Время собирать камни (СИ) - Распопов Дмитрий Викторович - Страница 38

Как только в проёме показалось чужое оружие, я нажал на спуск, поведя стволом слева на направо, но не больше десяти градусов, тут же раздался крик боли, и я упав на пол, сильно оттолкнулся ногами от стены и выехал на полкорпуса вперёд, сразу нажал на спусковой крючок, едва увидев лежащего на полу человека. Пули от АК с лёгкостью пробили его, и он замер изломанной куклой, с растекающейся под ним кровавой лужей.

Тут же из коридора в мою сторону ударили автоматные очереди, и я увидел, как вращаясь, в мою сторону летит граната. Всё что я успел сделать, это рывком подтянуть к себе тело недавно мной убитого и повернувшись на левый бок, прикрыться им. Взрыв так близко, да ещё и в небольшом пространстве, ударил по мне взрывной волной так сильно, что сознание помутилось, рот наполнился слюной с железным привкусом, а я перестал что-либо слышать. Как это всегда и происходит в реальности, все планы идут в ж…у. Я не хотел устраивать пальбу, да ещё и применение гранат, но что получилось, то получилось. Из восьми террористов живыми остались три, поэтому нужно было их как-то отвлечь.

Лёжа неподвижно с гудящей, звенящей, кружащейся головой и полностью оглушённым, я видел, как один из террористов, вытащил из комнаты израильского спортсмена и приказал ему идти проверить посечённое осколками гранаты тело. Знакомый мне Йосеф Романо, в белой майке и синих трусах, осторожно ступая босыми ногами, подошёл к трупу и вздрогнул, когда раздался выстрел со стороны коридора и грозный окрик. Он осмотрел тело, крикнув что-то на иврите и заглянул в комнату, столкнулся с моим взглядом и приложенным пальцем к губам. От испуга он вздрогнул, но сразу пришёл в себя и крикнув ещё что-то в коридор, спортсмен вошёл в комнату.

— Ложись на пол, — приказал я ему на английском, тот беспрекословно это сделал, — их трое осталось?

Он кивнул.

— Помоги Моше как-то перевязать рану, у него прострелены обе щеки, и пуля видимо разбила зубы, повредив десну, — показал я ему на бледного от потери крови товарища, — и главное не вставай и не геройствуй. Понятно?!

Он снова кивнул.

— Где находятся оставшиеся, и твои товарищи?

— Они все в одной комнате: Давид, Зеев и три чужака, — на скверном английском ответил он, — остальные, как только началась стрельба успели выпрыгнуть в разбитое окно.

— Что с теми, кто на втором этаже? Не знаешь? — решил уточнить я.

— Нет, — он отрицательно покачал головой.

Тем временем, видя, что Романо не возвращается, стали о чём-то истерично орать террористы.

— Они говорят, что убьют заложников, — тихо перевёл штангист, — требуют переговоров.

— Скажи им, что им даётся шанс выпустить оставшихся парней и убежать, пока не приехала полиция, — сказал я.

Он это прокричал, и с той стороны настала тишина, затем уже голос звучал громко, но спокойнее.

— Они спрашивают, а кто тогда напал на них?

— Ответь, что Моссад, который охранял вас всё это время.

Он удивлённо на меня посмотрел, поскольку из меня был такой же еврей, как из него немец, но тем не менее, он прокричал это им. Снова настало молчание.

— Скажи им ещё, что чем больше они будут тянуть, тем меньше у них шансов сбежать, когда прибудет полиция, а мы готовы их отпустить с миром, если не тронут спортсменов, — я прямо почувствовал, как террористы заколебались, поскольку одно дело вести переговоры с европейцами, другое дело с Моссадом, про методы работы которого они прекрасно знали.

Снова настало молчание, и затем громкий крик с другой стороны коридора.

— Они согласны, — перевёл мне Романо, — только требуют, чтобы никого не было на улице, при их побеге.

— Ответь, что Моссад интересует только безопасность спортсменов, а ловить их не наше дело.

Штангист всё быстро перевёл, и террористы ответили, что уведут обоих израильтян с собой для страховки.

— Нас так не устраивает, пусть оставят их в коридоре, а сами идут через окно, так они будут их держать под прицелом, — сказал я, с трудом вставая на ноги. Контузия видимо была серьёзной, поскольку я пошатнулся и не упал только потому, что схватился за кровать. Дёрнувшемуся штангисту, я приказал оставаться лежать.

