Танцующие пылинки (ЛП) - Янг Саманта - Страница 4

Вот же дерьмо!

Я подхватила свои вещи и развернулась к выходу. Быстрее.

— Привет!

О, боже.

Я нахмурилась и оглянулась через плечо. Улыбка девочки дрогнула.

— Ты похожа на Скайлар Финч. Тебе говорили это?

Не обращая, что не контролирую свой британский акцент, я солгала:

— Я не знаю, кто это.

Лицо подростка вытянулось: не знаю, на мой ответ или акцент.

— Точно… — Она понизила голос и пробормотала: — Будто Скайлар Финч все бросит и приплывет сюда.

Я ушла, не отреагировав, заставляя себя ничего не чувствовать по поводу этой встречи. Ну… и или притвориться, что ничего не чувствую.

Моей целью была следующая остановка. Прачечная самообслуживания или прачечная-автомат, как называли это в Великобритании.

Всю оставшуюся у меня одежду я загрузила в стиральную машину. Решила не ждать окончания стирки здесь, а прогуляться до местного магазина «Рыба и чипсы», где купила обед и две бутылки воды. (Прим.: fish-and-chip shop — разновидность ресторана быстрого питания, который специализируется на продаже рыбы с жареной картошкой на вынос). Шел дождь, поэтому я съела свой обед в дверном проеме прачечной. Честно говоря, я изо всех сил пыталась есть, и закончила тем, что выбросила половину еды. Рыба с жареным картофелем была недорогой и сытной, но после нескольких недель употребления такой дешевой нездоровой пищи мне казалось, что тело начинает отказываться от нее независимо от моего разума.

Это было монотонное ожидание — пока моя одежда находилась в сушилке — но я не возражала. В прачечной было тепло и сухо. Очевидно, что Бог существует, потому что дождь прекратился, когда я направлялась к месту моего ночлега. Мне потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть к более светлым здешним ночам. Летом в этой части страны темнело около одиннадцати часов вечера. Но последние несколько недель ночи наступали все раньше и раньше, и приблизительно в семь тридцать небо темнело.

К тому времени, когда я добралась до места назначения — больших запертых ворот кладбища, наступила ночь. Сами ворота кладбища выходили на оживленную главную дорогу. Уличные фонари освещали улицу, как и блики фар машин, часто проезжающих мимо.

Я подождала, пока на дороге не будет машин, затем ступила на выступ кирпичной колонны — основания ворот — схватилась за железные решетки, подтянулась и перелезла, стараясь не дать остроконечным кончикам забора вонзиться в меня.

Приземлилась с ударом, от чего ноги задрожали, но выдержали, так как они были сильны от ходьбы пешком. Вынув мини-фонарик, я осветила перед собой дорожку и начала пробираться через кладбище.

Как ни странно, это место ночью не пугало меня. Оно стало моим убежищем, тут я была в безопасности от внешнего мира. Спокойное место для ночлега, и мне казалось, что мои молчаливые соседи неким образом меня защищали.

Кладбище было довольно большим, и я какое-то время шла к своему месту. Обслуживающий персонал сегодня косил: я чувствовала запах свежескошенной травы наравне с обычным знакомым запахом влажной земли и ароматами цветов, оставленных людьми, навещающими своих родственников. Запах стал слабее, когда я дошла до маленькой рощи в глубине кладбища. Здесь мне нравилось ставить палатку. Камни рядом с деревьями были старыми, гравюры на них поблекли до такой степени, что некоторые стало почти невозможно прочитать.

Я установила палатку, разложила спальный мешок, подушку, плед, который я купила на распродаже и использовала как дополнительный источник тепла. Забралась внутрь, удобно устроилась и вытащила одну из двух книг, которые носила с собой.

«Испытание ядом» Марии В. Снайдер — я читала ее миллион раз, и она приносила мне утешение. И «Грейслинг» от Кристин Кашор. Я была фанаткой фэнтези. И я любила читать о бесшабашных и сильных героинях, которые надирали задницы, несмотря на все трудности.

Когда я читала, то забывала и о том, где находилась, и о холоде. Я полностью отрешалась от внешнего мира.

