Последняя сила Майлун (СИ) - Ллойд Жозефина - Страница 1

XVII век. Темные для многих времена. Это время было щедрым на обвинение женщин в темной магии и колдовстве. Без доказанных казней становилось с каждым днём всё больше. Люди боялись общаться с друг другом, ведь любой из них мог оклеветать и подвергнуть человека к страшной участи — сожжению на костре.

Участились множество страшных болезней, что без того унесло много жизней. Люди держались подальше от толп и прятались в удаленных частях леса, не решаясь лишний раз выходить в город.

Отдавая половину своего заработанного, им приходилось кое-как выживать. Скот умирал, от того, что и вовсе не было чем его кормить. Люди сами еле прокармливались.

Во всём происходящем винили ведьм, ведь это они призвали темные силы и устроили ад на земле. С каждым днем их давили, словно жучков. Виноватых и без виновных. Каждая женщина в чужих глазах была — прислужницей Дьявола. А значит на месте сгорающей дотла сегодня женщине, завтра могла оказаться любая из тех, кто сегодня стоит в толпе и наблюдает, за смертельным зрелищем. Ты либо молчаливый зритель, либо будущее обугленное тело, что окажется следующим.

И никто не решался вступиться за этих несчастных женщин, что большинство оказались там совсем не по своей вине. Ведь никто не желал быть в сговоре с ведьмой и быть сожженным рядом с ней на пылающем костре.

17 июня. 1651 год.

Суетливо кружась по дому, мать готовила кушать, пока все были заняты своими делами. Она изредка посматривала в окно и покачивала головой. На душе её было совсем не спокойно, ведь дочь до сих пор не вернулась. На улице собрался народ и кажется, вовсе забыли, что сейчас за время. Они разожгли костёр и пили эль прямо на улице. Там было слишком много пьяных людей, что не ведали, что творят. Если их увидят солдаты, то ни к чему хорошему это не приведет. На улице совсем потемнело, и женщина пуще прежнего заволновалась. Старшей дочери не было уже более часа дома. Отправив её за нужными травами, женщина уже несколько раз пожалела, что не пошла вместо неё.

Резкий кашель раздался из комнаты. И она направилась туда.

— Берт, — она оказалась подле мужа. — Потерпи немного, сейчас Гретель вернется и принесет нужные травы, я сделаю тебе отвар, — она взглянула на беспомощного мужа, которого било ознобом.

— Зачем ты отпустила её так поздно одну? — он слышал звуки с улицы. — Там полно плохих людей, что, если, кто-то увидит, как она собирает эти травы и скажут, что-либо про неё. Не надо так рисковать её жизнью из-за меня! — он закашлялся.

— Я ведь отправила её засветло, она уже должна вот-вот вернуться, — женщина бегала глазами в сторону двери.

— Агнет, — муж сжал руку своей жены. — Я чувствую себя слишком плохо, не думаю, что смогу протянуть до утра. Хочу увидеть Гретель и Томаса.

Женщина изменилась в лице.

— Не говори так, — она крепко сжала его ладонь. — Гретта, дочка, где же ты? — она уставилась в окно. Сзади подошёл семилетний Томас и сел рядом с матерью на пол.

— Не подходи близко, сынок, — отец строго, но в то же время с заботой сказал.

— Какой же ты большой совсем вырос. Обычно этого не замечаешь. Но сейчас… — он вновь закашлял. — Ты вырастишь большим и хорошим человеком, — его губ коснулась улыбка. Глаза не отрывались от сына, будто закрыв их, он больше не увидит его, не в силах поднять веки.

Мальчик медленно потянулся к отцу и не слушая его, крепко прижался к нему. — Папа, скоро вернётся Гретта, и мама сделает тебе отвар. Пожалуйста, не закрывай глаза. Не спи.

В сердце женщины всё бушевало, она переживала за всех: за мальчика, что может заразиться, но не смела оторвать его от умирающего отца, за мужа, что держится из последних сил, и за дочь, которой уже больше часа не было дома.

— Где же моя красавица, дочь? — горько взглянул на жену её муж. Та, лишь склонив голову поникла.

Отправив мальчика в постель, она подбежала к окну. На улице по-прежнему находились люди. Они буйствовали и слишком сильно опьянели. Разве они не понимают к чему это может привести?

