Фея из Преисподней (СИ) - "Ad Astra" - Страница 19

– А по итогу правительницы создали какой-то гадюшник…

– Гадюшник?

– Да. Одни змеюки какие-то…

– А кто тогда вы среди них? – устало улыбнулся Харон, и впервые мне стало его жалко. Подсолнух, как всегда, оказался прав.

– Хотела бы я сказать «гений, миллионер, филантроп», но вынуждена назвать себя нищим тормознутым мизантропом…

***

«Дорогой дневник, тебя хотел выкинуть Лайм, когда убирался в моем кабинете, но я вовремя это заметила.

Прошел ещё один месяц. Ты ждешь от меня удивительных историй, но я живу по принципу «день прошел, число сменилось – нихера не изменилось». И всё же я попытаюсь кратко изложить произошедшие события, среди которых немало забавных. Стоит начать с того, что драконятина очень вкусная. Это безумно нежное и сочное мясо, запах которого может свести с ума любое создание. Когда жена Кирки только начала его жарить, она уже собрала у дверей столовой всех обитателей замка. В тот вечер я много съела, после чего у меня заболел живот, и весь праздник я провалялась в кровати вместе с ленивым Павсикакием.

Новое поле было готово спустя три дня после трапезы драконятиной. Ещё день ушел у меня на то, чтобы засеять и взрастить подсолнухи, и ещё один день – чтобы прийти в себя после огромной траты магии. Производство семечек вернулось в свой обычный режим, и мы маленькими, но уверенными шагами продвигались к цели, что делаем и сейчас. Когда-нибудь у меня будут огромные территории с подсолнухами, которые мы вырастим собственными руками, а не с помощью магии. Думаю, такой урожай собирать гораздо приятнее.

Генрих-Ферапонт Пятый начал размножаться. Так неистово, что все пять куриц сидят на кладке и готовятся к появлению цыплят. Агриппина выросла и стала ещё больше и ещё красивее. В высоту она, как двухэтажный дом, и более не может свободно разгуливать по дворцу, зато Харон стал учить меня верховой езде на грифоне. Так как ни седел, ни уздечек у нас нет, тренировки проходят в спартанских условиях, сопровождаемых моими криками. Лайм от подобного отказался. Сказал, что рожденный ползать везде пролезет, и ему этого достаточно. Ещё я учусь использовать свою магию в боевых целях. Харон и Ждак смеялись надо мной, пока я не создала огромное подобие венерины мухоловки, что ловило не мух, а всех живых созданий.

Подсолнух и Лайм сильно мне помогают. Я назначила их своими первыми советниками, и вместе мы разрабатывали законы, касавшиеся преимущественно уголовной ответственности. Иные законы, так уж вышло, пока были не нужны – мы справлялись общими силами, находя компромиссы, и решая проблемы по мере их поступления. Не знаю, как будет в будущем, но я искренне желаю сохранить именно эту систему. Единственное, что я ввела, так это фиксированную заработную плату, которой у селян доселе не было.

Я хотела отстроить школу и нанять хотя бы одного учителя, но у нас не было ни средств, ни возможностей. Что уж говорить, ни один мастер не захотел работать в Мордоре. Лайм вновь сильно помог мне, пригласив из Валии очень старого и глуховатого деда, который ранее слыл очень талантливым инженером. В свое время они были соседями и сохранили дружеские отношения, которые и повлияли на решение мастера выслушать мои скверные описания предполагаемых устройств (спасибо, Гнида!). Он согласился попробовать сделать мощный пресс, но сразу предупредил о том, что потребуется привлечь не только магию, но и ручной труд – у нас было слишком мало людей.

Мы сблизились с Эльфией и Хароном, селяне окончательно приняли меня в свои ряды, а буквально вчера пришло письмо из столицы с требованием отправки нескольких килограмм семечек. Казалось, все налаживается, так почему же я говорю, что ничего не меняется, спросишь ты, дорогой дневник, а я отвечу, что не сделала ничего, что планировала. Пресс до сих пор не построен, создание школы вновь отложено, строительство храма тем более. Преступников мало, а добровольно селиться никто не хочет, хотя команда по реставрированию города уже подготовила как минимум сорок хорошеньких домиков, готовых вместить большие многодетные семьи.

