Капитан (СИ) - Оченков Иван Валерьевич - Страница 22

— Так вот каков наш герой, — с доброжелательной усмешкой ответил он, когда Зимин представил ему своего воспитанника. — Ну-ну, не смущайтесь, молодой человек. Ваши подвиги во славу отечества благодаря газетчикам стали общеизвестны. Впрочем, у нас еще будет время поговорить об этом. Рассказывайте, что привело вас в мою скромную обитель?

— Меня собираются лишить корабля, — немного сбивчиво начал Март, после чего добавил, явно подразумевая, что это менее важно, — и рейдерского патента!

— Вот как? — нехорошо прищурился Сикорский. — И кто же такой смелый?

— Генерал Мазуркевич.

— И чем же он мотивировал сие беззаконие?

— В основном моим юным возрастом, а так же необходимостью ознакомиться с конструкцией «Ночной Птицы».

— Не стоит беспокойства. Видите ли, в чем дело, если бы продолжалась война, мобилизационный отдел вполне мог провернуть эту операцию и без согласия вашего опекуна, не говоря уж о вашем. Но, как известно, перемирие заключено и боевые действия прекращены. По крайней мере, на какое-то время. Так что, если вы твердо отказываетесь, то право частной собственности в России, слава Богу, пока еще священно.

— Благодарю, ваше высокопревосходительство!

— Не за что, мой юный друг. Вместе с тем, полагаю нужным отметить, что желание ознакомиться с захваченным у врага кораблем более чем законно. Меня, признаться, и самого любопытство разбирает. Что это они там выдумали? Одновременно и субмарина, и воздушное судно!

— На самом деле, это мнимое преимущество. По моему скромному мнению, «Ночная Птица» не слишком удачна как летающий корабль, и не особо практична как подводная лодка. Иными словами, — это технический оксюморон, обладающий недостатками обоих своих прародителей, но при этом лишенный их достоинств.

— И, тем не менее, вы категорически не желаете с ним расставаться? — проницательно посмотрел на него министр.

— У меня есть на то причины. Что же касается возможности осмотреть «Ночную Птицу», то я готов ее предоставить с тем условием, что ее не будут разбирать!

— А еще вы одаренный! — бесцеремонно ощупал его через «сферу» Сикорский.

— Есть такое дело, — вынужден был признаться Март.

— И очень сильный, для ваших юных лет, — пробормотал про себя Игорь Иванович. — Любопытная у вас аура. Готов поклясться, я нечто подобное уже видел…

— Мой отец имел «дар».

— Я, к сожалению, не имел удовольствия водить знакомства с вашим батюшкой, а вот с некоторыми другими представителями семейства Колычевых довелось… Послушайте, молодой человек, а на кой черт вам это рейдерство?

Сикорскому в том году исполнилось пятьдесят пять. После ухода из мира сего самого создателя воздушных фрегатов Игорь Иванович по праву считал себя продолжателем дел наставника, принявшим из его рук знамя великого дела. Один из наиболее знаменитых авиаконструкторов, мультимиллионер, гросс и целый министр. Этот долговязый с непослушными вихрами очень молодой пилот с горящими ярко-синими, не по годам взрослыми глазами чем-то напомнил его самого в юности.

— Не могу объяснить, ваше высокопревосходительство, — развел руками Март. — Просто чувствую, что это мое и все!

— Что ж, идти против призвания — последнее дело. И все же не торопитесь с выбором жизненной стези. Вот вам моя карточка, — достал он визитку, — если будут проблемы, всегда можете без стеснения обращаться. И запомните на будущее. Всякий одаренный в случае нужды имеет право искать помощи в Сенате. Обычно подобной перспективы хватает, чтобы отвадить зарвавшихся чиновников. Мы, знаете ли, не любим, когда простецы лезут в наши дела!

— Благодарю, — поклонился Март.

— Все, господа, нижайше прошу меня извинить, но я должен идти. Однако, наш разговор не окончен. Если у вас нет никаких других планов, прошу вас навестить меня в ближайшее время. Мы с Ольгой Федоровной принимаем по средам. Жду вас обоих и без стеснения.

