Отгремевший Гром из иных миров (СИ) - "NeitoDorio" - Страница 11

Улица, по которой вела Майя, показалась Авендалю знакомой — по ней тогда бежали они в тот дождливый вечер. Вот здесь останавливались… тогда еще юноша почти ничего не понимал из слов девочки… да и сейчас иногда возникало желание переспросить. Вот что такое «фотографировать»? Авендаль не знал. «Запомнить»? Может быть «запомнить». Возможно, ему следовало спросить Майю об этом, но сейчас она молча шла вперед, и в этом молчании Мастер находил спокойствие. Легкая улыбка не пропадала с лица девочки, но сам Авендаль и не думал изобразить хоть какую-то радость на своем лице. Не забыл ли он, как это делать?

А вот и тот самый дом, уже через дорогу!

Помнится, тогда Авендаль впервые увидел эти странные быстрые машины, которые носились туда-обратно. Теперь они не вызывали той тревоги, как раньше.

Дождавшись, когда переключится светофор, Майя перевела друга на другую сторону и прошла через заросли уже знакомой дорогой во двор покосившейся трехэтажки. Скрипнула дверь, а вслед за ней и половицы, слегка прогибаясь под весом вошедших.

— Вот, пришли, — девочка вздохнула и слегка пошаталась на месте, не зная, что еще сказать.

— Спасибо… Ты говорила про праздник? Правда, хочешь, чтобы я сходил с тобой?

— Да! — тут же выдала Майя, даже не ожидая, что ее друг спросит ее о таком.

— Я помню, где твой дом. Подойду утром и встану под окнами, — развернувшись, Авендаль уже собрался спуститься в подвал, где планировал провести ночь, как вдруг Мэй схватила его за руку.

— А м… можно… можно, я тоже останусь? — девочка робко опустила глаза.

— Останешься? Здесь? Со мной? На ночь? — с каждым вопросом друга, Майя все больше прижимала к себе плечи. — Я даже… Почему? Тебя, наверняка, ждут дома. Уже поздно… — реакцией девочки было лишь еще большее смущение. — Если боишься темноты, я могу проводить тебя.

— Я не боюсь, — Майя постаралась как можно уверенней задрать нос, но фальшь во всех ее словах была ощутима. — Просто мне сейчас совсем нечего делать дома. Сейчас я предпочту тебя компании тихих квартирных стен.

— И почему мне кажется, что я не могу отказаться… — вздохнув, Авендаль ступил на лестницу, ведущую в подвал.

Чиркнуло что-то наподобие зажигалки, и крохотная коморка наполнилась тускловатым светом, исходившим от чего-то, напоминающего Майе лампаду — ее Унамар достал из своей сумки. Теперь крохотный светильничек стоял посреди комнаты, пока юноша искал места, где можно было бы разложиться на ночь. Пришлось сгрести в одну кучу в угол старый хлам, вместе со старинными картинами, на которые Мастер так и не взглянул.

Майя присела в противоположный угол на какие-то коробки. Авендаль отряхнул руки от пыли и достал из сумки белый мелок. На глазах девочки снова происходило чудо: юноша слегка небрежно вывел на земле очертания матраса, набросал складки, и вот — он уже лежал там настоящий!

Как же хотелось Майе закричать тогда от восторга… но уважение к прошлому Мастера заставило ее промолчать.

А вслед за просторным матрасом появились две подушки и два одеяла, рисую которые Авендаль то и дело останавливался, видимо жалея о том, что не спровадил девочку домой.

Окончив, юноша скинул с себя накидку, плащ снял перчатки с наручами и высокие шнурованные сапоги. Он не издал ни звука, но выражению его лица было понятно — гость был рад наконец-то расслабиться.

Что было с ним еще вчера? Куда опять бежал, сломя голову?

— Ты правда не пойдешь домой? — Авендаль повернулся к девочке, в надежде, что та передумала.

— Не хочу, — отрезала Майя.

— Ты почему-то не хочешь возвращаться туда? — верно заметил Унамар.

— Н-не важно, — голос ее слегка дрогнул, но всеми силами Мэй пыталась взять себя в руки.

— Правда? Мне кажется, это очень важно. Дом — это очень ценное место. Там, где безопасность и покой.

— Не для меня… — сорвалась девочка, не желая больше врать. — Теперь, — Майя тяжело вздохнула. — После… знаешь, когда ты ушел, все изменилось. Я смогла видеть дальше, чем видит любой из тех, кого я знаю. Родители вернулись домой и я… на радостях как дура, рассказала им про то, что излечилась. Они начали задавать вопросы, а я… я не могу им ничего объяснить. Они не поверят в то, что меня исцелил при помощи старой кисточки и акварельных красок путешественник по мирам… Скорее в дом для умалишенных засунут… и ведь пытались… Мы с мамой давно не общались нормально. Она требует ответов, а мне все это надоело. Я стала возвращаться позже обычного, нашла новые увлечения, завела друзей… Возвращаюсь к себе — начитаются крики. Мама и раньше верила во всякое — таскала меня по гадалкам и знахаркам, а теперь так вообще умом тронулась: она считает, — я заключила сделку с дьяволом! Папа тоже меня не слушает, а мне…. Если честно, уже плевать… я лучше переночую в сыром подвале с хорошим другом… Вернусь домой — запрут и уже не выпустят. Вообще, я давно думала сбежать, да вот только… некуда…

Авендаль молчал — теперь уже он не знал, что сказать, узнав, что произошло с девочкой за этот год. Она подняла глаза и посмотрела на того, кто совсем недавно назвал ее другом. Во взгляде его читалось сожаление, грусть. Но вдруг брови его слегка дрогнули — будто бы на все вопросы, что были у него, пришел ответ. Было это настолько незаметно, что девочка, возможно, и не уловила этого. Авендаль опустил взгляд и, положив руку рядом, пригласил Майю сесть поближе. Недолго думая, она переместилась на мягкий матрас.