Агнет села на скамью и прикрыла рот ладошкой. Она была в утопии. И представить себе не могла, как будет продолжаться жизнь без Берта. Ведь он единственный, кто несёт в дом, хоть, какую-то прибыль. Иначе они умрут с голоду и нечем будет платить королевству. Последняя скотина уже вымерла, а значит — это конец. Не успела она и подумать, как дверь резко отворилась и вошла Гретель, она кинула мешочек с травами на стол и стянула капюшон.

— Где же ты была столько времени? — мать вскочила.

— Там столько людей на улице, я старалась не попадаться никому на глаза. Шла по глубине леса, не выходя на дорогу.

— Они все, как с ума сошли. Такое время, о чём они думают? — женщина ухватила мешок с травами и начала готовить отвар. — Тебя никто не видел, как ты собирала их?

— Нет, я же говорю, была крайне осторожна, — девушка наконец скинула с себя плащ. — Как там папа?

— Тебе лучше сходить к нему, — женщина отвела взгляд.

Направившись в комнату, Гретель села рядом с отцом, на пол. Она ухватила его руку и провела по лбу.

— Боже, мама, он слишком горячий!

— Я знаю, я делаю всё, что в моих силах.

Гретта посмотрела на отца, что еле открывал глаза и с улыбкой смотрел на неё.

— Гретта… — еле слышно произнёс он. — Я так переживал.

— Папа, со мной всё хорошо, извини, что опоздала. Просто там так много людей, я старалась быть незаметной.

— Не стоит так рисковать. В такие дни лучше сидеть дома. Если бы тебя заметили… — он вновь закашлялся.

— Тише, папа, — она сжала его ладонь.

— Моя взрослая дочь. Мне даже страшно подумать, что же с вами станет, когда меня не будет, в это не простое время.

На глазах девушки проступили слёзы.

— Ты должна быть крайне осторожна. Как и твоя мама с братом. Присматривай за ними, дочка, — его взгляд был таким пронизывающим. — Ты невероятный ребёнок, я и подумать не мог, что боги подарят мне такую дочь. Когда я увидел тебя впервые, то сразу полюбил и дал обещание, что никогда не дам тебя в обиду. Вдруг он замолчал, и просто смотря с тоской в лицо девушки, продолжил: — Надеюсь, ты простишь меня…

— О чём ты папа?

— Время придёт, и ты узнаешь, — он с грустью улыбнулся. — А сейчас послушай и не перебивай. Под половицей в задней части дома, есть немного денег. На первое время вам хватит. Я всегда откладывал понемногу, зная, что не вечен.

— Папа, ты поправишься, мы с мамой сделаем всё для этого.

— Ты умная и сильная девушка. Ты вытерпишь эту утрату. И не дашь уповать своей матери, — он провёл ладонью по щеке дочери. Проводя пальцами по её светло-русым волосам, что были довольно длинными, он взглянул в её зелёные глаза и как-то по-особенному улыбнулся. Словно зная, что это последний раз.

— Папа, — глаза заполнились слезами. — Не закрывай глаза, пожалуйста. Я сейчас позову маму.

Но этого не потребовалось, так, как женщина уже вошла с наполненной чашей в комнату.

— Агнет, — он хотел, что-то сказать жене, но кашель перебил его.

— Не говори ничего, Берт. Вот лучше скорее выпей. Хоть немного, — она протянула чашу ко рту.

— Ты должна рассказать… — шептал он еле слышно.

Женщина качнула головой и сжала губы.

— А сейчас выпей.

Отпив пару глотков, мужчина взглянул на жену и на дочь, что сидели рядом.

— Я вверяю вас богу и друг другу. Гретель, не забывай о чём я тебе сказал. А ты Агнет, береги наших детей.

— Ценой всего, милый, — женщина, что держалась из последних сил, вдруг заплакала. Видимо ощутив неизбежность.

Не отпуская его руки, дочь и жена ещё около получаса сидели рядом, пока мужчина, улыбнувшись, последний раз своим любимым, сделал последний вдох и закрыл глаза.

Последующие дни дались семейству Бартлетт нелегко. Они потеряли опору и всё, что хоть как-то держало их на ногах.

Глава семейства — Берт Бартлетт скончался одним из тяжелых летних вечеров. По деревушке сразу поползли слухи. Что сама Агнет Бартлетт — дочь сильнейшей ведуньи не смогла помочь своему мужу. Вероятно, она побоялась предотвратить его лихорадку, ибо давно бы уже заняла место на костре. Ведь такое бы быстро разнесли по всей округе и в пределах местных болтунов это не осталось.