Я знала, что Хэм, Мэнди и многие другие бездомные, поддерживали связь с внешним миром с помощью своих телефонов. Непонятно, откуда у них телефоны. Возможно, они их украли или украли деньги, чтобы купить их. А может, копили деньги, что подавали им люди и покупали дешевенькие аппараты, чтобы общаться друг с другом и с миром. Но они их имели. Телефоны заряжали в точках зарядки в кафе и использовали бесплатный Wi-Fi, чтобы выходить в интернет. У некоторых бродяг даже были страницы на Фейсбуке. Да уж — не было дома, но была страница на Фейсбуке.

Я, однако, не хотела иметь ничего общего с внешним миром. Внешний мир был далекой памятью.

Я читаю о том, что Элена узнала о ядах, когда училась на дегустатора. Читаю, как она выживает, и о ее силе.

И в ту ночь я закрыла глаза и уснула на кладбище, которое стало моим домом, зная, что у меня есть все, чтобы выжить в этой жизни, которую сама же и выбрала.

ГЛАВА 3

В воздухе держался запах дождя. Дизельных паров, кофе и дождя. Однако я не позволила мыслям беспокоить меня о надвигающемся дожде, когда стояла Бьюкенен-стрит в следующую субботу. Я была слишком занята, пытаясь не дать мелкому мудаку, расположившемуся рядом со своей портативной акустической системой, беспокоить меня.

Он бросил самодовольную высокомерную ухмылку и дал понять, что пытается перебить меня. Паршивец расположился довольно близко к моему месту и очень «любезно» установил оборудование. Среди уличных музыкантов существовал кодекс, и этот парень нарушал его самое важное правило: он намеренно пытался меня заглушить. И справлялся с этим на «отлично». Каждый, кто находил время, останавливался, чтобы послушать его подражание канадскому певцу Шону Мендесу..

И все же я продолжила. Я стала мастером по притворству, что молодые музыканты-мужчины не раздражают меня. Я ведь была в группе с тремя такими, и мы, черт побери, путешествовали на гастролях в одном автобусе. Этот парнишка понятия не имел, насколько я хороша, притворяясь, что придурков вроде него не существует.

И я поймала момент и воспользовалась возможностью отомстить. Это случилось, как только он понизил голос, чтобы спеть балладу Coldplay.

Я громко запела «Chandelier» Sia, известную и печальную песню. Она весьма трудна в исполнении и, как правило, производит на людей впечатление. И когда мой голос поднялся над аудиосистемой парнишки, люди обратили внимание и столпились вокруг меня.

Появились телефоны с камерами, и я тут же опустила голову, прикрыв лицо полями фетровой шляпы. Когда-нибудь эти чертовы телефоны с камерами доставят мне неприятности. Сколько времени пройдет, прежде чем кто-то в интернете прокомментирует: «Эй, она поет так же, как Скайлар Финч. Подождите, это и есть Скайлар Финч!»

Я боялась этого, понимая, что даже не узнаю, случилось ли это, потому что отказывалась заходить в сеть. Больше всего я боялась, что в один прекрасный день буду играть на улицах Глазго, подниму взгляд и увижу одного из своих парней, который будет пялиться на меня обвиняющим взглядом.

Я стряхнула с себя опасение и продолжила петь.

Когда аплодисменты стихли, из толпы выкрикнули:

— Исполнишь песню «Титан»?

Из-за постоянных ливней в течение этой недели и понижением температуры в палатке ночью, мне пришлось потратить большую часть своих денег на плащ и пару толстовок на флисовой подкладке, чтобы надевать их во время сна. То немногое, что у меня осталось, я потратила на душ и прачечную. Мне нужны были деньги, поэтому я запела «Титан». И получила огромное наслаждение, когда мой конкурент начал громить рок, и один из парней, стоявших в толпе около меня, велел ему заткнуться.

Однако мое веселье погасила реальность: неожиданно небо разразилось дождем. Быстрые, твердые, толстые капли в считанные секунды начали падать на людей, заставляя их взвизгивать и прятаться в укрытия. Они оставили меня, промокшую и замерзшую, с футляром для гитары полным мелочи, которой даже не хватит на стаканчик кофе. Только и достаточно, что на картошку-фри в Макдональдсе.