем на столе.

— Тут написано, что это месть польских патриотов, за унижение и разделение Польши.

— Тут же много слов, а вы пять сказали. — Теперь уже и рычала львица.

— Это сделала организации «Великая Польша от моря до моря» и что следующим будет Александр.

— Саша? — Мария Фёдоровна повернулась к сыну.

— Я не знаю, что делать. Убийство английского посла, смерть Сашеньки и её дочери, да ещё и патриоты какие-то и всё в один день … — Александр сел на стул у окна, спрятал лицо в ладони.

— Граф? — Мария Фёдоровна вырвала листок у Чарторыйского и сунула его Витгенштейну, — Что вы об этом думаете?

— Я???!!! — Брехт ожидал от своей писульку чего угодно, но только не просьбы от императрицы дать совет. Перебор. Кто он? Пока мелкая пешка, шеф полка. Это ещё не тот Витгенштейн.

— Граф? — и слезинка снова в глазах.

Твою же так да раз эдак. А чего, банковать, так банковать.

— Если вы Ваше Императорское Величество спрашиваете моего совета, то я первым делом собрал бы самых влиятельных представителей английской общины в Санкт-Петербурге и ознакомил их с этой запиской.

— Александр! Хотя, продолжайте граф, это же не всё? — Опять Государыня.

— Я бы выслал из города всех поляков, а польских офицеров отправил служить в города за Уралом пусть даже с повышением в звании и чине, можно и на Кавказ. Ничего не имею против этих господ, но лучше держать их подальше от столицы. И главное, — остановил жестом, уже собравшуюся, дать команду действовать Александру, Марию Фёдоровну, — И главное. Нужно двинуть в сторону Польши несколько кавалерийских полков, наверное, и мой Мариупольский. Одно дело пресекать бунт в зародыше и совсем другое — это разбираться с испившими крови и вооружившимися мятежниками. Мы же все помним восстание Костюшко. А ещё нужно послать в Америку человека, который привезёт его сюда, ну или несколько человек. И обязательно переговорить об этом с послом Соединенных Штатов. Идеальным вариантом будет, если американцы сами его схватят и привезут сюда в цепях.

— Да вы в своём уме граф! — возопил Адам кучерявый. — Это только подвигнет поляков к мятежу.

— Точно, спасибо князь, как я раньше-то не догадался. Вот что значит опыт дипломатической работы. Конечно, ничего этого делать не надо. Нужно сидеть и ждать, когда эти патриоты Польши от можи ждо можи убьют нашего императора, а Англия объявит нам войну за убийство своего посла. Через сколько дней тут появится Royal Navy (Роял Неви) и начнёт обстреливать Санкт–Петербург.

— Александр?!

— Маман, но …

— Нужно немедленно созвать Государственный совет.

— Я подготовил указ о роспуске Государственного Совета …

— Александр, сейчас не время. Созывай Совет! — тихим, но не терпящим возражения голосом произнесла Мария Фёдоровна.

— Хорошо, маман, пойдём, Адам, поможешь мне, — повернулся на каблуках деревянных Александр и, не прощаясь, выскочил за дверь. Чарторыйский бросился следом, по пути исхлестав Витгенштейна ненавидящими взглядами.

Всё не очень хорошо получилось. Теперь этот поляк может нашептать чего в ухо императору, самого на Аляску сошлют.

— Пётр Христианович, нам не удалось сегодня с вами чаю попить, теперь не время, приходите завтра в это же время. Думаю, завтра нам никто не помешает, — Мария Фёдоровна подошла к Брехту, погладила его по щеке и вышла из комнаты вслед за сердечными друзьями.

А как называется любовник вдовствующей императрицы — немуж консорт?

Событие двадцатое

Вода камень точит, а водка — печень.

Водка нам для запаха, дурь у нас своя.

Приехав к Валериану Зубову, Брехт сел в кресло перед печью жарко натопленной и попросил слугу графского принести ему бутылку вина и сладкого чего-нибудь. Жаль — не камин. Посидеть, посмотреть на языки пламени, на которые можно глядеть вечно, и подумать. Ну, с англичанами получилось лучше некуда. И денежек раздобыли, и Александра напугали, и даже, так между делом, пощёчину наглам влепили. И даже эти советы Александру Павловичу по полякам можно в актив занести. Плохо, что Чарторыйский может настроить императора против Брехта. Ничего, в реальной истории служил себе спокойно, воевал и звёзд особых не хватал реципиент — генерал Витгенштейн до 1812 года. За одиннадцать лет много воды утечёт, успеет Александр остыть к поляку и подобреть к Витгенштейну. Так ещё и не конец ведь мсти. Следующим по списку и шёл как раз Адам Чарторыйский. А если точнее, то два Чарторыйских — Адам и его брат Константин, у которого и живёт, должно быть, сейчас кучерявый Адам. Даже Ивашка младший уже следит за домом камер-юнкера Константина. По счастливой случайности он совсем рядом от дома графа Валериана Зубова проживает, здесь же на Миллионке. Всего через два дома. Этого грабить не нужно, теперь денег хватит на все прожекты, спасибо товарищу послу за наше счастливое детство. Нужно просто убить обоих братьев и положить на трупы записку, что союз патриотов Польши приговорил Адама Чарторыйского за то, что он скурвился и спит с русской императрицей. Дыма без огня не бывает и разговоры о том, что дочь у жены Александра I императрицы Елизаветы Алексеевны по имени Мария, умершая в прошлом году, в годовалом возрасте, от этого пуделя польского.