— Знаешь, — девочка устроила по удобнее, и снова из ее уст полились откровения, — то, что она больше не могла рассказать никому, хоть и так хотела, — ты тогда сказал, что в нашем мире пока еще нет Мастеров, и я тогда подумала: «А может быть… может я попробую?»

— Попробуешь стать Мастером? — удивился юноша.

— В вашем мире они появились, так, почему бы им не появиться и в нашем? — девочка вгляделась в огонек лампады. — Я просто пришла к выводу, что, если буду верить и продолжать попытки, то…

— Нарисуешь для себя новый мир? — неожиданно перебил ее Авендаль, хотя раньше никогда не позволял себе подобной грубости.

— Может быть… в любом случае, мне кажется, мои работы все же имели силу: я ведь рисовала все это с мыслью о тебе, том, кто подарил мне эту надежду, это истории… — посмотрев на Авендаля, Майя улыбнулась, и в уголках ее глаз блеснули слезы. — Я хотела снова увидеть тебя, и вот — ты здесь! У меня столько вопросов накопилось! Где был? Кого видел? Ведь там еще столько новых миров!

— Ох, ну… — Авендаль задумался о чем-то на несколько секунд. Как и в прошлый раз, его решением было — «все рассказать», ведь, как и Майя, больше он не мог делиться об этом ни с кем. — Моря из песка, — начал Унамар повествовать о своих приключениях. — В нем живут странные рыбы, хотя, они и не очень-то и похожи на тех, что обитают в воде. Они дышат под песком! А дышат ли вовсе? Думал ли я раньше, что такое возможно?! В другом мире я видел самый необычный дождь: вода поднималась из почвы и взмывала к небу яркими зеленоватыми каплями. Был мир, где все состояло из камней, от блеска которых немного кружилась голова. Мир, где деревья приходилось обходить вокруг несколько минут. Их стволы уходили высоко вверх, а кроны терялись в желтых облаках. Я шел по лесу из гигантских деревьев и слышал жуткие, но завораживающие звуки где-то вдали. Не видел того, что издавало их, но то, вероятно, было огромное создание, а может быть, огромная птица. В другом месте мне пришлось прыгать по парящим над бездной каменным глыбам. Все было в облаках, которые ложились на небесное плато, а земли не было видно, как будто ее и не было вовсе — только скалы в небесах и облака, из-за которых выгладывают планетарные кольца, освещенные светом двух ярких звезд. Я был там, где вода была столь плотной, что становилась для меня дорогой, и я ходил по ней от берега к берегу. В мире другом было лишь море — от горизонта и, куда ни глянь! Да… Я слышал, как сам лес играет музыку, что успокаивает так, что клонит в сон, но стоит тебе заснуть, как буйные лианы оплетают тебе и утаскивают под землю, где тебя пожирают хищные корни. Я спасался от плотоядных грибов и взрывающихся плодов гигантского кустарника. Видел водопады из кристаллов, дожди из стекла. Камни, источающие яркий розовый свет… Путешествовал по миру, где горы были из того, что на ощупь напоминало бархат. Видел растения, как батарейки, наполненные электричеством. Поразительно… как много всего скрыто он нас за завесой… Как много прекрасного и опасного… — ненадолго Авендаль замолчал, вспоминая все свои приключения и, будто бы проживая их заново. — Однако, — продолжил он, — в своей неопытности я несколько ошибался в устройстве миров и природы своего животного ужаса перед Громом… Путешествуя с тех пор, как покинул твой мир, я нашел множество жизнеспособных измерений. Жизнь многообразна в своих формах, и многие эти формы неотделимые от мира своего, способны существовать лишь в условиях уже сложившейся, и во многом не благоприятной для подобных нам, среды. Есть и миры, где можно встретить разум. И он так же разнообразен… но даже так… нет миров, в коих не было бы места Грому. То, что вы зовете лишь явлением природы, связывает все миры с момента их возникновения. Этот небесный шум — не просто следствие и часть природной стихии… я понял… с трудом и временем… Гром, как отголосок ужаса — нечто большее. События, которые мы называем «катастрофа» случаются во всех мирах, и гром в небе — лишь знак для нас, что где-то там, по ту сторону ткани реальности произошло нечто ужасное. Тревожный сигнал для всех. Гром, словно колокол, оповещающий город о надвигающейся опасности… и все же… Гром… Это что-то иное… для меня Гром — это некая сила, способная уничтожить целый мир. Где-то это происходит медленно, а где-то ровняет с пылью все за мгновенье. Гром ни остановить, ни усмирить. Его невозможно подчинить или задобрить. Он неумолим. От него можно лишь убежать. Дело лишь в том, что, скорее всего, сбегая все дальше, я открываю ему двери в другие миры. Гром знает меня, он видел, на что я способен. Гром идет за мной…