Скандальная связь - Доронина Слава - Страница 18

Эрик молчит и буравит меня глазами, хлопает длинными ресницами. Нарастил он их, что ли? Не может у мужчин быть таких пушистых и красивых!

– Блядь, вот ты безбашенная, – наконец произносит он.

– Мне не нравится, когда мужчины выражаются. Следи за речью.

– Твое счастье, Регина, что у меня всё в порядке с принципами. Другой бы на моем месте действительно не церемонился. Нагнул бы тебя на парковке и отымел у разбитой машины. Надеюсь, ты это понимаешь и впредь будешь со мной максимально честна.

– Называй меня, пожалуйста, Риной. Или вот тем смешным прозвищем. Региной меня зовет отец, с примерно такими же строгими интонациями в голосе, а я не хочу о нём вспоминать. По крайней мере в поездке. Когда грущу, мои глаза становятся ещё больше. Зрелище не для слабонервных, – кокетничаю я.

– Как скажешь, лори. – Взгляд Эрика становится мягче. – Что с телефоном? Отключила?

– Да. И пока не буду включать. Наверное, уместно сказать, что под Владивостоком живет моя тетя. Мы редко общаемся. Отец поначалу подумает, что я к ней полетела. Но потом всё равно выяснит, с кем и куда, и кому-то не избежать проблем.

– На бизнес-джете к тётке, которая живет под Владивостоком? – хмыкает Эрик. – Парашют-то взяла? Как мимо пролетать будем, откроем дверь. Выйдешь. Здесь же как в автобусе. Остановки каждые десять минут.

– Не смешно.

– Конечно, не смешно. Я вообще удивлен, что ты добралась до аэропорта и по твоему следу не пустили собак, – смеётся он. – И еще. Прекращай запугивать меня проблемами. Я сам могу создать их кому угодно. При желании.

– Не пустили собак по моему следу лишь потому, что я как обычно отправилась утром на работу. Предупредила начальство об отгуле и на такси поехала в аэропорт, оставив «Жука» на парковке. Папа спокоен, он думает, что мне сделали долгосрочную гименопластику. Врач заверил его, что половой акт должен произойти не ранее чем через два месяца после вмешательства и сейчас там всё…

– Стоп. Ты сейчас серьезно? Два месяца? Самолет еще не набрал высоту. Попрошу пилотов, чтобы разворачивались.

– Ты не дослушал, – перебиваю я. – Почти как отец. – Наигранно закатываю глаза. – Ты тоже меня бесишь, ясно? Так вот. Папа в нюансах не разобрался, отправив меня на операцию, а я почитала. Мне сделали краткосрочную. И если ты не хочешь снова быть первым, то можем подождать, когда там само рассосется.

– И сколько ждать? – щурится везунчик.

– Ну… недели две. Оказалось, ты не до конца мне всё порвал, хотя и очень старался. Процедура восстановления этой самой пленочки не из приятных, но почти безболезненная.

– Блядь… Как это пошло звучит. – Эрик кладет руку на пах, его взгляд темнеет.

– Выражения, – напоминаю я.

– А ты как хочешь? – игнорирует он мое замечание.

– Мне даже приятно, что ты об этом спрашиваешь. Все сомнения я оставила там, – киваю в окно иллюминатора. – Как ты и просил. Однако я против извращений, БДСМ и всяких игрушек. Для начала просто привыкнуть бы к словосочетанию «Возьми меня».

Чёрт, кажется, я потеряла тормоза. Но мне нравится эта игра.

– Это хорошо, – с облегчением выдыхает везунчик. – Не уверен, что вытерпел бы четыре дня, не говоря уже о двух неделях. Ты намеренно провоцируешь? Платье короче некуда, каблуки, укладка. Трусы хоть надела?

– Вот вечером и узнаешь. Я правда тебе так нравлюсь?

– Правда. Критерии желания мужчины – его действия.

– Только они не должны быть чрезмерными. Или агрессивными. Мне важно уважать человека, с которым провожу время.

– Намек понял. Не обижу. Ладно, Рина, – делает Эрик акцент на моем имени. – Мне нужно немного поработать. Позже перекусим и ещё поговорим. Расскажешь что-нибудь о себе. Только ни слова о своей девственности и трусах. – Он снова поправляет эрекцию, а я довольно улыбаюсь.