— Забалтывай их, главное, чтобы они вышли из дома без твоих друзей, — тихо сказал я ему. Он кивнул и что-то крикнул в коридор.

Сам же я, открыв окно, стал выбираться наружу, стараясь не выблевать из себя ужин. Голова кружилась так, что сильно тошнило. Спустившись вниз, я на карачках пополз к тому окну, где примерно находились заложники и террористы. Это оказалось легко установить, поскольку оно было разбито, а внутри слышались громкие голоса, переговаривающиеся с Романо. Я замер в ожидании, спрятавшись за большую цветочную тумбу и когда первый палестинец, выглянув и осмотревшись не увидел никого во дворе, хотя от шума выстрелов во многих домах Олимпийской деревни зажглись огни, и на балконы повылазили спортсмены, чтобы понять, что происходит, но на улицу никто благоразумно из них не выходил.

Увидев свесившиеся ноги, в старых, потоптанных ботинках, я приготовился. А когда он спустился и получив сверху автомат, стал осматриваться, тревожно озираясь по сторонам, пришлось и вовсе замереть. Через пять минут он сходил к ограде, где стоял оказывается ещё один, девятый человек, переговорил с ним и вернувшись, крикнул что-то в комнату. Я постарался запомнить лицо человека, который быстро стал удаляться от забора, а из комнаты стали спускаться ещё два террориста. Когда оба оказались на земле, один что-то зло сказал второму, и тот злобно улыбнувшись, стал снимать с пояса гранату. Я тут же понял, что произойдёт дальше, поэтому, взведя курок и прикрытый тумбой, открыл по ним огонь. Оба тут же упали на землю, а из руки второго выпала и покатилась граната в сторону дома. Чертыхаясь, я прыгнул вперёд и стреляя в того, кто поднимался по забору вверх, перевернул тело одного из террористов, накрыв им гранату, упав на него сверху. Через пару секунд меня подбросило слегка вверх, и звон в ушах повторился, но уже не так сильно, как в первый раз.

Поднявшись сначала на колени, я встряхнулся, и подняв один из автоматов, поднялся с помощью него на ноги, наваливаясь телом на приклад, а стволом упираясь в землю. Видя, как тот, которого я подстрелил на заборе зашевелиться, я доковылял до него и выстрелил из пистолета в голову, затем, пошатываясь, пошёл обратно в дом.

— Романо! — крикнул я, и от этого окрика, звон в ушах стал ещё сильнее.

Из комнаты выглянул штангист.

— Собирай своих, кто остался, переждём лучше в нашем доме, — сказал я, стал собирать оружие и гранаты, если ещё кто из террористов появится тут.

Вскоре в коридоре появились спортсмены, которые искоса смотрели на меня, но все без страха. Нагрузив их оружием, мы пошли к нашему дому, где я послал перепуганного Диму звать Вадима, чтобы тот вызывал срочно полицию и скорые, а мы стали баррикадировать дверь мебелью. Когда всё было закончено и сгрудившиеся израильтяне с оружием в руках посмотрели на меня, взглядами спрашивая, что делать дальше, я почувствовал, как державшее меня в тонусе всю ночь напряжение, наконец отпускает.

— Раненые есть? Поднимите руку, — теряя силы, я спиной прислонился к стене.

Таких оказалось трое, кроме Моше, у которого и правда рот представлял из себя страшное зрелище.

— Дождёмся моего друга, и приезда скорых, я видел, как от забора отходил ещё один террорист, — ответил я, — можете пока перевязать друг друга?

Поставив автоматы к стене, они стали раздирать на себе майки и перевязывать огнестрельные раны друзей. Как я и думал пули от АК имели слишком сильную пробивную силу для хлипких стен, поэтому кому-то из них досталось от той перестрелки, что мы устроили с террористами в доме.

— Иван, ты сам как? — ко мне подошёл Андре.

— Сильная контузия, сломано пару рёбер, в остальном в порядке, — ответил я.

Он хмыкнул.

— Где ты так научился? — задал он вопрос, и все повернули к нам головы.

— Да я же действующий офицер советской армии, — я пожал плечами, — боевые награды есть, так что очищать мир от всякой нечисти, меня учили.