Время идет, а меня все также избегают. Быть может, сплетни распространяет обиженная Аритька, возможно, ей помогает завистливая Гертруда, но, как бы то ни было, факт остается фактом – Мордор по-прежнему заброшенная и позабытая территория, на которой теперь растут подсолнухи».

Близился август. Вместе с Агриппиной я сидела на берегу океана, любуясь удивительным закатом, который видела лишь на картинках в интернете. Странно, мне всегда казалось, что современному человеку невозможно прожить без социальных сетей, однако, как оказывается, и без них полно дел. Я не испытывала грусти или тоски, вспоминая о прошлой жизни, хотя, возможно, это было лишь потому, что я многого не помнила, а потому и не чувствовала. Интересно, что случилось со мной в прошлой жизни, если я оказалась в теле той, кого, как мне кажется, должны были убить?

Агриппина привычно положила свою голову мне на ноги, позабыв о том, что она далеко не птенчик и ныне придавить мне конечности легче легкого. Чуть поморщившись, я принялась гладить ей шею, вглядываясь в горизонт, – порою там мелькали корабли, что, впрочем, тут же исчезали из поля зрения. Наверняка, это были торговцы из Роэтии, порт для которых находился в шестом регионе. Странно, если подумать, то девятый сектор был бы для них гораздо ближе и удобнее…Может ли быть так, что конфликт между Сисиль и Сильвией произошел именно на этой почве?

Я бы хотела посмотреть на другие страны этого мира. Та же Роэтия казалась мне привлекательной и необычной, пускай я и не знала о ней толком ничего. Быть может, прежняя Сисиль грезила об этой стране? Быть может, её что-то связывало с Роэтией?

– Отдыхаешь? – неожиданно спросил Харон, подкравшись сзади так незаметно, что я вздрогнула.

– Как тихо ты ходишь…Да, вот, решила прогуляться.

– Подсолнух попросил позвать тебя на ужин.

– Сейчас приду, ещё пять минут.

Харон сел на песок рядом со мной, выплюнув в сторону травинку, которую он жевал всё это время. Агриппина широко зевнула и нехотя поднялась на лапы, отряхивая перья и расправляя крылья. Вдалеке из водной глади выпрыгнула рыба, а на горизонте замаячил корабль, что казался отсюда совсем крохотным. На фоне желто-оранжевого неба он выглядел волшебно.

– Вот бы сейчас также сесть на корабль и плыть, и плыть, и плыть…

– А вы, оказывается, романтичная натура, Госпожа, – улыбнулся Харон, не сводя с горизонта взгляд. – Но я вас понимаю. Сделать бы лодку и поплыть…

– Не, Харон, я с тобой на лодке никуда не поплыву…

– Почему?

– Да, так. А ты был в Роэтии?

– Да, был, когда там заключали мирный договор.

– И какая она?

– Красивая страна, – ответил мужчина, тяжело выдыхая, – всегда думал перебраться туда на старость лет. Но теперь мне и здесь неплохо. Роэтия – страна очень богатая, там много зелени, водопадов. Их ткани признаны самыми красивыми, а танцы, которые исполняют нимфы, завораживают. Живут там, правда, только они да русалки с дриадами.

– Кстати, я так и не поняла, кто ты, Харон.

Он рассмеялся и пальцем ткнул мне в бок.

– Самое время, чтобы спросить.

– Я говорила, что торможу…

– Я на половину наг, на половину атлант.

Атлантами называли отдельную расу, живущую на северном острове. Эти люди славились высоким ростом и огромной силой, а подчинялись исключительно Императору. В мирное время он обеспечивал им спокойную жизнь, а в военное – задействовал в армию. Это объясняло то, откуда у Харона были столь впечатляющие возможности.

– Госпожа, – вдруг обратился он ко мне, склонив голову набок, – могу я задать вам один вопрос?

– Да, конечно. Не надо столь официально и вообще, когда мы дома, можешь обращаться ко мне на «ты».

– Хорошо. Скажи, Сисиль, ты рада, что стала Императрицей? Я знал, что ты была обещана в жены Императору с самого детства, но никогда не знал, желала ли ты этого сама.

Вот оно как. Если бы только Харон знал, что его слова для меня самая настоящая удивительная новость…И все же он ждал ответа, а я не ведала, какие слова окажутся правильными. Он мой сообщник, как Лайм, Ольха, Подсолнух и другие. А мои сообщники знают, что с памятью у меня не всё гладко…