Неужели мысль о сексе со мной так будоражит его воображение? Хотя чему удивляюсь? Я тоже испытываю возбуждение от осознания, что у нас будет новая близость. Достаю из сумки ноутбук, но поработать получается от силы час. Организм наконец-то «приходит в себя», и я проваливаюсь в сон.

– Рина, пристегнись, – говорит Эрик. – Мы скоро приземляемся.

Открываю глаза, даже не сразу поняв сначала, где нахожусь. На мне плед, ноутбук лежит на столе, и чувство такое, что я проснулась в своей постели. Мягко, удобно, тепло.

– Я проспала весь полет? – спрашиваю хриплым ото сна голосом.

– Да. Десять минут назад объявили твою остановку. Я пытался разбудить. Стюардесса приготовила парашют, но ты отмахивалась от меня как от назойливой мухи. Выкинуть тебя спящую из самолета нам показалось слишком жестоко. Так что тетку придется в следующий раз навестить.

Эрик смотрит на меня чуть насмешливым взглядом и лыбится.

– Я плохо спала последние дни. Меня вырубило. Извини.

– Ничего страшного. Ты мило пускала пузыри во сне и скрежетала зубами. Я заснял это на видео.

Зеваю и потягиваюсь, чувствуя себя отдохнувшей.

– Сколько часов в день ты спишь? – интересуется Эрик.

– Мало. Обычно в моменты стресса организм отрубается сам. Так было до недавнего времени. Но что-то пошло не так, и всю предыдущую неделю я спала урывками по два-три часа. И дежурств было много. Брала дополнительные смены, чтобы меньше пересекаться дома с отцом. А в пансионате особо не поспишь. Старики как дети. Им постоянно что-то нужно.

– Тебе действительно нравится с ними работать?

– На прошлом месте работы нравилось больше, но и со стариками тоже неплохо. И там, и там нужно контактировать с людьми. Отличие лишь в том, что в клинике у Ибрагимова люди лежат на операционных столах и я нахожусь в непосредственной близости с ними в момент операции, а в пансионате принимаю участие в оказании услуг и медицинской помощи.

– Ты разве не учишься? – Везунчик приподнимает бровь.

– Заочно. Сейчас получаю второе высшее. Фирма отца производит медицинские приборы, я её представитель. Когда начала устраивать бунты против брака с Иманом, отец отправил меня в пансионат к старикам. А ты чем занимаешься?

– Бизнес свой. И общий проект с друзьями.

– Эта командировка по общему проекту?

– Всё вместе. У нас много ответвлений и филиалов. Иногда приходится выезжать и курировать их работу.

Выглядываю в окно иллюминатора.

– Мы правда приземляемся? – удивляюсь я.

– Да.

– А ты что делал, пока я спала?

– То же, что и обычно. Работал. Перекусил и снова работал. Думал, что сильно будешь отвлекать, но даже не заметил, как ты вырубилась. Я много успел сделать за эти часы, так что вечером смогу провести с тобой больше времени, чем планировал. Если хочешь, можем выбраться в клуб или ресторан.

– Я подумаю. А завтра?

– Проведу весь день в офисе на переговорах. Тебе придется самой заняться своим досугом, а потом… Я же обещал, что ноги свести неделю не сможешь после поездки. Забыла?

– Нет, не забыла. Тогда я могу навестить завтра тетю, пока ты будешь занят?

– Если ты этого хочешь, почему нет? – пожимает Эрик плечами.

– Здорово! Она очень обрадуется. – Я ощущаю трепет и восторг от предстоящей встречи. И впрямь соскучилась по Альбине.

– Давно не виделись?

– Года два. Созваниваемся время от времени по видеосвязи.

– Родственница по матери? – уточняет Эрик.

– Да. У отца никого не осталось, кроме брата. Но я бы не сказала, что между ними теплые отношения. Скорее наоборот.

– После того, что узнал, я бы сказал, что и у вас с отцом они тоже далеки от подобного.

– А у тебя?

– Без конфликтов в семье не обходится, но всё решаем дипломатично. Никто никого не продает в рабство в случае проблем.

– Родные одобряют твое увлечение экстримом?

– До недавнего времени ровно относились.

– После того падения пересмотрели свое отношение?

– Нет. Не забивай голову ерундой.

Вспоминаю фрагмент из видео, как Эрик срывается со скалы, а потом лежит без движения внизу, и по телу бегут мурашки. Разве это ерунда? Наблюдаю за лицом везунчика, его глаза заинтересованно вспыхивают. Он кладет руку мне на колено, слегка сжимает его, а потом ведет ладонь вверх.