— А вот об этом я не подумал, — сокрушенно вздохнул Зимин, когда они с Колычевым покинули приемную.

— О чем ты?

— Сикорский начинал с твоим дедом. Он, да еще Туполев с Архангельским были его любимыми учениками. Да и с дядей поработал. Это потом Игорь Иванович ушел и основал свою собственную компанию.

— Ты думаешь, он догадался, кто я?

— Возможно, хотя и не факт, но человек он очень глубокий и проницательный.

— Что ж, рано или поздно, это все равно произошло бы!

— В любом случае, он проявил к тебе и твоему положению максимум участия. Честно говоря, даже не ожидал.

— Все хорошо, что хорошо кончается, — с беззаботным видом отвечал Колычев, размышляя про себя, каким образом оградить от нежелательного внимания «Ночную Птицу» и столь кстати проснувшийся в ней «искусственный интеллект».

Времени, чтобы разобраться с ним, оставалось все меньше. Какова структура уникального артефакта? Что является носителем разума? Вся конфигурация устройств и соединенных с ними плетений или только центральный артефакт, находящийся в бронекапсуле и снабженный адамантом? К слову, а что, если добавить к нему еще звездных камней? Вопросы-вопросы и пока что ни одного ответа…

А что, если выкатить для комиссии версию, будто плетения суть просто датчики, считывающие показания агрегатов и передающие их на вычислитель. То есть главный элемент будет у нас энергоарифмометром, и не более того. Скромно и ненавязчиво. Вот это и будет нашей легендой, а «Птице» надо дать исчерпывающие инструкции и сжать его отображаемый в энергосфере функционал до заявленных масштабов.

В наши дни все только и говорят про искусственный интеллект. Его нет, но он все заметнее влияет на жизнь планеты. Вокруг ИИ развернута настоящая гонка. Политики, визионеры и миллиардеры то и дело вещают нам о скором наступлении новой эпохи, победителями в которой станут те, кто решит задачу первым и не опоздает. Но вот вопрос — а не проиграет ли все человечество? Нам говорят, что думать человек может и очень быстро, и качественно, но ввод и передача информации руками или голосом ну очень медленная.

А значит, наш разум будет в плане скорости обмена данными на порядки отставать от ИИ. Для которого мы станем ну очень заторможенными и мало интересными (примерно, как разговор человека с деревом). Если нельзя победить, а в борьбе с ИИ мы вроде как обречены, надо присоединяться и уподобляться. В связи с чем выдвинута и довольно успешно реализуется идея киборгизации человека. Так что перспектива заполучить встроенный в мозг чип уже не абстракция, а перспектива ближайших лет пяти. Ну, или десяти — самое большее. При том, что самого ИИ как не было, так и нет. И быть может, не будет никогда.

Для Колычева же в этом — ином 1941 эра искусственного интеллекта уже наступила. И отнестись к масштабу происходящего он был обязан со всей серьезностью и основательностью. В том числе и как первооткрыватель. Благо в этой реальности и у части людей, именуемых здесь одаренными, видящими, людьми Силы, имелся свой далекий от металлокремниевого вариант ускорения, расширения и углубления каналов обмена информации — энергосфера.

После непродолжительной, но что куда важнее, очень продуктивной и обнадеживающей встречи с Сикорским Март сразу сделал критический вывод. Требовалось самым срочным образом разобраться с «Ночной Птицей», получив нужные ответы на насущные вопросы и немедленно защитить себя и ИИ от ненужных рисков. Не теряя времени, он прямиком погнал в Гатчину, только и успев завезти Зимина в «Европейскую», благо для этого даже не пришлось делать крюк.

Вернувшись, он собрал команду и, не тратя времени на объяснения, начал прямо с порога нарезать задачи.

— Господа приватиры, дежурства на корабле временно приостанавливаются!

— Это еще почему? — насторожился Ким, лучше всех знавший своего приятеля.

— Много будешь знать — скоро состаришься, — отмахнулся Март. — Кстати, кто из вас умеет управлять автомобилем?

Ответом ему было красноречивое молчание. Увы, до автомобилизации общества было еще далеко, и отсутствие водительских удостоверений у хроноаборигенов было скорее правилом, нежели исключением.